- До свидания, уважаемый Станислав Михайлович, - глядя прямо в глаза, попрощался с молодым человеком Суздальский. - Да! Еще хотел высказать свою маленькую просьбу, - остановил он выходящих из кабинета людей. - Тут недавно напали на мою квартиру. Нет, не "Курт", это точно! - заметив взметнувшиеся брови Иваненко, успокоил старик. - Разборка внутри фирмы. Все участники этой акции нам известны, с ними проведена соответствующая работа, и они, естественно, наказаны. Но куда-то пропали некоторые мои личные вещи, дорогие для меня как память. Так вот, прошу вас, если промелькнет где-либо информация о местонахождении моих реликвий, будьте так добры, дайте знать! Список пропавшего получите у Вадима Олеговича. Вот теперь уж точно все! До свидания, господа! Удачи вам!
Глава 51
- Как только лодку выбросило на берег, - начал рассказ Анатолий, - нам из Москвы пришло указание уточнить национальную принадлежность корабля, его нынешнее состояние и есть ли останки экипажа в лодке, если эта субмарина окажется советской.
Эту информацию мы тут же получили из штаба пункта базирования турецких ВМС - там мы давно уже прикармливали некоторых больших начальников. Так как лодка была немецкой, времен второй мировой войны, в штабе посчитали, что могут поделиться с нами информацией. Не бесплатно, конечно.
Далее, Генеральный Консул телеграммой известил наш МИД по существу запроса. Оттуда никаких указаний по этому вопросу не поступало. Но тут же приехали эти ребята - наши соотечественники - и буквально оседлали лодку.
Наш Генеральный заволновался, справедливо полагая, что наши "новые русские" охотятся за какими-то секретами и этот факт может вызвать дипломатические осложнения. Наш шеф поручил мне и ещё одному товарищу "присматривать" за этими ребятами.
Тут и вы приехали, а ещё раньше вас - американцы и немцы. Наши "иностранные партнеры" проводили на подводной лодке различные исследования: видимо, их волновала проблема транспортировки каких-либо ядерных материалов - первые дни они работали в специальных защитных костюмах. Но их предположения не подтвердились, так как с утра того дня, когда вы приехали в Трабзон, они уже работали без защиты в обычных армейских комбинезонах.
Всю информацию по этому кораблю они держат у себя на этаже, который очень тщательно охраняется: даже горничных и прислугу не пускают.
- С другой стороны, - продолжал Анатолий, - нашим соотечественникам также удалось добиться разрешения местных властей для проведения работ на подводной лодке. Хотя американцам и особенно немцам это соседство было явно не по душе, они друг другу не мешают, но, по-моему, информацией ни те, ни другие не делятся.
Вчера утром я услышал, как один из "новых русских", по-видимому, их начальник, ставил задачу своему подчиненному - зарисовать фрагменты подводной лодки: нос, корму, рубку, некоторые внутренние помещения. Этот художник работал почти до вечера и, как только стемнело, отправился в свой номер.
Владимир Николаевич рассказал мне, что заинтересовало вас, а значит и нас на этом корабле.
Эти "новые русские" вели себя не столь осторожно, как иностранцы, а даже как-то нагловато, считая, что они находятся у себя дома. Вчера коридорным работал один мой знакомый - Зейнал, курд по происхождению. Он был в некотором роде мой должник. Его-то я и попросил принести мне рисунки из папки художника, пока тот развлекался где то в городе. Зейнал мне их вынес прямо к машине через черный ход. Я быстро съездил в нашу "контору" и сделал ксерокопии. Копии сейчас у Владимира Николаевича.
- Вот это здорово! Ну прямо как в шпионском романе! - обрадовался Сергей.
- Это ещё ничего, - начал Голубев. - Самое интересное было вчера, что связано с вами, дорогой Сергей Альбертович.
- Честно говоря, я ничего не помню: ни как закончился вчерашний вечер, ни где ночевал, ни как попал в машину Александра. Помню только, вечером в хорошем настроении пришел в гостиницу. Пока сидел в холле, ко мне за стол подсела веселая компания: кажется, там были американцы или англичане. Потом следует какой-то провал до сегодняшнего утра.
- Понятно, - растягивая слова, по слогам произнес Голубев. - Хорошо, что все так удачно для вас закончилось, Сережа. О том, что было вчера вечером, вам расскажет Анатолий.
- Когда я приехал в гостиницу, как мы с вами, Владимир Николаевич, договаривались, - начал свой рассказ представитель Генконсульства, - ко мне подошел Зейнал и шепнул, что с приезжим русским дипломатом американцы, а это были они, что-то замышляют сделать.
- Я сразу же бросился в фойе, и что я вижу?.. Сергей Альбертович, размахивая стаканом с виски, веселится в окружении американцев и наших русских, которые приехали раньше вас и работали на подводной лодке. Веселье стояло неимоверное, но надо было что-то делать - Зейнал меня до сих пор никогда не подводил.
Я направился к шумной компании и стал утихомиривать Сергея Альбертовича. Но он пребывал в таком состоянии, что никого не узнавал. Пришлось слегка вмазать ему. Наш друг упал и затих, тут я немного испугался, не слишком ли я его... Но, как потом оказалось, он крепко спал.
Американцы и наши соотечественники, вначале слегка опешив от моих действий, выразили подозрительную готовность отнести Сергея Альбертовича в его номер, но я выступил с проникновенной речью о необходимости соблюдать приличия для российских дипломатов, а наш товарищ, - он показал на Михайлова, - мол, их нарушил, и за это его ждет нелицеприятная беседа с Генеральным Консулом России. И пока до них доходил смысл моих слов, с помощью Зейнала перенес Сергея Альбертовича на заднее сиденье моей машины. Я отвез его в Генконсульство, в своем кабинете расставил стулья в виде кровати, и Сергей Альбертович мирно проспал до утра. Но нам, правда, спать не пришлось.
- Разрешите, Владимир Николаевич, - рассказ продолжу я, - попросил Александр. - Отправив тебя отдыхать, Толя сразу же нашел меня и сообщил о случившемся. Я спустился в фойе и стал ждать Владимира Николаевича.
Тут ко мне подбегает Макаров и требует найти Михайлова. Скрывать что-либо и хитрить не имело смысла, поэтому я ему объяснил, что с нашим товарищем случилась небольшая неприятность, и он сейчас отдыхает в Генеральном консульстве. Макаров настойчиво убеждал меня поехать с ним в наше представительство и забрать Михайлова, мотивируя это тем, что он чисто из служебных и личных побуждений не хотел ославить наше посольство в целом и Сергея в частности. Видимо, он прекрасно понимал, что самому ему и его ребятам это сделать не удастся - офицер безопасности не из того ведомства, откуда Василий Семенович. К тому же он уехал по делам в Анкару, а его обязанности временно исполняет Анатолий.
Ничего не добившись, Макаров оставил меня в покое, но все же несколько раз звонил и ездил в Генконсульство, пытаясь под разными предлогами уговорить местного дежурного коменданта, чтобы тот позволил забрать Сергея в гостиницу. Но комендант был непреклонен, и Василий Семенович уехал оттуда не солоно хлебавши.
- Затем, - начал Голубев, - он нашел меня и проинформировал, что выезд домой намечен на 12.00. Я его предупредил, что мы выедем пораньше, чтобы сфотографироваться у мечети Аль-София. Он к этому отнесся с безразличием, заявив, что это наше личное дело, если я беру ответственность на себя, то его это не касается.
Мы же выехали в 6.00, Зейнал нам приготовил завтрак пораньше, заехали за вами, Сергей Альбертович, и как можно быстрее убрались из Трабзона. А дорогому нашему Василию Семеновичу оставили записку.
- То-то он обрадуется, - по-мальчишечьи воскликнул Сергей. - Но нам надо тогда торопиться. Макаров не тот человек, что даст себя так просто одурачить. Он быстро соберет всех посольских, объявит, что изменились обстоятельства, или звонил посол, и выедет, как только узнает о нашем побеге.
- Это мы тоже продумали, - добавил военный атташе. - В настоящее время мы двигаемся не к старому контрольно-пропускному пункту, а к новому, открытому буквально неделю назад. За это, я думаю, посол нас похвалит: мы самыми первыми побываем на этом КПП, к тому же переговорим с нашими пограничниками и изучим местную обстановку.