Скажу лишь одно, опьянение, туман и дурман в голове (иль еще где?) исчезли без следа, прихватив с собой вовремя приключившийся насморк. Так что, смею заверить, тот шутник, сказавший, что лучшее средство от головной боли — топор, сам того не подозревая, ни грамма не погрешил против истины.

Да и времени рассмотреть все как следует у меня не было. Только-только я осознал что со мной произошло и еще не успел с этим смириться, как появился… как вы считаете, кто? Правильно! Бес Третьей Гильдии, собственной персоной.

— Ну, вот, молодой человек, я же Вас пг'едупг'еждал, а Ви имели неостог'ожность усомниться в моей искг'енности. И что наличиствуется в г'езультате? Плачевный итог. Я бы даже сказал, летальный.

— Заткнись, без тебя тошно.

— Как будет угодно. Только на Вашем месте я бы не пг'инимал поспешных и кг'айне опг'ометчивых г'ешений. Не следует отвег'гать единственную возможность не только вег'нуться к пг'ежнему обг'азу жизни, но и значительно повысить уг'овень последней.

— Ты сам хоть понял, что сказал?.. Но это не столь важно. Насколько я понимаю, предметом твоего вожделения является моя бессмертная душа. А так как я уже мертв, то удивлен, что не наблюдаю еще одну заинтересованную сторону.

— Что Ви имеете ввиду?

— А то, что, по моему разумению, ваше ведомство ведет извечную борьбу за людские души со своими изначальными противниками. Так что я хотел бы выслушать предложения твоего оппонента, то есть ангела- хранителя.

— А вот это Ви удостаивались чести лицезг'еть? — Черт показал мне дулю. При этом, неестественно далеко выступающий большой палец, заканчивающийся грязным заостренным ногтем, принялся извиваться, словно змея. Ангела-хг'анителя захотелось! Пг'остите за нескг'омный вопг'ос, Ви хоть в куг'се, в какую стог'ону кг'еститься? Я не говог'ю пг'о знание наизусть г'азнообг'азных молитв. Однако, полностью увег'ен, что Ви не сможете доподлинно воспг'оизвести даже одно пг'едложение из любой молитвы.

Как это не прискорбно, но на сей раз пришлось признать правоту черта. Ибо выражение: «Во имя Отца, Сына и Святого Духа. Аминь», — полностью исчерпывало все мои познания на богословском поприще.

— Так что и думать, забудьте. С этой стог'оны помощи Ви не дождетесь. Возможно, наши конкуг'енты отг'еклись от Вас, но я более склоняюсь к пг'едположению, что они и вовсе не подозг'евают о Вашем существовании. Пг'ибегая к Вашей тег'минологии, — продолжал рекламную агитацию Луциберг с изощренностью то ли иезуита, толи замполита, — в отличие от оппонентов, наше ведомство не дожидается молитв с пг'осьбами о помощи. Ми всегда готовы помочь стг'аждущим! Наши адепты, в отличие от святых, не нуждаются в воспламенении в их честь свечей!.. Г'азве, что, небольших, чег'неньких… Но Ви сами понимаете, в любом деле неизбежны издег'жки…

— Премного благодарен, — я умудрился прервать словесный поток своего визави, — но дело в том…

— Ви понятия не имеете в чем на самом деле дело. Пг'ошу поког'нейше меня пг'остить за тавтологию. Но я спешу уведомить Вас, что Ви совег'шенно безосновательно думаете, что затягивая вг'емя, можете г'асчитывать на избавление. Как я уже имел честь сообщить…

— Погоди, немного. Не торопись. Признаю, с ангелами я лопухнулся. Этот вопрос считаем закрытым. Но остается еще море проблем, которые хотелось бы…

— Вам стоит только…

— Знаю, поставить закорючку. Но если ты, ублюдок, до сих пор лелеешь надежду заполучить мою подпись, то придется отвечать на мои вопросы.

— О! Если только в этом пг'облема…

— Не только в этом. Но, если не хочешь, можешь ничего мне не говорить. Я подожду. Думаю, найдется кто-нибудь более сговорчивый. Если мне не отказывает интуиция, то рано или поздно появится кто-то, кто сможет удовлетворить мое любопытство. Ведь времени у меня теперь предостаточно?

— Хог'ошо. Но Ви пг'осто обязаны в дальнейшем учитывать мою добг'ую волю. И, естественно, я оставляю за собой пг'аво не отвечать на Ваши вопг'осы, если они покажутся мне неког'г'ектными.

— В принципе, их у меня не так много. И один больше всего меня интересует: какого хрена ты прицепился именно ко мне?

— Что-то надо делать. Обязательно. Мы должны что-нибудь предпринять. Еще не поздно спасти его. — Яна все еще восседала на загривке медведя и, произнося каждую фразу, машинально выдергивала небольшие клочки шерсти из макушки Серенького.

— А что мы сможем? — понимая, как сильно переживает ведьма, медведь стойко переносил ее парикмахерские потуги. — Я могу попытаться, но, думаю, эти губастики (он указал на чернокожее оцепление эшафота) изрубят меня на куски еще на подходе. А с колдовством, как?

— Бесполезно! — Подхваченная легким ветерком очередная щепотка серого меха медленно поплыла над толпой. — Придворные чародеи установили защиту…

— Я хотел Вовку спасти, но его не пьевели мимо меня. А долзны были. Я с двеей глаз не спускал. Думал, сейсяс откьеют, я Вовку выюсю, и мы убезим.

— И как ты хотел его спасать? Ножиком своим против ятаганов? Молчал бы! — Зло бросила присоединившемуся к друзьям разбойнику Яна. — Раз такой герой, сейчас спаси.

— Так ведь поздно, — жалобно протянул Соловушка.

— Яна говорит, что еще можно помочь. Только нужно забрать то, что осталось от Вовки.

— Пьявда?!!

— Да. Только охрану мы не сможем одолеть. И скоро они заберут тело и сожгут. Вот тогда будет поздно, — разъяснил печальным голосом Серенький.

— Сестное медвезасье? — Разбойник все еще не мог окончательно поверить в возможность спасения нового друга.

— Честное медвежачье, — грустно подтвердил Серый, лишившись еще одного клока шерсти.

— Тогда я пьйиступаю, — полным напыщенного торжества голосом известил Соловушка и повернулся к эшафоту.

Он сунул оба своих грязных указательных пальца в рот и свистнул.

Город населяли всевозможные герои из различных сказок и практически никто не знал, чем раньше славился Соловей-разбойник. Поэтому, никто не связал воедино произошедшее и смешного шепелявого толстячка. А Соловушка с раздутыми щеками обошел вокруг медведя. После этого связывать воедино было уже некому. Площадь опустела. Оставались только потерявшие сознание, но и они, приходя в себя, опрометью покидали место действия.

Напоследок разбойник прошелся своим свистом по Емелиному дворцу. Но не сильно: снес дюжину флюгеров, пару балконов (один из которых всего несколько минут назад покинул Наимудрейший) и, заключительным аккордом, свистнул в центральные ворота, от чего они рассыпались мелкой трухой.

— Все. Только никому не говойите. Это стьясная тайна! — Соловушка обернулся к своим онемевшим спутникам.

И неизвестно, чьи глаза: Яны, Серенького или Васьки округлились от удивления в большей степени.

— Ну, сто зе вы? Спасайте Вовку! Я свое дело сделал.

Эта фраза возымела действие. Яна ловко спрыгнула с медведя, чмокнула зардевшего разбойника в чумазый лоб и бегом припустилась к опустевшему эшафоту. Остальная компания последовала за ней.

— Зг'я Ви мне не вег'ите! Это абсолютно достовег'ные сведения. Было установлено, что Ви пг'озябаете из-за убогого матег'иального положения, и было пг'инято г'ешение оказать посильную помощь…

— Ага, прямо какая-то служба социальной защиты.

— Гог'аздо лучше, объективней и существенней. Вместо одног'азовой смешной по своим г'азмег'ам подачки, мы методично сопг'овождаем интег'есующий нас объект на пг'отяжении всего жизненного пути, выполняя все капг'изы и пг'ихоти данного объекта.

— Не так уж плохо я жил, пока тебя, мудака, не встретил.

— Ви же понимаете, что все в этом миг'е относительно. Конечно, Ви не пухли с голода, как некотог'ые негг'итянские племена, вождем одного из котог'ых Ви возжелали стать. Но с дг'угой стог'оны, из-за убогого матег'иального положения Вам пг'ишлось на два долгих года сменить кг'оссовки фиг'мы «Адидас» московского пошива на киг'зовые сапоги. Или Ви до сих пог' наивно полагаете, что в институт Ви не поступили из-за того, что немного не хватило знаний? Дудки! Денег Вам не хватило. Как не было их и для того, чтобы откупиться от службы в Воог'уженных Силах. Но если мы пг'идем к взаимовыгодному соглашению…