- Ну, вот мы и вышли на большую дорогу, - приветствовал Врангеля один генерал. (См. "Записки" Генерала П. Н. Врангеля: "Белое Дело". IV. стран. 213.).
Через несколько дней после этого раута вся Русская армия вышла на кораблях в открытое море.
Уже заграницей генерал Кутепов высказал такой свой взгляд на причины падения Крыма с чисто военной точки зрения. Кутепов говорил:
- Кубанская операция была несвоевременна. Она оттянула у нас пять тысяч штыков в тот самый момент, когда большевики повели наступление по всему нашему фронту. Пяти тысяч для десанта было мало, но их было бы достаточно, чтобы противник не овладел Каховкой.
- Неудачным я считаю разделение Русской армии на две армии перед самой Заднепровской операцией. Непосредственное руководство войсками при этой операции должно было бы находиться в одних руках. У нас к Крыму было по существу штыков и сабель всего на один корпус военного времени, а им командовали - главнокомандующий, два командующих и четыре командира корпуса.
- После Заднепровской операции, когда окончательно выяснилась полная невозможность овладеть Каховским плацдармом красных, в тоже время было получено известие о начавшихся мирных переговорах поляков с большевиками, я предлагал генералу Врангелю начать отводить армию из Северной Таврии за Перекоп. Отход был бы без давления на фронте, войска шли бы спокойно, с музыкой. За время отхода можно было бы из Таврии вывезти в Крым все наши хлебные запасы. Дух в войсках не был бы потерян. На Перекопе войска сами укрепили бы свои позиции, и мы смело могли бы отсидеться в Крыму всю зиму. Как потом обернулось бы дело, трудно сказать, но в тот год в России разразился страшный голод, в Тамбовской губернии поднял восстание Антонов, в Кронштадте загремели выстрелы матросов.
- Врангель не согласился с моим планом, так как считал, что очищение нами Северной Таврии могло бы неблагоприятно повлиять на наши переговоры с Францией...
Катастрофа в Крыму разразилась молниеносно.
Красные в середине октября по всему фронту перешли в наступление шестью армиями. Свой главный удар Красное командование решило нанести из Каховского плацдарма, куда уже втянулась VI-ая Советская армия и 1-ая Конная армия Буденного. VI-ая армия совместно со 2-ой Конной должны были наступать на Перекоп, а Буденный получил приказ выйти в тыл главным силам Кутепова и отрезать их от Чонгарского полуострова - второго перешейка, связывающего Северную Таврию с Крымом. Одновременно с Севера и Востока должны были атаковать Русскую армию остальные Советские армии.
Общее количество штыков и сабель в Красной армии было раза в три больше, чем в Белой.
VI-ая Советская армия быстро оттеснила 2-ой корпус за Перекопский вал, а конная армия Буденного пересекла весь тыл генерала Кутепова и отрезала его войска от Крыма. Оба выхода из Таврии в Крым советские войска закупорили.
А. П. из штабного поезда помчался на автомобиле к своим войскам.
Начались сильные морозы. На походе под ногами звенела земля. По полям стлался густой туман. Воздушная разведка с трудом определяла расположение противника. Связь 1-ой армии со 2-ой армией и со Ставкой была прервана. Армия Кутепова медленно отходила на Крым к Чонгарскому полуострову. А. П. на автомобиле, переезжал из одной дивизии в другую, и в его присутствии разыгрывались бои.
Напор красных с Севера сдерживали Корниловцы, на юге успешно воевали Дроздовцы. Генерал Туркул разбил Особую бригаду конницы Буденного и захватил в плен конвой и оркестр Буденного. Сам Буденный еле спасся. Он соскочил со своего жеребца и умчал на автомобиле.
В то же время пешая 3-ья донская дивизия совместно с 7-ой пехотной дивизией внезапным ударом с Востока, обрушилась на Буденного. Красных захватили врасплох, их кони стояли по дворам расседланными. Коннице Буденного еле удалось прорваться через пехоту. Уничтожить ее не удалось.
Русская армия получила возможность втягиваться в Крым.
Под прикрытием 1-ой армии втянулась на Чонгарский полуостров 2-ая армия, а потом уже стала отходить армия Кутепова.
Туркул со своими Дроздовцами огрызнулся в последний раз. Дроздовцы бросились в атаку, разбили красных и захватили в плен около двух тысяч красноармейцев. Дроздовцев никто не поддержал.
Русская армия отошла в Крым Она понесла огромные потери убитыми, ранеными, обмороженными, пленными. В руках красных осталось пять бронепоездов, интендантские склады и около двух миллионов пудов хлеба только в одном Мелитополе.
Русская армия потеряла 18 орудий, за то сама взяла у красных 15 орудий.
Несмотря на благополучное отступление Русской армии, войска потеряли сердце. Подавляла полная безысходность борьбы. У красных были неистощимые резервы. На место разбитых войск тотчас появлялись новые. Никакие победы не приближали желанного конца.
В Крыму, по приказу Врангеля, войска начали перегруппировку и постепенно занимали указанные позиции. В приготовленных окопах не было блиндажей, укрытий, землянок.
Морозы крепчали. Сиваш покрылся льдом, линия обороны неожиданно удлинилась. Солдаты на позициях кутались в тряпье, запихивали под рубашку солому. Число обмороженных росло.
Красные вели яростные атаки и громили Перекоп артиллерией. По замершему Сивашу они обошли Перекопский вал...
Генерал Кутепов доложил Главнокомандующему всю тяжелую обстановку на фронте. Врангель понял, что наступила решительная минута. Он приказал, как можно дольше удерживать последние укрепленные позиции в Крыму, чтобы выиграть несколько дней для окончательной подготовки эвакуации населения и армии.
Весь план эвакуации был заранее тщательно разработан, но количество гражданского населения, стремившегося выехать из Крыма, опрокидывало все предварительные расчеты.
Адмирал Кедров напряг всю свою энергию, и ко дню эвакуации были готовы все суда, могущие держаться на воде.
Началась погрузка лазаретов, тыловых учреждений, населения. 29-го октября Врангель приказал войскам оторваться от противника и, под прикрытием кавалерии, каждой части быстрыми маршами идти в назначенный ей приморский город.
Армия стала отходить в полном поряди.
30-го октября в Севастополь приехал А. П., за ним подходили его войска.
До глубокой ночи А. П. объезжал окраины и предместья Севастополя. Были только отдельные попытки грабежей.
На другой день войска А. П. стали грузиться на суда. Юнкерские училища и заставы от частей генерала Кутепова прикрывали посадку войск.
Наконец, стали сниматься последние заставы. Рота Алексеевскрго училища шла на пристань со старой песнью Студенческого батальона:
"Вспоили вы нас и вскормили
Отчизны родные поля"...
Юнкера погрузились. Главнокомандующий отбыл на крейсер "Корнилов". На берегу остался высокий генерал с седыми усами - комендант Севастопольской крепости - генерал Стогов.
Он низко поклонился родной земле, перекрестился и со слезами на глазах последним сошел с берега.
Молчаливой сосредоточенной толпой провожало население отплывавшую армию. На набережной стояло много портовых рабочих. Но в их глазах не было ни блеска торжества, ни ненависти. Они видели, что от России отрывается живой кусок ее тела.
Генерал Врангель с адмиралом Кедровым объезжал на катере суда. С каждого корабля им неслось навстречу восторженное ура.
Армия была выведена "с честью".
166 судов, нагруженных 135-ью тысячами людей, отплыли от родных берегов. Палубы, проходы, мостики, трюмы были забиты людьми.
В угольном трюме одного парохода, тесно прижавшись друг к другу, сидели офицеры, солдаты. Кое-где мерцали огарки свечей.
Жутко и мрачно было у всех на душе.
На лестнице, ведущей в трюм, показался старенький полковой священник. На войне он обходил поля сражений, утешал и напутствовал умирающих. Могилы павших он обкладывал зеленым дерном и прибивал к белому кресту жестяную дощечку, на которой его рукою было любовно выведено: Воину благочестивому, кровию и честию на поле бранном венчанному.