"К числу первейших деяний государя, - писал Болотов, - относилось и попечение его о том, чтобы все повеления его не только исполняемы были в точности, но и скорее и всюду были доставляемы. Он умножил количество курьеров сенатских, как слух носился, до 120 человек, а сверх того, для побуждения их к скорейшей и исправнейшей езде, увеличил он и жалованье оных. А сие произвело то следствие, что никогда так скоро курьеры не разъезжали, как в сие время, и от Петербурга до Москвы не более почти двух суток, если было надобно... Словом, никогда так много курьеров во все стороны не рассылалось, как в сие время, и никогда в такое короткое время повеления государские всюду и всюду доставляемы не были, как в сей достопамятный период".

"Эти первые распоряжения поразили петербугское общество. До него доходили слухи о характере великого князя, о его отношениях к матери и ее политике, и жители Петербурга чуяли беду с начала нового царствования, ожидая, что все пойдет по-новому, и так как старое было так приятно, что от нового не ожидали ничего хорошего. Первые распоряжения нового императора заставили всех подумать о том, как они глубоко в нем ошибались, впрочем, это приятное разочарование продолжалось недолго: следовал ряд распоряжений, в которых высказался истинный характер нового правителя. Прежде всего из забытой могилы отрыт был император Петр III, гроб его поставили во дворце, рядом с покойной императрицей, и они похоронены были вместе, как будто они скончались вместе. Сопровождать гроб императора назначили и нашего знакомого Алексея Орлова..." - пишет В. О. Ключевский.

В своей опочивальне, в богато драпированной малиновым бархатом с серебряным флером кровати, в русском платье из серебряной парчи покоилось тело императрицы. "...По обе стороны и вдоль всей кровати стояли шесть кавалергардов с карабинами на плече, у обеих дверей на часах по два кавалергарда, а у ног, также в нескольких шагах, стояло четыре пажа... Дежурили денно и нощно при оном по восемь дам первых четырех классов и по восемь кавалеров при отправлении ежедневного обряда божественной службы. Допускаемы были к руке покойной императрицы всякого чина обоего пола люди, кроме крестьян... 15 ноября тело покойной императрицы в провожанье всей императорской фамилии и всех придворных дам и кавалеров из опочивальни было возложено в тронную залу для прощания с народом".

И как гром средь ясного неба последовал указ "О возложении годичного траура по скончавшейся императрице и ее мужу императору Петру Федоровичу". Сын решил соединить их вместе!

Тело несчастного, всеми забытого императора пролежало тридцать четыре года в скромной могиле Невского монастыря. Его похоронили без всяких почестей, как простого смертного.

"Павел вместе с сыновьями перенес прах отца своего в церковь сего монастыря, и стоял он в оной несколько дней, покуда привезена была корона, - сообщает Болотов. - ...Потом возложил на голову корону и, положив гроб в другой, серебряный, с пышною церемониею препроводил оный сам с детьми своими во дворец. Тут встречали его супруга, его императрица с дочерьми своими и проводила его до катафалка".

Обе гробницы были торжественно установлены на катафалк, и начались панихиды до "самого дня печальной процессии и переноса их в Петропавловский собор для погребения". 2 декабря в лютую стужу вдоль всего Невского проспекта выстроились гвардейские полки. Император, великие князья, сенаторы и вельможи сопровождали катафалк, покоившийся на орудийном лафете. Впереди траурной процессии с короной в руках шел Алексей Орлов, рядом с ним, еле передвигая ноги, шествовал другой цареубийца князь Барятинский. Целый час подвергались они насмешкам и проклятиям безжалостной толпы. Войдя в собор, Орлов покачнулся, прислонился к колонне и, затем упав на колени, стал неистово молиться, не сдерживая рыданий.

Любимец Петра III Измайлов, "сделавшийся первым соорудителем его несчастья", и княгиня Дашкова отправляются в ссылку. "Напротив, - пишет Болотов, - лица, оставшиеся преданными покойному императору, были отмечены и облагодетельствованы". Барон Унгерн-Стернберг, генерал-майор князь Голицын, генерал-майор Андрей Гудович, служившие "при родителе его генерал-адъютантами", были произведены в генерал-аншефы и награждены орденом Александра Невского. Представитель императора Рунич был послан на Урал, "выразить высочайшее доверие и милость тем, кто некогда поддержал Петра III".

Иностранные наблюдатели отмечали народную радость во время перезахоронения Петра III.

"Восшествие на престол преемника Екатерины исследуемо было крутыми переворотами во всех частях государственного управления", - отмечает И. Дмитриев.

Ч А С Т Ь  В Т О Р А Я

________________________

Глава десятая

"РОМАНТИЧЕСКИЙ ИМПЕРАТОР"

Царь - всего-навсего человек...

Самое, на мой взгляд, тягостное и

трудное на свете дело - это достойно

царствовать.

М. Монтень

Говорили много о Павле I,

романтическом нашем императоре.

А. Пушкин

17 марта 1834 года А. С. Пушкин заносит в дневник: "Сидя втроем с австрийским посланником и его женою, разговорился я об 11-ом марте". В последние годы поэт все больше занимался историей. Уже были написаны "Годунов" и "История пугачевского бунта". В начале апреля этого года Пушкин писал Погодину: "К Петру приступаю со страхом и трепетом, как вы к исторической кафедре". Не ослабевал его интерес и к Павлу I, "романтическому нашему императору", так назвал его Пушкин. Об этом свидетельствуют записи в дневнике и начатая трагедия "Павел I", о которой рассказывал он друзьям в 1828 году.

Вот запись от 8 марта 1834 года: "Жуковский поймал недавно на бале у Фикельмон (куда я не явился, потому что все были в мундирах) цареубийцу Скарятина и заставил его рассказывать 11-е марта. Они сели. В эту минуту входит государь с гр. Бенкендорфом и застает наставника своего сына, дружелюбно беседующего с убийцей его отца! Скарятин снял с себя шарф, прекративший жизнь Павла I". Далее: "На похоронах Уварова покойный государь следовал за гробом. Аракчеев сказал громко (кажется, А. Орлову): "Один царь здесь его провожает, каково-то другой там его встретит?" (Уваров один из цареубийц 11-го марта)".