Перед памятником повел Кутепов свои войска церемониальным маршем. Склонялись знамена с последним прощальным приветом родным могилам.

VI.

Наконец, пришла долгожданная весть - славянские страны давали приют Русской армии.

Полотняный поселок стал постепенно пустеть. Уже проводили кавалерию, пехоту. В середине декабря приплыл пароход за последним эшелоном в Болгарию. С ним уезжал из Галлиполи и генерал Кутепов со своим штабом.

А. П. обменялся прощальными визитами с французским комендантом и мэром города. По всему Галлиполи было развешено воззвание, в котором командир корпуса благодарил гостеприимных хозяев.

В день отъезда все лавки в Галлиполи были закрыты, население во главе с греческим митрополитом провожало своих гостей. Французские офицеры явились на проводы в парадной форме и с русскими орденами.

А. П. обратился с речью к войскам и населению. Войскам он говорил:

- Вы целый год несли крест. Теперь в память галлиполийского сидения этот крест вы носите на своей груди. Объедините же вокруг этого креста русских людей. Держите высоко русское имя и никому не давайте русского знамени в обиду.

Поблагодарив еще раз население за радушный прием, А. П. напомнил первые дни в Галлиполи:

- Год тому назад мы были сброшены в море. Мы плыли неизвестно куда. Ни одна страна нас не принимала. Только Франция оказала нам приют. Мы пришли на голое поле, и французские пароходы: непрерывно подвозили нам палатки и продукты... Мы ни одного дня не были оставлены без продовольствия... За благородную Францию и французский народ, ура!

Заиграла Марсельеза, ее сменил греческий гимн... Под звуки Преображенского марша пароход отплыл...

А. П. стоял на спардеке. Исчезла "долина смерти и роз", сливался с берегами городок, мерцали последние огоньки...

- Вот и закончилась наша история в Галлиполи, - сказал А. П. стоявшему рядом с ним офицеру. Помолчал немного и добавил - и я могу сказать, закончилась почетно... (См. Сборник статей: "Русские в Галлиполи" и В. X. Даватц и Н. Н. Львов: "Русская армия на чужбине".).

VII.

Болгария встретила Русскую армию радушно. В Софии представители Болгарской армии и общественности чествовали банкетом генерала Кутепова и командира Донского корпуса генерала Абрамова. В своих речах болгары выражали радость, что они принимают у себя потомков героев Плевны и Шипки, высказывали надежду, что Россия скоро воскреснет и, "как могучий дуб, покроет своим зеленым шатром свою младшую сестру". Начальник штаба Болгарской армии полковники Топалджиков говорил русским генералам, что теперь "мы с вами, по братски, рука об руку, будем идти вперед".

Казалось, что русские войска нашли братский прием. Сохраняя свою войсковую организацию, они постепенно переходили на трудовое положение. Поступали на фабрики, заводы, в шахты. А. П. со своим штабом поселился в древней болгарской столице Великое Тырново. Все здесь хранило благодарное воспоминание о тех временах, когда Российская армия победоносно шла по Болгарии, освобождая ее от турецкого ига. Во всех присутственных местах висли портреты Царя-Освободителя, лучшие улицы и площади носили имена русских полководцев...

Мирная жизнь Русской армии в Болгарии продолжалась недолго. после Генуэзской конференции болгарское земледельческое правительство Стамболийского подпало под влияние большевиков. Уже впоследствии, после падения кабинета Стамболийского, болгарская специальная комиссия установила, что некоторые члены этого кабинета, а также целый ряд видных административных чиновников были подкуплены Советской властью.

В Болгарию наехали коммунистически агенты. Началась пропаганда и провокаторская работа большевиков. Болгарское общественное мнение искусно натравливалось против "Врангелевской армии".

Одновременно началось недостойное вмешательство болгарской власти в распорядок жизни русских войск. Болгары потребовали снять русский национальный флаг со штаба корпуса, и не позволили русским офицерам носить оружие. Запретили генералу Врангелю въезд в Болгарию. Конфисковали имущество и денежные средства Русской армии. Правительство Стамболийского объявило, что оно приложить все усилия добиться отправления русских войск в Советскую Россию. Наконец, были сфабрикованы подложные документы, компрометирующие генерала Врангеля и его штаб в заговоре против правительства Стамболийского.

Еще в первые дни начавшихся гонений болгарской власти против Русской армии генерал Врангель предписал своим войскам соблюдать полное невмешательство во внутреннюю борьбу болгарских политических парий, и только в случае, если положение станет нестерпимым, русским войскам сняться с мест и идти в Cepбию в надежде, что она откроет свои границы для гонимой Русской армии. (См. В. Даватц: "Годы", стран. 167.).

Генерал Кутепов в свою очередь приказал соблюдать полную выдержку при всяких провокационных выходках болгарских властей и ни в коем случав не прибегать к оружие.

В середине мая, в самый разгар преследований Русской армии, к даче А. П. незаметно, под прикрытием возов с сеном, подкрались болгарские жандармы. А. П. в это время был в штабе. Около ворот дачи стоял дежурный офицер-конвоец.

Жандармы набросились на офицера и ударили его по лицу палкой.. Офицер выхватил револьвер. Жандармы с руганью отшатнулись. Офицер колебался одно мгновение, а потом швырнул револьвер на землю. Жандармы схватили офицера и поволокли его.

Все это увидел из окна другой офицер. Немедленно он вызвал. весь конвой, а сам бросился к телефону. Вызвал генерала Кутепова, доложил ему о происшедшем и просил разрешения отбить офицера и проучить жандармов.

А. П. категорически запретил оказывать какое-либо сопротивление болгарской полиции и сказал, что сейчас снесется с болгарской властью.

Начальник штаба Болгарской армии полковник Тополджиков по телефону попросил А. П. приехать в Софию для личных переговоров, причем дал честное слово офицера, что А. П. после свидания беспрепятственно может вернуться к своим войскам. А. П. обещал выехать в Софию в тот же день.

Одного штабного офицера его знакомый болгарский общественный деятель предупредил, что в Софии генерала Кутепова ждет арест. Офицер тотчас сказал об этом А. П.

- Это быть не может, сказал А. П., но во всяком случае мне ехать надо, я обещал...

На другой день полковник Тополджиков в своем кабинете объявил А. П.. что он арестован и по распоряжению правительства подлежит высылке из Болгарии.

- А где же ваше офицерское, слово? - спросил Кутепов Тополджикова.

Тополджиков промолчал. Тогда А. П. потребовал, чтобы к нему были вызваны его жена и личный секретарь.

По приезде Л. Д. Кутеповой и секретаря оба они были арестованы на вокзале и препровождены в гостиницу к А. П. В этот же вечер все трое должны были выехать заграницу.

Поднялся вопрос, куда ехать. Болгарское правительство давало разрешение на выезд во все соседние страны, кроме Сербии. В конце концов на паспортах изгнанников были поставлены визы на въезд в Константинополь через Грецию.

Перед самым отъездом А. П. подписал свой прощальный приказ по 1-му корпусу. Этот приказ оканчивался словами:

"При всех обстоятельствах берегите честное имя русского воина и любите Родину выше всего".

В отдельном вагоне А. П., его жена, секретарь и еще один офицер, вызвавшийся сопровождать А. П., были отправлены на границу.

Болгарский Царь, для ограждения генерала Кутепова от всяких неприятностей по дороге, приказал двум своим адъютантам сопровождать А. П. до самой границы.

На греческой границе А. П. встретили греческие офицеры и передали ему, что по распоряжению их правительства А. П. может остаться в Греции. На вокзале в Андрианополе А. П. опять встретили греческие офицеры и проводили его до самой гостиницы. А. П. Поехал благодарить за внимание командующего войсками Андрианопольского округа.

Из Андрианополя А. П. отправился в Салоники, чтобы ждать здесь визу на въезд в Cepбию. Через несколько дней пришла, виза для А. П. и его жены.