- Останови его, матушка. Погибнет он. - И Марья Саввишна зашептала: Григорий Александрович Потемкин Совет решил собрать... Как Гришка-то поженится - Совет сразу будет. Брак отменят, а их обоих в монастырь постригут."

Да, ничего не скажешь, злобный, мстительный человек - князь тьмы, одним словом. Только что кровь по ночам не пьет и на шабаши к хорошеньким ведьмам не летает. А почему, собственно, нет? Есть же добрая старая масонская традиция такой трактовки образа Потемкина, зафиксированная в анонимном политическом памфлете "Пансальвин и Миранда". Досадно, что Радзинский ее упустил! Был бы еще один кадавр в его коллекции. Пожалуй, самого холопствующего цареубийцу Алексея Орлова мог затмить чернотой души. И опять спросим себя: а что в реальности было с этим браком?

А реальность как всегда, не только интереснее, чище и светлее, она, по какому-то роковому для Радзинского стечению обстоятельств, снова принципиально противоположна нарисованной им картине. "Подлец" Потемкин, "бьющий лежачего", оказывается просил за Орлова Екатерину II в личной записке, ответ на которую императрицы опубликован, и Радзинский, коль уж цитирует другие документы из того же издания, не мог его не видеть. Князь Потемкин оставался политическим противником Орловых, но в молодости с Григорием Григорьевичем его связывала дружба, и в последующие годы обоих, не смотря на противостояние группировок, продолжало по-человечески тянуть друг к другу. В тяжелый для Григория момент, когда он, уже лишившись власти, оказался беззащитен перед другими крупными вельможами, Потемкин сумел перешагнуть через старые обиды и просто пожалеть бывшего друга и уже бывшего врага, ибо "лежачего" действительно не бьют.

Князь просил императрицу сделать Екатерину Николаевну статс-дамой и тем самым признать брак и оградить молодых от грозившего им приговора. Ситуация была серьезная, на Орлова ополчился почти весь Государственный Совет, Синод тоже был в возмущении. Екатерина какое-то время колебалась. Ее ответная записка Потемкину отражает эту нерешительность. "Я люблю иметь разум и весь свет на своей стороне и своих друзей, - пишет она, - и не люблю оказывать милости, из-за которых вытягиваются лица у многих. Это увеличит число завистников князя и заставит шуметь его врагов". Однако колебания Екатерины продолжались недолго. Она не стала подписывать решение Государственного Совета об осуждении молодоженов и пострижении их в монастырь.

Впрочем, впереди читателей ждет еще более увлекательная метаморфоза. Оказывается, Григорий Орлов и был настоящим похитителем настоящей же княжны Таракановой, а все, что вытворял в Ливорно его брат - так, шуточки, проба пера. Справедливости ради скажем, что подобная версия действительно промелькнула в исторической литературе, однако не нашла сторонников, поскольку строилась на в высшей степени странном рассуждении - раз Орлов с женой недолго пробыл в первой заграничной поездке, значит именно он и украл дочь Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского. Реальность существования этой дочери, естественно, в расчет не принималась. Зато после похищения Григория замучила совесть и в конце концов он покончил жизнь самоубийством, как живописно и повествует о том Радзинский.

Дорогой читатель, ты не устал? Я очень устала от бесконечного вранья. Кажется, стоит перейти к заключительной фазе нашего рассказа.

11

СТРАШЕН ИЛИ СМЕШОН РАДЗИНСКИЙ?

В мои школьные годы была такая тема сочинений по литературе: "Страшен или смешен Молчалин?", и естественно ученик должен был из кожи вон вылезти, чтоб доказать: страшен, ох как страшен. В современной российской художественной исторической литературе профессионалов мало. Сочетать бойкое перо с обширными знаниями - задача трудная. Поэтому так или иначе ошибки встречаются в любой историческом романе или популярной книге. Даты, имена, события безбожно перевираются. Ну и что?

Вспомните Дюма, поместившего Ливерпуль вглубь Англии. Вспомните Льва Тостого, наделавшего в "Войне и Мире" столько исторических ляпов, что на него ополчились доживавшие свой век ветераны Бородина. Этот список можно продолжить самыми яркими именами отечественной и зарубежной классики. Пушкин, Мережковский, Алексей Толстой... Кто же без греха?

Кроме того, существует право автора изображать художественную реальность так, как он ее видит. Роман - не монография. Так почему же мы накинулись на Радзинского?

Каждый писатель вводит читателя в созданный им мир, и мир этот, естественно отличается от реального, поскольку является как бы продолжением внутреннего мира самого автора. Уже по одной этой причине читатель скользит между обманчивых образов. Миражи, создаваемые писательским гением, в полной мере несут на себе печать души автора, поскольку художник творит мир из самого себя. И здесь уже не скрыть ни недостатка таланта, ни недостатка образования.

Когда В.С. Пикуль выступил со своими романами, многие профессиональные историки ополчились на него, как ветераны на Толстого. Как это, говорили они, императрица кричит Александру III: "Сашка! Брось бутылку!" Они же не на коммунальной кухне! Все верно, но как бы писатель не старался "начитать" знания об эпохе, внутренний уровень его культуры все равно прорвется в чисто бытовых деталях. Выходило что-то вроде народных сказок, когда рассказчик описывает жизнь царей в меру своих представлений о богатстве и власти: "кругом зеркала, во всех углах мебель магазинна", а на царе-батюшке золотые лапти и бархатные обмотки. Такое искажение исторической реальности мы назовем "доброкачественным", как опухоль бывает двух видов - доброкачественная и недоброкачественная. Писатель сам находится в заблуждении и, не обладая знаниями, вводит в то же заблуждение и читателя.

Но есть совсем другой род писательского обмана "недоброкачественный". Автор, достаточно грамотный, получивший, как Радзинский, вполне приличное историческое образование в Московском историко-архивном институте. А пишет... Ну сами видели, что пишет. Здесь речь идет уже не о недостатке знаний, а о сознательном отсеве фактов, не укладывающихся в создаваемую автором картину прошлого. Я не считаю себя в праве требовать от писателя соблюдать научную точность в художественном произведении, но я считаю себя в праве показать, где и как он отсеивает факты. Пусть читатель сам судит, что за картина получается с этими фактами и без них.