поманить человека тем, что сейчас он называет служением святому делу

и что потом будет называть множеством других имен, и вы увидите, что он

даже не задумается о тех последствиях, которые для него лично могут

оказаться плачевными... Донна Анна. Конечно, он отмахнется от всякой ответственности, а бороться с

последствиями предоставит своей жене. Статуя. Хорошо сказано, дочь моя. Не давай ему сбить тебя с толку своими

разговорами. Дьявол. Горе нам, сеньор командор! Раз уж речь зашла о женщинах, остановить

его не удастся. Хотя, сознаюсь, эта тема и для меня представляет

чрезвычайный интерес. Дон Жуан. В глазах женщины, сеньора, весь долг и вся ответственность мужчины

начинается и кончается добыванием хлеба для ее детей. Для нее мужчина

лишь средство к достижению ее цели: родить и вырастить ребенка. Донна Анна. Вот как вы представляете себе духовный мир женщины! Какой

возмутительный, циничный материализм! Дон Жуан. Простите, Анна. Я не говорил обо всем духовном мире женщины. Я

говорил только об ее взгляде на мужчину как на существо другого пола.

Он не более циничен, чем ее взгляд на самое себя прежде всего как на

Мать. Женщина - в сексуальном смысле - есть орудие, созданное природой,

чтобы увековечить ее величайшее творение. Мужчина - в сексуальном

смысле - есть орудие, созданное женщиной, чтобы наиболее экономным

путем осуществить этот завет природы. Инстинкт говорит ей, что это она

где-то на первых ступенях эволюционного развития изобрела мужчину, дала

ему самостоятельное существование, сотворила его - для того, чтобы

производить потомство более совершенное, чем то, которое может дать

однополый процесс. До тех пор, пока он выполняет предназначенную ему

функцию, ему разрешается мечтать, безумствовать, стремиться к идеалам,

совершать подвиги, лишь бы в основе всего этого лежало поклонение

женщине, материнству, семейному очагу. Но как опасно и неосмотрительно

было создавать самостоятельный организм, чья единственная функция

заключается в оплодотворении! Смотрите, что произошло. Прежде всего

мужчина стал плодиться и множиться, так что в конце концов на свете

оказалось столько же мужчин, сколько и женщин; и поэтому женщина может

использовать для своей цели лишь частицу того огромного запаса энергии,

который она оставила в распоряжении мужчины, избавив его от изнуряющих

усилий деторождения. Эта избыточная энергия обратилась на его мышцы и

мозг; он стал слишком сильным физически, чтобы подчиняться ей, и

слишком мощным духовно, чтобы удовлетвориться простым воспроизведением

рода. И вот, не спрашивая ее, он создал цивилизацию, в основу которой

положил ее домашний труд, как нечто незыблемое, данное от века. Донна Анна. Вот что верно, то верно. Дьявол. Да, но к чему в конце концов свелась вся его цивилизация? Дон Жуан. В конце концов она стала отличной мишенью для ваших циничных

трюизмов; но в начале начал это была попытка мужчины стать чем-то

большим, нежели простое орудие женщины для свершения ее долга. До сих

пор непрерывное стремление Жизни не только утверждать себя, но и

достигать все более и более высокой организации, все более и более

полного самосознания сводится в лучшем случае к войне между ее силами и

силами Смерти и Вырождения - войне, исход которой сомнителен. Отдельные

бои в ней - просто тактические ошибки, и победы, как в настоящих боях,

по большей части не зависят от полководцев. Статуя. Это в мой огород. Ну, ничего, ничего, продолжайте. Дон Жуан. Нет, командор, это в огород значительно более высокопоставленных

особ. Но и вы в своей военной практике, вероятно, замечали, что даже

глупый генерал может выиграть сражение, если генерал противника еще

чуть-чуть глупее. Статуя (вполне серьезно) Совершенно справедливо, Жуан, совершенно

справедливо. Некоторым ослам удивительно везет. Дон Жуан. Так вот: пусть Сила Жизни глупа; Смерть и Вырождение еще глупее.

Кроме того, они ведь у нее же на службе. И поэтому, так или иначе,

Жизнь побеждает. Мы обладаем всем, что плодородие может дать, а

жадность - сберечь. Выживет та форма цивилизации, которая обеспечивает

самые усовершенствованные винтовки и самых сытых стрелков. Дьявол. Вот именно. Выживет потому, что создаст самые производительные

орудия Смерти - а не Жизни. Вы неизбежно приходите к моим выводам,

сколько бы вы ни изворачивались, ни путали и ни передергивали, - не

говоря уж о том, как нестерпимо длинны ваши речи. Дон Жуан. Ах, вот как? А кто первый стал говорить длинные речи7 Впрочем,

если мои рассуждения так утомительны для вашего интеллекта, вы можете

оставить нас и возвратиться к любви, красоте и прочим вашим излюбленным

банальностям. Дьявол (глубоко обиженный) Дон Жуан, вы несправедливы и невежливы. Я тоже

сторонник интеллектуального общения. Кто еще способен так оценить его,

как я? Я спорю честно и, мне кажется, достаточно убедительно опровергаю

ваши положения. Если вам угодно, я готов продолжать разговор хоть целый

час. Дон Жуан. Отлично. Давайте. Статуя. Сказать по правде, Жуан, я не вижу, чтоб вы пришли к какому-нибудь

выводу. Но так как здесь нам приходится убивать не время, а вечность,

прошу вас, продолжайте. Дон Жуан (с некоторым раздражением). Мой вывод у вас перед носом, вы,

каменнолобый монумент. Согласимся, что Жизнь есть Сила, постоянно

стремящаяся проявить себя в организованной форме; что червь и человек,

мышь и мегатерий, сверчки, светлячки и святые отцы - все это более или

менее удачные попытки найти для этой первобытной силы более совершенное

выражение, причем идеалом служит существо всеведущее, всемогущее,

непогрешимое и наделенное способностью полного и безошибочного

самосознания, - короче говоря: бог. Дьявол. Я соглашаюсь ради продолжения спора. Статуя. Я соглашаюсь во избежание спора. Донна Анна. А я категорически возражаю в том, что касается святых отцов, и

очень прошу вас не припутывать их к спору. Дон Жуан. Я сделал это исключительно ради аллитерации, Анна, и больше не