Габриел с уверенным видом занял свое место во главе стола, поглядел на лезвие ножа и решительно воткнул вилку в гуся. Теперь он чувствовал себя отлично; он умел мастерски разрезать жаркое и больше всего на свете любил сидеть вот так, во главе уставленного яствами стола.

- Мисс Ферлонг, - сказал он, - что вам дать? Крылышко или кусочек грудки?

- Грудку, пожалуйста, только самый маленький кусочек.

- Мисс Хиггинс, а вам?

- Что хотите, мне все равно, мистер Конрой.

Пока Габриел и мисс Дейли передавали тарелки с гусем, окороком и ростбифом, Лили обходила всех гостей с блюдом, на котором, завернутый в белую салфетку, лежал горячий рассыпчатый картофель. Это была идея Мэри Джейн, она же хотела было сделать к гусю яблочный соус, но тетя Кэт сказала, что она всю жизнь ела просто жареного гуся, без всяких яблочных соусов, и дай бог, чтоб и впредь было не хуже. Мэри Джейн угощала своих учениц и следила за тем, чтобы им достались лучшие куски, а тетя Кэт и тетя Джулия откупоривали возле рояля и передавали на стол бутылки с портером и элем для мужчин и бутылки с минеральной водой - для дам. Было много суеты, смеха, шума - от голосов, отдававших противоречивые приказания, от звона ножей, и вилок, и стаканов о горлышко графинов и хлопанья пробок. Как только гостей обнесли первой порцией гуся, Габриел тотчас начал резать по второй, не положив еще ничего на свою тарелку. Это вызвало шумные протесты, и Габриел в виде уступки отхлебнул хороший глоток портера, так как разрезать гуся оказалось нелегкой работой. Мэри Джейн уже спокойно сидела и ужинала, но тетя Кэт и тетя Джулия все еще семенили вокруг стола, наталкивались друг на друга, наступали друг другу на ноги и отдавали друг другу приказания, которых ни та, ни другая не слушали. Мистер Браун умолял их сесть за стол, о том же просил и Габриел, но они отнекивались, так что наконец Фредди Мэлинз встал и, схватив тетю Кэт, под общий смех силком усадил ее на стул.

Когда всем было все подано, Габриел, улыбаясь, сказал:

- Ну-с, если кому угодно получить, как говорят в просторечье, добавок, пусть тот соблаговолит высказаться.

Хор голосов потребовал, чтобы он сам наконец приступил к ужину, и Лили поднесла ему три картофелины, которые она сберегла для него.

- Слушаюсь, - любезно сказал Габриел и отхлебнул еще портера. Пожалуйста, леди и джентльмены, забудьте на несколько минут о моем существовании.

Он начал есть и не принимал участия в разговоре, заглушавшем стук тарелок, которые убирала Лили. Темой разговора была оперная труппа, гастролировавшая в Королевском театре. Мистер Бартелл д'Арси, тенор, смуглый молодой человек с изящными усиками, очень хвалил первое контральто, но мисс Ферлонг находила ее исполнение вульгарным. Фредди Мэлинз сказал, что в мюзик-холле во втором отделении выступает негритянский царек и у него замечательный тенор, лучший из всех, какие он когда-либо слышал.

- Вы его слышали? - спросил он через стол у мистера Бартелла д'Арси.

- Нет, - небрежно ответил мистер Бартелл д'Арси.

- Видите ли, - пояснил Фредди Мэлинз, - мне очень интересно знать ваше мнение. По-моему, у него замечательный голос.

- Тедди постоянно делает необыкновенные открытия, - с дружеской насмешкой сказал мистер Браун, обращаясь ко всему столу.

- А почему бы у него не быть хорошему голосу? - резко спросил Фредди Мэлинз. - Потому, что он чернокожий?

Никто не ответил, и Мэри Джейн снова перевела разговор на классическую оперу. Одна из ее учениц достала ей контрамарку на "Миньон" *. Прекрасное было исполнение, но она не могла не вспомнить о бедной Джорджине Бернс. Мистер Браун ударился в воспоминания - о старых итальянских труппах, когда-то приезжавших в Дублин, о Тьетьенс, об Ильме де Мурзка, о Кампанини, о великом Требелли, Джульини, Равелли, Арамбуро. Да, в те дни, сказал он, в Дублине можно было услышать настоящее пение. Он рассказал также о том, как в старом Королевском театре ** галерка каждый вечер бывала битком набита, как однажды итальянский тенор пять раз бисировал арию "Пусть, как солдат, я умру" *** и всякий раз брал верхнее "до"; как иной раз ребята с галерки выпрягали лошадей из экипажа какой-нибудь примадонны и сами везли ее по улице до отеля. Почему теперь не ставят знаменитых старых опер - "Динору", "Лукрецию Борджиа"? **** Да потому, что нет таких голосов, чтобы могли в них петь. Вот почему.

* "Миньон" (1866) - одна из самых популярных французских опер XIX столетия на музыку Амбруаза Тома (1811-1896) и либретто Мишеля Карре и Жюля Барбье.

** Сгорел в 1890 г., на его месте был построен Королевский театр.

*** Ария из оперы "Маритана" У. В. Уоллеса.

**** "Динора" (полное название "Плоэрмельское прощение", 1852), комическая опера Джакомо Мейербера (1791-1864) на либретто Жюля Барбье и Мишеля Карре. "Лукреция Борджиа" (1833) - итальянская опера на либретто Феличе Романи по мотивам одноименной пьесы В. Гюго.

- Ну, - сказал мистер Бартелл д'Арси, - думаю, что и сейчас есть певцы не хуже, чем тогда.

- Где они? - вызывающе спросил мистер Браун.

- В Лондоне, в Париже, в Милане, - с жаром ответил мистер Бартелл д'Арси. - Карузо, например, наверно, не хуже, а пожалуй и лучше тех, кого вы называли.

- Может быть, - сказал мистер Браун, - но сильно сомневаюсь.

- Ах, я бы все отдала, только бы послушать Карузо, - сказала Мэри Джейн.

- Для меня, - сказала тетя Кэт, обгладывавшая косточку, - существовал только один тенор, который очень мне нравился. Но вы, наверно, о нем и не слышали.

- Кто же это, мисс Моркан? - вежливо спросил мистер Бартелл д'Арси.

- Паркинсон, - сказала тетя Кэт. - Я его слышала, когда он был в самом расцвете, и скажу вам, такого чистого тенора не бывало еще ни у одного мужчины.

- Странно, - сказал мистер Бартелл д'Арси, - я никогда о нем не слышал.

- Нет, нет, мисс Моркан права, - сказал мистер Браун. - Я припоминаю, я слышал о старике Паркинсоне, но сам он - это уж не на моей памяти.

- Прекрасный, чистый, нежный и мягкий, настоящий английский тенор, восторженно сказала тетя Кэт.

Габриел доел жаркое, и на стол поставили огромный пудинг. Опять застучали вилки и ложки. Жена Габриела раскладывала пудинг по тарелкам и передавала их дальше. На полпути их задерживала Мэри Джейн и подбавляла малинового или апельсинового желе или бланманже и мармеладу. Пудинг готовила тетя Джулия, и теперь на нее со всех сторон сыпались похвалы. Сама она находила, что он недостаточно румяный,