Или - к ночи. Ибо граф уснул сном младенца, и просыпаться в ближайшее время не собирался. Не взирая на стариковские протесты, Джеймс заставил его принять таблетки, и проследил, чтобы на сей раз Чимаролли не смошенничал.
Поразительно, но граф ни единым словом не попрекнул его за сцену, развернувшуюся незадолго до этого в бассейне прямо у него на глазах. Более того, он не скрывал своей благодарности Джеймсу за то, что тот не отругал его. Если не считать справедливого негодования по поводу спущенных в унитаз таблеток.
Джеймс спустился по винтовой лестнице и вышел на освещенную террасу.
- Привет!
- Хелло, мой сластенький! - радостно прощебетала Наташа, размещая на столе тарелку свежей зелени. - Вот, отпукорь!
- Что? - в полном недоумении переспросил Джеймс, но, проследив за её взглядом, понимающе кивнул: в тени у стены дома стояло ведерко со льдом, из которого выглядывали горлышки двух бутылок шампанского.
- Разлей вино, пжалста, - попросила Наташа.
- Да, конечно. - Джеймс с удовольствием занялся запотевшим шампанским. Все происходящее по-прежнему казалось ему каким-то нереальным. Сказочная обстановка, рыжеволосая красотка в полосатом халатике, который только что распахнулся до самого пупка, приоткрывая прелести, которым позавидовала бы звезда порнофильма... Словно все это творилось не с ним. Оставалось либо поверить в реальность этой обстановки, либо её отвергнуть, что вошло бы в острейшее противоречие с зовом плоти.
Тем временем Наташа, перегнувшись через стол, погладила мохнатые волосы на груди Джеймса.
- Ты прямо как Тарзан! - похвалила она.
Джеймс выразительно постучал себя по груди кулаками.
- Я звать Тарзан, а ты - Джейн, - проревел он.
- Нет, меня звать Наташа, - поправила графиня.
- Я знаю, - улыбнулся Джеймс. Обогнув стол, он обнял ее; руки как-то сами собой просочились под её халатик. - И не просто Наташа, а удивительная, неповторимая Наташа, женщина из другой галактики. Она...
- Хочет шампань, - перебила Наташа, целуя его. - Ах, какой ты у меня сластенький! - Она игриво улыбнулась и высвободилась из его объятий. - А теперь - шампань, пжалста! - Она заливисто засмеялась, и от смеха её налитые груди запрыгали, словно мячики.
"Господи, да я просто балдею от этой рыжей бестии", подумал Джеймс.
Шампанское оказалось изумительное - "Боллингер" отменной выдержки.
- Прекрасное вино, - одобрительно произнес он.
- Да. Випл.
Джеймс с улыбкой покачал головой.
- Нет - "Боллингер".
- О, Готт им химмель! Найн, найн, найн! - всплеснула руками Наташа. От волнения она часто перескакивала на немецкий. - Леди унд лорд Випл!
- А, - догадался Джеймс. - Ты имеешь в виду, что это их шампанское? Что ж, в таком случае...
- Майн манн купить им много, гораздо больше. Давай будем выпить.
Джеймс приподнял свой бокал.
- Твое здоровье, Наташа!
Она покачала головой.
- Нет, Джемс, за этот прекрасный день! - Она отпила, блаженно потянулась и спросила: - Мой муж не проснуться?
- Нет, теперь я напичкал его как следует, - заверил Джеймс. - Будет спать как сурок. Без задних ног.
- Без задних... - Наташа нахмурилась. - Не поняла. Что это значить? Он будет импотент?
Джеймс сокрушенно махнул рукой.
- Нет, нет, это просто такое выражение. Оно означает "крепкий сон". Извини.
- Да, - кивнула Наташа. - Он отшень хороший. Чокнутый, но хороший.
Джеймс и сам питал к старикану самые теплые чувства. Были бы все мужья такими!
- Почему ты вышла именно за него? - спросил он.
Наташа пожала плечами.
- Он, как это говорить - богачий?
- Богатый.
- Да. И ещё - отшень добрый. Делать то, что мне нравится. И отшень меня любить.
- А он не возражает, что ты... что мы с тобой - да ещё у него на глазах...
Наташа замотала головой, рыжие волосы зазолотились на солнце.
- Он это нравиться. А мне нравиться он! - с этими словами она потрепала изрядный бугор под желтым полотенцем, повязанным вокруг пояса Джеймса. - Она наполнила оба бокала шампанским. - Мы выпить еще, а потом что-нибудь поесть. Да?
- Тебе так не терпится поесть?
- Мне не терпится поесть тебя! - заявила Наташа, многозначительно глядя на полотенце.
- Тогда я не возражаю. Извините, графиня... - Джеймс забрал у неё бокал и поставил на стол. Потом привлек её к себе и, развязав пояс халата, начал целовать грудь и плечи. Атласные, загорелые, благоухающие. Халат распахнулся, и Джеймс стянул его с плеч Наташи.
- Эй! - Она запрокинула голову, изумрудные глаза сверкали.
- В каком смысле?
- В таком! - Она сорвала с него полотенце. - Майн Готт! Какой большой!
"Леди Чаттерлей, - невольно подумал Джеймс. - Все то же самое, только полевых цветов не достает. Какие там были, колокольчики, что ли?"
- Синий или оранжевый?
- Что?
Джеймс указал на лежаки с разноцветными матрасами, стоящие бок о бок.
- Выбирай сама. По-моему, на синем ты будешь лучше смотреться.
- Найн!
Игриво, словно расшалившаяся кошечка, она отпрянула и, хохоча во все горло, бросилась бежать. У Джеймса отвалилась челюсть. Зрелище и правда было завораживающее - нагая нимфа, прекрасная как Афродита, бежала по краю бассейна. Упругие груди тряслись и подпрыгивали, пышные ягодицы соблазнительно перекатывались, рыжие волосы развевались, как грива кобылицы... Джеймс почувствовал, как в чреслах вскипает страсть.
- Догоняй меня! - звонко выкрикнула Наташа. - Если этот огромный штука не мешать!
Джеймс перемахнул через лежаки, срезал угол и в три прыжка догнал её, но Наташа в последний миг извернулась и, подбежав к прыгательной вышке, полезла на нее. Джеймс проводил её восхищенным взглядом - снизу зрелище было ещё более соблазнительное.
- Возьми полотенце, Джемс, - сказала Наташа, стоя на трамплине. - Ми делать это здесь.
Раскаленное солнце. Упавший с дерева лист, плавно покачиваясь, медленно плыл по зеркальной воде.
Так же медленно и плавно плыли в его мозгу мысли. От жары, мозг, казалось, совсем расплавился, да и думать-то, собственно говоря, не хотелось. Они лежали с Наташей, обнявшись, на лежаке с синим матрасом; Наташа сладко подремывала.
На обед каждый из них уплел по паре дюжин устриц и по сочному бифштексу с кровью. С изумительным салатом из огурцов с авокадо. Все это обильно запивалось шампанским "Боллингер-Випл". Затем последовал камамбер с бренди.