- На какое число вас записать?
- Как насчет следующей среды? - предложил Джеймс, избегая настойчивого взгляда Аманды. - Или четверга.
Миссис Уотерс пожала плечами.
- В пятницу уже возвращается доктор Кайт-Фортескью, - сказала она. Может быть, в таком случае...
- В пятницу? - испуганно переспросил Джеймс. - Вы уверены?
Регистраторша взглянула на него с изумлением.
- Вы разве не просматривали утреннюю почту, доктор? В телеграмме сказано, что он прилетает в Хитроу днем, а здесь будет около шести вечера.
- Господи, я совсем забыл про эту почту, - сокрушенно кивнул Джеймс.
- Так как насчет следующего четверга? - спросила Майра Уотерс, глядя на Аманду. - Либо доктор Торчленд, либо доктор Кайт-Фортескью примут вас.
- Я предпочла бы, чтобы лечение продолжил доктор Торчленд, - сухо промолвила Аманда. Ее глаза так и буравили Джеймса.
Немного подумав, он ответил:
- Вопрос этот, миссис Гэрисон, может решить только сам доктор Кайт-Фортескью. Я ещё не уверен, согласится ли он оставить меня здесь в качестве своего компаньона.
- Итак, четверг, в одиннадцать часов. - Миссис Уотерс сделала соответствующую пометку в журнале. - Я вас провожу, миссис Гэрисон.
Оставшись один, Джеймс обессиленно рухнул на стул. Кайт возвращается в пятницу! Пятница. Судный день. Что ж, чему быть, того не миновать...
В дверь постучали, и вошла миссис Уотерс. Вид у неё был озабоченный.
- Извините, доктор, но дело очень срочное. Звонила миссис Бьюкенен-Смит. Голос совсем больной, и чувствует она себя просто ужасно. Похоже на грипп. Она просит вас приехать как можно быстрее...
Подкатив к особняку Бьюкененов-Смитов, Джеймс сразу увидел, что перед парадным входом стоит знакомый "триумф". Господи, только Николя Холт ему здесь не хватало! Неужели они с Элинор заманили его в ловушку?
Разумеется, он не поверил, что Элинор и в самом деле захворала. Сегодня был вторник, а она заранее предупредила, что во вторник под каким-нибудь благовидным предлогом вызовет его. Конечно, он мог попытаться выкрутиться. Позвонить ей, например, и предложить наглотаться аспирина или поставить горчичники. Да, мог, если бы не два обстоятельства. Во-первых, вызов приняла миссис Уотерс, которая, вздумай он отвертеться от визита к частной пациентке, сразу заподозрила бы что-то неладное. Во-вторых, ему почти невозможно было бы объяснить Элинор причину отказа посетить её, не нанеся женщине смертельной обиды.
И все же Джеймс был преисполнен решимости сразу расставить все точки над "i". План созрел в его голове ещё по дороге. Он скажет, что не вправе рисковать своим положением и её репутацией, хотя Элинор ему очень нравится, и извинится за свое безрассудное поведение в пятницу, пояснив, что потерял голову от её красоты. И предложит остаться добрыми друзьями.
Последнее в полной мере относилось и к Николя, если, конечно, она рассчитывала на продолжение их отношений.
Не успел он подойти к парадной двери, как та распахнулась. На пороге возникла Николя Холт. Узнав Джеймса, она радостно заулыбалась.
- Джеймс, золотко мое! - Доктор не успел даже сообразить, что происходит, как его наградили страстным поцелуем. Аромат дорогих духов, источаемый Николя, сразу заставил Джеймса вспомнить ту ночь. Николя ухватила его руку обеими руками и затащила Джеймса в прихожую.
- Как жаль, что ты не ко мне приехал! - проворковала она. - Уж я-то знала бы, чем с тобой заняться.
- Да, но...
Не успел он поставить свою сумку на стул, как Николя накинулась на него, как изголодавшаяся тигрица. Захлопнув ногой дверь, обеими руками обвила его шею и жадно впилась в губы. В промежутке между поцелуями прошептала:
- Я о тебе все эти дни и ночи вспоминала. А ты по мне соскучился, дорогой?
Джеймс кивнул. Николя благодарно вздохнула и принялась целовать его с удвоенной энергией. И Джеймс не устоял. Ладони его как-то сами собой сомкнулись на ладных упругих ягодицах Николя, и он прижал её к своему проснувшемуся дружку; что ж, ведь должен же он был деть свои руки куда-то, а место приложения зависело только от их длины. Бархатистые губы Николя зашептали:
- О, Джеймс, давай встретимся. Только не тяни! Хорошо?
Он тупо кивнул. Напрочь позабыв обо всех своих планах. С другой стороны, что ему оставалось делать? Запрыгнуть на стул и позвать на помощь?
Откуда-то сверху донесся голос Элинор:
- Ники, кто там? Джеймс? Джеймс, это вы?
- Ревнючка чертова, - прошипела Николя. Она со вздохом разжала руки и отступила. Джеймс почувствовал себя обделенным, брошенным...
- Нельзя же быть такой эгоисткой, - продолжила Николя. - Я ведь сказала ей, что готова остаться, чтобы мы исполнили трио, тем более что впереди у нас целый день... И что же? Она и слышать не захотела! Все только себе. - Повернувшись лицом к лестнице, Николя закричала: - Он уже поднимается, дорогая. Мы обмениваемся светскими любезностями.
- Именно этого я опасалась, - провозгласила Элинор, появляясь на площадке лестничного пролета. Прелестная желтая пижама, туго облегавшая пышный бюст, зачесанные вверх белокурые волосы, подчеркивавшие её высокий рост, делали Элинор совершенно неотразимой. Джеймс окинул её восхищенным взглядом. Понимающе улыбнувшись, Элинор спокойно сказала:
- Ну, пока, Ники.
Внезапно Джеймса осенило - вот он, самый подходящий момент для того, чтобы объясниться с ними обеими. Уложить двух зайцев одним выстрелом. И все же в последний миг что-то его остановило; возможно, нежелание унижать Элинор перед лицом соперницы. Вдобавок он вовремя припомнил, что ещё полминуты назад его собственное поведение отнюдь не демонстрировало Николя полное безразличие. Джеймс сказал себе, что всему виной сама Николя; он не ожидал наскочить на нее, и встреча застала его врасплох. Что ж, он останется с глазу на глаз с Элинор и тогда уже выложит ей все без утайки.
Тем временем женщины обменивались прощальными любезностями.
- Спасибо, Ники, что заскочила, - сухо промолвила Элинор. - А теперь будь ласкова - вали отсюда!
В ответ Николя повернулась спиной к подруге и, обеими руками притянув к себе Джеймса за шею, поднялась на цыпочки и впилась в его губы страстным и долгим поцелуем.