Олег Степанович вышел у Новодевичьего кладбища, подошел к киоску, где продавали цветы, и прошел в ворота. Он положил букет из четырех роз к памятнику академику Миллионщикову, который спас ему жизнь, но сам умер год спустя.

В институте он быстро закончил работу, сдал материалы, положил кейс Марка Захаровича на переднее сиденье и поехал домой.

Он открыл тяжелые ворота, погладил Рэда, потрепал по спине быстро растущую красавицу Раду и запер машину в гараже. Сегодня машина больше ему не понадобится — встречать жену на станцию он пойдет пешком и возьмет с собой Раду — ей нужно гулять как можно больше.

Значит, его все-таки вычислили. Причем замешанным в это дело оказался именно тот человек, который сам находился на грани провала, хотя и не подозревал об этом. Саша Гарсман, бывшая жена которого вышла замуж за сына всемогущего министра внутренних дел. Несомненно, Саша имел такие связи в министерстве, что сумел выяснить что произошло в день возвращения Олега Степановича из Женевы. Не все подробности, конечно, — о многих знал один Олег Степанович, — но достаточно чтобы потопить его. Ничего, что-нибудь придумаем, подумал Ростов, сжав зубы.

Он вошел в спальню, переоделся, и привычным движением поправил ремень наплечной кобуры с тяжелым «кольтом» — с того самого дня у метро «Щербаковская» Олег Степанович старался никуда не ходить без оружия. Он не пытался обмануть себя — причиной был просто страх.

Олег Степанович вышел через заднюю калитку и пошел к станции по лесной тропинке, где на открытых местах уже растаял снег. Бегущая впереди Рада внезапно залаяла, послышался глухой удар и пронзительный визг — кавказская овчарка в пять месяцев еще не умеет постоять за себя.

Из-за поворота вышло трое — рослые парни лет пятнадцати или шестнадцати, определил опытным взглядом Олег Степанович, самый опасный возраст. Они еще не знают боли и не понимают, что такое страх.

— Эй, мужик, ты чего на людей собаку натравливаешь? Дай закурить.

Говоривший сразу выдал себя как главаря. Парни явно не из сельской местности — короткие сапоги, увешанные металлическими цепочками, кожаные куртки, короткая стрижка — шапок нет, ведь им холод нипочем. Правда, сейчас тепло. Олег Степанович почувствовал, как у него перед глазами возникает, словно ниоткуда, кровавый туман неконтролируемой ярости. Такой тяжелый день, Марк Захарович с его угрозами, этот кейс и парень, посмевший ударить мою собаку, ПОСМЕВШИЙ УДАРИТЬ МОЮ СОБАКУ…

Нет, ни в коем случае. Одумайся, Олег, возьми себя в руки. Нельзя убивать людей из-за собаки, даже если это такие подонки. Вспомни, что произошло раньше, — и чем кончилось.

— Да я не курю, ребята.

— А вот мы сейчас посмотрим, что у тебя в карманах, — главарь шагнул вперед, к Олегу Степановичу. В кустах визжала Рада. Наверно, этот отморозок сильно ударил ее, подумал Олег Степанович. Только бы этот удар не напугал ее на всю жизнь. Ничего, кавказские овчарки — выносливые и смелые собаки, все пройдет.

— Честное слово, не курю, — подобострастно заскулил Олег Степанович. Вот, возьмите часы. Только не бейте.

— Снимай дубленку и часы, — скомандовал главарь.

Парень явно чувствовал себя героем и рисовался перед приятелями.

— Сейчас, ребята, сейчас, — руки путались в пуговицах.

Олег Степанович напряженно прислушивался. Сзади вроде никого нет. До поезда на Москву еще далеко, а дмитровский подойдет через двадцать минут.

— Может, тебе помочь? — парень, стоящий рядом с главарем, осмелел и шагнул вперед. Главарь никак не мог допустить, чтобы у него отняли лавры отчаянного храбреца, крутого парня, и сделал еще шаг к Олегу Степановичу. Кирзовый сапог бывшего офицера взвился к паху главаря еще до того, как тот опустил ногу на землю. Застонав, согнувшись от ужасной боли, парень рухнул на тропинку. Олег Степанович вложил в этот удар всю ярость, накопившуюся за такой неудачный день, и сила удара была страшной. Двое остальных на мгновение оцепенели, затем сунули руки в карманы и замерли на месте — перед ними стоял совсем другой человек с пистолетом в руке и насмешливо улыбался. Олег Степанович медленно отвел затвор и дослал патрон.

— Слушайте меня внимательно и не теряйте времени, — тихим голосом, стараясь не терять самообладания, произнес Олег Степанович. — Возьмите его под мышки и тащите вон туда, в лес. Да не бойтесь, я не убью вас, хотя соблазн ох как велик. — Он скрипнул зубами, отгоняя кровавые тени возникших призраков. — Там еще одна тропинка.

Парни торопливо подняли упавшего главаря.

— Тащите вперед, — скомандовал Олег Степанович.

Караван двинулся в путь. Через двести метров они вышли на тропинку, параллельную первой. Отсюда была видна станция. Гусеница электропоезда приближалась к платформе. Еще десять минут, подумал Олег Степанович.

— Положите его.

Парни с облегчением опустили на землю своего командира.

— Садитесь и вынимайте из карманов все, что там есть.

На снег легли два выкидных ножа, сигареты, спички и немного денег.

— Значит, спешите пополнить ряды бесплатной рабочей силы, — заметил Олег Степанович. Он уже справился с собой и чувствовал себя уверенно.

— Теперь откройте сумки.

В каждой лежала большая — О.7 литра — бутылка портвейна.

— Если вы еще раз появитесь в этом лесу, тюрьма станет для вас недостижимой мечтой. Я здесь гуляю, — на мгновение кровавая пелена снова заволокла взгляд Олега Степановича, — я и моя собака. Понятно?

Парни послушно закивали головами.

— Ножи выкиньте в лес, а бутылки откройте и вылейте. Вот так, правильно. Сейчас придет поезд из Дмитрова. Берите своего героя и бегом на станцию. Впрочем, теперь он всю жизнь будет говорить только фальцетом, так что на роль главаря больше не годится. Марш, подонки!

Парни подхватили пострадавшего и потащили его вниз по склону. Олег Степанович сел на корень ели, поставил «кольт» на предохранитель и сунул в кобуру. Мягкий язык лизнул ладонь.

— Рада, Рада! Разве можно доверять людям? Ты подошла к нему, виляя хвостом, а он ударил тебя. Ничего, пусть это будет тебе уроком. Люди и крысы, — единственные существа на земле которые убивают себе подобных, и к тому же безо всякой причины. Ну, не расстраивайся. Виновник наказан. Сейчас пойдем домой.

Слева, простучав по мосту, выскочил электропоезд. Он замедлил скорость, приближаясь к Катуару, постоял на станции несколько секунд, дал гудок и умчался дальше, к Дмитрову. Платформа опустела.

— Ну, пошли встречать маму. Только не рассказывай ей, что произошло.

К удивлению Олега Степановича Зина улыбалась. Она подставила щеку для поцелуя и сказала, что Андрей и Марина — дочь академика решили пожениться. Воспитанный в старых традициях, Олег Степанович удивленно спросил — почему так скоро? Зина тут же объяснила, что совсем не скоро и вообще ребята любят друг друга. Потрясенный новостью, удивленно качая головой, он отправился к себе в кабинет. Едва открыл дверь, как зазвонил телефон. Звонил Денисов.

— Добрый вечер, Олег! Если не ошибаюсь, это наш первый разговор по твоему новому телефону?

— Да, Иван Трофимович. Нас подсоединили только вчера.

— Видишь, как хорошо иметь телефон. Вот что, Олег. У меня к тебе дело. Приезжай завтра в шесть вечера.

— Так поздно?

— Самое удобное время. Все расходятся по домам. С тобой захотел встретиться один человек — мы воевали вместе. Собственно, он собирался вызвать тебя к себе — это рядом, у Политехнического музея, — по спине Олега Степановича пробежал холодок, потому что этот эвфемизм был широко известен в Москве, впрочем, чепуха, так быстро не могли узнать даже они, — однако я настоял чтобы знакомство произошло у меня в кабинете. Итак, завтра в шесть. Не опаздывай!

На протяжении одного дня произошло столько событий, что Олег Степанович не стал даже ругать только что приехавшего Андрея — ведь тот мог рассказать о своих намерениях пораньше и не ставить отца перед свершившемся фактом — и сел к телевизору смотреть хоккей. Завтра он не собирался ехать на работу, поэтому отдал машину Зине, которая прихватит с собой Андрея.