— Вот, — он протянул брату одну из них, — выписка из церковной книги, свидетельствующая о моем браке с Елисавет. А это, — второй документ перекочевал в руки гетмана, — грамота о возведении меня в княжеское достоинство Священно Римской Империи. Такова была истинная цена нашего вступления в войну. Елисавет и хотела, чтоб эти бумаги увидели свет, и страшно боялась. Все повторяла: «После моей смерти, после моей смерти». Голос графа задрожал. — Она очень хотела, чтоб у Лизы был достойный отец. Пусть не природный князь, так хоть пожалованный… Никак не могла забыть, как ей кололи глаза происхождением матери.

— Если б она удосужилась позаботиться о правах дочери сама, — заметил Кирилл, придирчиво просматривая бумаги, — нам сейчас пришлось бы не в пример легче.

Он, кажется, вовсе не благоговел перед памятью покойной государыни.

— Это верно, — холодно парировал Алексей, отбирая документы и укладывая их обратно в коробку. — Но она могла бы вообще ни о чем не заботиться. Например, о том, чтоб привезти тебя, свинопаса, в Петербург, дать образование и осыпать милостями.

— Не сердись! Не сердись! — Гетман поднял обе руки вверх.

И в этот момент кто-то дернул Орлова за рукав.

— Дяденька, а что вы здесь делаете?

Поручик вздрогнул. Он совершенно не ожидал, что сзади к нему могут подкрасться. Говорят, у медведя, застигнутого врасплох в малиннике от испуга может разорваться сердце. Наверное, сердце у Алехана было каменным, если после такого оно лишь подскочило к горлу, а потом опустилось на место.

— Я слышал, тебе велели идти в сад, — он медленно обернулся, и любопытная девочка издала верещащий вопль, способный своим тембром раскрошить стены.

Алексей не хотел напугать ее, но побагровевший от напряжения шрам предавал его лицу прямо-таки разбойничий вид.

— А! — Завопила она еще громче. — Не подходи! Не подходи! Papa! Я здесь! Спаси меня!

Оба Разумовских разом вскочили с дивана и… очутились в потайном коридоре куда быстрее, чем предполагал Алехан. Оказывается, в стене музыкального солона был не только глазок, но и дверца, аналогичная той, что вывела Орлова из гостиной.

На него накинулись сразу двое здоровенных мужиков и, хотя Алехан был не дурак подраться, живо выволокли в комнату. А тут уж на отчаянный звон графского колокольчика сбежалась толпа гайдуков и Орлову живо заломили руки: стой, не рыпайся.

— Papa! Он подслушивал! — Обвиняющим тоном заявила девочка, указывая на Алексея пальцем.

Граф довольно бесцеремонно взял дочь за ухо.

— А ты, интересно, что там делала? — Его голос звучал строго. — Я уже говорил тебе, чтоб ты не смела подслушивать наши с дядей разговоры. Это недостойно принцессы.

— А как бы я узнала, что я принцесса? — Девочка горделиво вскинула голову и, заложив руки за спину, прошествовала к двери.

Вероятно, ее ждало наказание, но она не собиралась признавать себя виноватой.

— Настоящая Розум, — похвалил Кирилл, вновь наливая в бокалы воды. Белое кружево на его манжетах было разорвано.

— Настоящая Романова, — поправил граф.

Братья чокнулись.

— А с этим что?

— Мешок на голову и в колодец, — предложил гетман. — А сверху землей забросать. — Он подошел к Алексею, внимательно разглядывая его лицо. — А что, братец, хочешь жить?

Орлов сглотнул.

— Ты, я чай, много лишнего слышал? — Продолжал Кирилл. — И здесь за дверью, и тогда в гостиной… Ты ведь был в гостиной?

Алехан молчал.

— Отвечай! — Гетман ударил его по лицу. Небрежно, с какой-то вельможной брезгливостью.

«Свинопас поганый!» — Орлов только слизнул кровь с губы.

— Вот что, господин поручик, — вкрадчиво произнес граф, отстраняя брата. — Мы искали исполнителя для дела, о котором вы, вероятно, уже знаете, раз побывали в гостиной. Да, да, подтвердил он, — Кто-то ведь должен втолкнуть императора в горящую комнату. Ни я, ни мой брат, ни те высокородные господа, которые сегодня были у нас в гостях, сами не станут пачкать об это руки.

Алехан отчаянно затряс головой. Вот еще! Будет он мараться!

— А потом меня же вторым и укокошат. Будет два сгоревших, для правдоподобности. Храбрый караульный пытался спасти императора!

— Верный ход мыслей, — кивнул гетман. — Но вы еще скорее умрете, если откажетесь. Выбирайте: сейчас или через некоторое время, когда мы все подготовим? Жизнь даже под арестом, все равно жизнь.

Алексей здраво оценивал свои силы: шестеро гайдуков и два барина — убежать ему не удастся. Он расслабился, позволив слугам связать себе руки, и увести из комнаты.

Награждая пинками, его потащили в сад. Наконец-то он был на улице, но радости это не прибавило. За низкой решеткой ухоженного вертограда с клумбами начинался парк. Он больше напоминал лес с протоптанными тут и там тропинками. Алехан все искал взглядом проклятый колодец, в который его, по словам гетмана, должны были швырнуть вниз головой.

Вместо этого пленника привели к небольшому бревенчатому сараю в глубине парка. Его дубовая дверь, на первый взгляд, казалась крепкой, а забранное деревянной решеткой окно напоминало о тюрьме. Не развязывая рук, Орлова втолкнули внутрь и заперли.

Глава 14

ПОЖАР

— Ваше Величество, что с вами? — Камердинер Екатерины Василий Шкурин выронил горячие щипцы. — Неужто я…

— Тихо, тихо, — женщина обеими руками схватилась за живот и с усилием поднялась со стула. Лакей увидел, что вся ее юбка мокра.

— Началось. Воды отходят, — прошептала она. — Зови Марфу.

Горничная опрометью вылетела в уборную, подхватила госпожу под руки и повела за собой в гардеробную. Эта комната, выстроенная из дубовых панелей, представляла из себя ни что иное как огромный шкаф, в котором можно было свободно гулять среди рядов деревянных манекенов с надетыми на них платьями.

Лучшего места для тайных родин и представить нельзя. Шкурина заперла дверь, усадила госпожу в кресло. Като схватила из коробки шерстяной чулок и вцепилась в него зубами. Если дела пойдут хорошо, то все кончится через пару часов, а то и раньше. Это только по первому разу рожать долго.

Из детей Екатерины выжил лишь Павел. Дочь умерла через месяц после появления на свет. Остальные — выкидыши. Като и сейчас была уверена, что ребенок родится мертвым. Носить плод, затянувшись в корсет — лучший способ вызвать преждевременные схватки. Но черт возьми, как не вовремя!

Она понесла после возвращения Гришана из армии. В те безумные ночи, когда они не знали, как насытить друг друга и придумывали тысячи новых способов показать свою любовь.

Теперь приходилось платить.

Поначалу Екатерина не предала тревожным задержкам значения. Мало ли плодов она вытравила пижмой? Думала, что ей теперь вовек не рожать. А вот на тебе, здоровая телятина! От большой любви большие неприятности.

Ребенок оказался на редкость крепким. В отца. Цеплялся за жизнь, ничто его не брало: ни лимонные клизмы, ни уксус стаканами перед сном. Корсет спровоцировал роды на две недели раньше срока. И только.

— Малыш крупный. Вам будет тяжело, — сказала Марфа. — Как назло, народу сегодня во дворце пропасть. Воскресенье. Всюду ходят, нос суют. Не ровен час…

В дверь поскребся Василий.

— Марфа, слышь ты, где у тебя дома кубышка с рублевиками и государыниными подарками запихнута?

— Под половичку в кладовой, а что? — Отозвалась горничная, не понимая, к чему клонит муж.

— А ничего, — огрызнулся он. — Доглядывай за Ее Величеством. Потерпите, голубушка, — обратился он через дверь к Като. — Скоро никого во дворце не останется. Ну, помогай Бог!

И с этими словами Шкурин скрылся из комнаты.

— Никак пить пошел? — Всполошилась Марфа. — Зачем бы ему знать про рублевики? Эй, Ирод, ты мне должен был воду принести, полотенца…

Но Василия уже не было рядом.

На памяти Екатерины Шкурин дважды допивался до креста и приходил к Марфе почти что голый. Бедная баба не решалась в таких случаях даже ругать подлеца. Живой и слава Богу!