- Танцует? Кто?

- Дядюшка.

- Этот слон еще и танцует?

- Вдобавок - в пачке,- ответила Зази с гордостью.

Авот'я остолбенела.

Так добрались они до бакалеи, торгующей оптом и в розницу, напротив которой, на бульваре с односторонним движением, находилась аптека, ничуть не менее оптовая и врозничная, проливавшая зеленый свет на толпу, жадную до ромашки, до деревенского паштета и мятных подушечек, глистогонного, сыра грюйер, медицинских банок, большую часть которой уже начали всасывать находящиеся поблизости вокзалы. Авот'я вздохнула:

- Ничего, если я с тобой пройдусь?

- Будете блюсти мою нравственность?

- Да нет, ты просто составишь мне компанию.

- Какого черта! Я предпочитаю гулять одна. Вдова Авот'я еще раз вздохнула.

- Я так одинока... так одинока... так одинока...

-Шли бы вы в задницу со своим одиночеством,- сказала Зази со свойственной ей изысканностью выражений.

- Относись с пониманием к проблемам взрослых,- сказала вдова со слезой в голосе.- Ах! Если бы ты только знала...

- Это вас легавмен в такое состояние привел?

- Ах любовь... когда ты узнаешь...

- Я была уверена в том, что вы, в конце концов, начнете пороть пошлятину. Если вы будете продолжать в том же духе, я позову полицейского. Другого, разумеется.

- Это жестоко,- с горечью сказала Авот'я. Зази пожала плечами.

- Бедняжка. Ладно. Я все-таки не последняя сволочь. Так и быть. Я побуду с вами, пока вы не оклемаетесь. Я добрая, не правда ли?

И прежде чем вдова успела ответить, Зази добавила:

- Все-таки с полицейским мне было бы противно.

- Я тебя понимаю. Но что тут поделаешь. Так уж получилось. Может быть, если б твоего дядюшку не дядесперли...

- Я вам уже сказала: он женат. И тетушка моя покрасивее вас будет.

- Нечего родственников расхваливать. Мне и моего Хватьзазада хватает. Будет хватать, точнее. Зази пожала плечами.

- Все это вы придумали,- сказала она.- Может, сменим тему?

- Нет,- энергично выпалила вдова.

- Раз так,- столь же энергично выпалила Зази,- то я объявляю неделю милосердия закрытой. Привет!

- Я все равно тебе очень благодарна, детка,- сказала вдова голосом, полным снисхождения.

Они вместе, но совершенно независимо друг от друга пересекли Севастопольский бульвар и оказались у пивной "Сфероид".

- А! Это опять вы,- удивилась Зази.- Вы что, шпионите за мной?

- Лучше бы тебя здесь не было,- сказала вдова.

- Потрясающая тетка! Пять минут назад от вас было невозможно избавиться, а теперь почему-то я должна делать ноги. Это что, любовь такое делает с людьми?

- Если хочешь знать, у меня здесь свидание с моим Хватьзазадом.

Из подвала послышался страшный гал... деж...деж...

- А у меня - с дядюшкой,- ответила Зази.- Они все там внизу. Слышите, орут, как первобытные люди? А мне, как я вам уже сказала, этого бильярда и даром не надо.

Вдова изучала содержимое первого этажа.

- Там вашего хахеля нет,- сказала Зази.

- Исченет, исченет! - отозвалась вдова.

- Нет, и все тут. Полицейские в кафе не ходят. Права не имеют.

- Вот здесь ты и облажалась,- многозначительно сказала вдова,- Он пошел переодеться в гражданское.

- И вы сможете его узнать в таком виде?

- Я же люблю его,- ответила вдова.

- А пока,- бодро сказала Зази,- может, пойдем пропустим по стаканчику. Кстати, возможно, он уже там, в подвале. Нарочно спустился.

- Это уже слишком. Он - полицейский, а не шпион

- А вы-то откуда знаете? Он что, вам все рассказывает? Уже?

- Я ему верю,- ответила вдовица столь же экстатично, сколь и загадочно. Зази еще раз пожала плечами.

- Пошли! По стаканчику! Вам надо развеяться.

- Почему бы, собственно, и нет,- сказала Авот'я, которая, посмотрев на часы, констатировала, что до прихода альфонцейского осталось еще десять минут.

С верхней ступеньки лестницы было видно, как по зеленому сукну бойко шастают бильярдные шары. Шарики для пинг-понга то и дело мелькали в задымленной атмосфере, пропитанной пивным духом и запахом влажных подтяжек. Зази и вдова Авот'я обнаружили группу туристов, сбившихся вокруг Габриеля, обдумывавшего карамболь высокой сложности. Когда он его выполнил, зал наполнился разноязыкими возгласами одобрения.

- А они довольны,- сказала Зази с гордостью. Вдова утвердительно кивнула головой.

- Все-таки какие они дураки! - добавила Зази растроганно.- Это, считайте, они еще ничего не видели. Представляю себе, что с ними будет, когда он выступит перед ними в пачке.

Вдова снизошла до улыбки.

- Хотелось бы все-таки знать, что такое в точности гомик? - спросила ее Зази по-дружески, как старую подружку.- Пидер? Голубой? Гормосессуалист? Аналка? Это одно и то же?

- Бедное мое дитя,- сказала вдова, вздыхая. Время от времени она обнаруживала в себе чудом уцелевшие исключительно для других крупицы нравственности, обращенной в пыль чарами легавмена.

Габриель, запоров удар от шести бортов, наконец заметил их и помахал рукой, затем хладнокровно продолжил серию, несмотря на то, что последний карамболь явно не удался.

- Я пойду наверх,- решительно сказала вдова Авот'я.

- Святая наивность,- сказала Зази. Она подошла к бильярду поближе.

Биток находился на f2, белый шар - на g3, красный - на h4. Габриель собирался загнать все шары в угол. Он помелил кий и сказал:

- Все-таки эта вдова ужасно приставучая.

- У нее мощный флирт с легавменом, который подходил к тебе в кафе.

- Ладно, неважно. Сейчас главное - не мешай играть. Не хулигань. Спокойствие, только спокойствие.

В атмосфере всеобщего восхищения он поднял кий, готовясь ударить по битку, да так, чтобы биток описал своей траекторией дугу параболы. Но шар свернул в сторону, вместо того чтобы попасть куда надо. Кий оставил на сукне дорожку, за которую держателю заведения обычно выплачивали определенную сумму по прейскуранту. Туристы, тщетно пытавшиеся сделать то же самое на соседних столах, выразили свое восхищение. Пора было идти ужинать.

Собрав с присутствующих деньги, чтобы покрыть расходы и уплатить честно по прейскуранту, Габриель подозвал всех своих, включая и тех, кто играл в пинг-понг, и повел их наверх, чтобы перекусить. Пивная на первом этаже показалась ему вполне подходящей для той цели, и он рухнул на скамеечку у столика, не заметив сидевших рядом друг напротив друга Авот'ю и Хватьзазада. Они игриво помахали ему рукой. Габриель с трудом узнал в щеголе, гримасничающем рядом с вдовухой, того самого полицейского. Прислушиваясь исключительно к биению своего доброго сердца, Габриель пригласил их присоединиться к его табору, что они и сделали. Туристы захлебывались от восторга при виде такого обилия местного колорита. Официанты, одетые в набедренные повязки, начали подавать вместе со слезящимися кружками пива мерзкую солянку, усеянную серо-зелеными сосисками, прогорклым салом, дубленой ветчиной, проросшей картошкой, предоставляя посетителям чреватую последствиями возможность оценить туристическим небом тончайший зацвет французской кухни.