«Дама, которая мне дорога», — странное сочетание слов, никогда не приходившее в голову самому де Бомону. Его дама — политика. И дорога она до тех пор, пока дорого платит.
Резидент с ожесточением затряс головой, стараясь избавиться от острой жалости к вчерашнему ученику. С ним было весело. С ним было интересно. Он оказался, пожалуй, самым умным собеседником шевалье, с тех пор как юный доктор де Бомон покинул Сорбонну. Еще пару дней назад на Литейном Шарлю казалось, что со временем Потемкин станет наиболее значительной фигурой на русской сцене. А сегодня его тело валялось у дороги, все еще живое, но ни на что не годное.
— Поспешайте, барин! Ехать пора! — Боязливо окликнул Шарля ямщик.
Де Бомон снова наклонился над Потемкиным. Раны были глубоки, но неопасны. Если юноша не умрет от потери крови, у него есть шанс дожить до глубокой старости.
— Эй! — Шевалье щелкнул пальцами. — Помоги мне, любезнейший, положить его на дорогу.
— Не можно, барин! — Всполошился возница. — Тракт проезжий, скоро найдут!
— Да мне того и надо, дубина! — Рассердился Шарль. — Я что убийца?
Последнее предположение показалось ему забавным. А кто же он тогда? Ангел с небес?
Пока несли, де Бомон смотрел в бледное, без кровинки лицо Грица. «Дурак! Дурак! Щенок, кинувшийся в драку за хозяйской перчаткой! И сложивший голову!»
Шарлю вдруг сделалось необыкновенно противно. Зачем он приезжал в эту страну? Первый раз, чтоб помочь втянуть ее в войну и погубить десятки тысяч таких же глуповато-честных мальчишек. А во второй, чтоб убить, единственного понравившегося ему за последние годы человека. Быть может, последнюю надежду русских решить задачу с заветным треугольником: Крым, Балтика, Польша.
«Лучшей змее размозжи голову!» — Эти старые талмудические строки сами собой всплыли в голове у Шарля и напугали его своей неожиданной откровенностью. Вот она — лучшая змея — он уже размозжил ей голову. Можно добить, потому что, когда она вырастет, обязательно будет кусать Францию.
Вместо этого де Бомон вернулся к карете, залез под сидение, извлек черную коробку с пистолетами, щелкнул невидимым замочком, открывавшим под бархатной обивкой второе дно, вытащил оттуда сложенные вчетверо листки злополучного черновика и вернулся к телу.
— Дорогой Гриц, живите долго и счастливо, — с легкой усмешкой сказал он, запихивая бумаги врагу во внутренний карман кафтана. — Надеюсь, дама оценит ваш подвиг, когда заметит, что они в крови.
Ямщик удивленно таращился на странные манипуляции француза.
— Теперь поехали! — Крикнул ему де Бомон. — И поскорее. Неприятности нам не нужны.
«Во имя святой Троицы, мы, Петр, император всея Руси нашим потомкам и преемникам на престоле завещаем:
Поддерживать русский народ в состоянии непрерывной войны, чтобы солдат был закален в бою и не знал отдыха. Оставлять его в покое только для улучшения финансов государства, для переустройства армии и для того, чтобы выждать удобное для нападения на соседей время. Пользоваться миром для войны и войной для мира, расширяя пределы России.
Вызывать из наиболее просвещенных стран военачальников и ученых, для того чтобы русский народ мог воспользоваться выгодами других стран, ничего не теряя из собственной.
В супруги к русским великим князьям всегда брать немецких принцесс, чтобы при всяком удобном случае вмешиваться в распри Пруссии и Австрии.
Разделять Польшу, поддерживая в ней смуты и постоянные раздоры, золотом влиять на сеймы, участвовать в избрании королей, поддерживать своих ставленников, для чего временно вводить в Речь Посполитую свои войска, пока не представится случай оставить их там постоянно.
Захватить как можно больше областей у Швеции и искусно вызывать с ее стороны нападения, дабы иметь предлог к ее покорению.
Неустрашимо расширять свои пределы к северу и к югу вдоль Черного моря. Возможно ближе пододвигаться к Константинополю и Индии. Обладающий ими будет обладателем мира. Возбуждать постоянные войны против турок, основывать верфи на Черном море и мало помалу овладевать им, как Балтийским.
Когда Швеция будет раздроблена, Турция побеждена, а Польша завоевана, армии соединены, а Черное и Балтийское море охраняемы нашими кораблями, Россия должна будет устремить свои войска на Германию и одновременно с этим выслать флот в Средиземное море и наводнить азиатскими ордами Францию.
Так можно и должно будет покорить Европу…»
Тонкие пальцы маркизы сложили листок и переломили его пополам.
— Это и есть та бумага, из-за которой вы тщетно добивались аудиенции короля? — В ее голосе Шарлю послышались скептические нотки. — Но здесь не сказано, кого же Петр Великий на самом деле хотел видеть своим наследником?
— Того, кто сумеет все это осуществить.
Де Бомон выдержал паузу.
— Его Величество приказал мне выразить вам свое глубокое удовлетворение… Хотя я считаю, — Помпадур поморщилась, — Что это откровенная фальсификация.
— Как и было приказано, — де Бомон глубоко поклонился. Благодарность короля на хлеб не намажешь, и он ждал продолжения.
Встреча с маркизой произошла в уже знакомой маленькой квартирке над кофейней «Добродетельный Турок». Даже в Версаль его не пустили, а это о чем-нибудь да говорит. Либо шевалье числят тайным агентом и чересчур ценят. Либо… не ценят совсем.
Но тогда маркиза могла бы не приезжать собственной персоной.
— А где же настоящий документ, Шарль? — Мягким грудным голосом спросила она. — Вы утверждаете, что это копия с истинного завещания Петра.
Де Бомон знал правила игры: все всё понимают, но лицо должно быть сохранено.
— Документ хранится в тайной библиотеке императорского дворца, куда я проник с помощью близкой подруги покойной государыни Мавры Шуваловой. Дорогой мне пытался помешать вывезти его один из приближенных императрицы Екатерины некто Потемкин. Пылкий юноша, Бретейль с ним знаком. Он приезжал вместе с означенной дамой просить у нашего посла денег… К несчастью, я его убил. Или сильно ранил. Но и он, — шевалье указал на перетянутое бинтом предплечье, — не остался в долгу.
Еще начиная карьеру резидента, де Бомон понял: ложь должны быть обернута во множество правдивых подробностей. Только тогда ей поверят.
— Хорошо-о, — протянула маркиза. — Положим, это копия. Но она уже на французском языке. Разве Петр Великий писал по-французски? Я хотела бы взглянуть на русский вариант.
И это Шарль предусмотрел. Он порылся в видавшем виды «шуваловском» сундучке с документами и извлек несколько листков на выбор. Любой из них мог оказаться русской копией. Маркиза не знала языка Ломоносова и протопопа Аввакума и осталась довольна. Что за удовольствие обманывать того, кто хочет быть обманутым!
— Итак, этот документ обрисовывает контуры…
— Этот документ дает исчерпывающее представление о внешнеполитических планах русского правительства на несколько ближайших десятилетий. — Перебив Помпадур, шевалье совершил бестактность, но он хотел, чтоб в Версале знали истинную цену его труда.
— Русское правительство не переживет и нескольких ближайших месяцев! — рассмеялась маркиза. — Бретейль опередил вас своим приездом на две недели и такое порассказал…
— Я говорю о том правительстве, которое придет ему на смену. — Шарлем овладело раздражение. — Нашему послу следовало бы как раз задержаться, чтоб первым из иностранных министров признать новую императрицу.
— Это не ему решать, — одернула резидента собеседница. — Права Екатерины на престол более чем спорны, и Франция просто так не может опуститься до признания узурпаторши.
Шевалье посмешили слова «просто так». А не просто так? У всего есть своя цена.
— Впрочем, вас, дорогой Шарль, это уже не должно волновать. Его Величество выражает вам свою благодарность и за блестящие успехи на дипломатическом поприще назначает пожизненную ренту в 1200 ливров ежегодно.
Де Бомон вздрогнул. Таких денег не платили никому. Он не ослышался? Это же пожизненная рента министра. «Я богат. Интересно, за какие заслуги?»