Набрав предельную высоту и сверив автопилот по компасу, собрался изучать бомбомет. В бардачке, кроме инструкции и карты Нью-Йорка, я нашел еще сухпаек, вернее то, что от него осталось - одни галеты; тушенка, шоколад, сгущенка - расхищены. "Плохи наши дела, - с болью в сердце подумалось, коль даже сюда ворье руку запустило". Неприятный осадок в душе оставил у меня этот эпизод, даже воевать как-то сразу расхотелось. Стараясь отогнать горькие мысли, я углубился в чтение инструкции. Бомбомет представлял из себя перевернутую сквозную воронку с подведенной сбоку под острым углом трубой - бомбоспускателем. Сверху, чтобы в режиме обычного полета не было излишнего сквозняка, бомбомет прикрывался крышкой, а во время бомбардировки крышка откидывалась. Подача бомб в бомбомет осуществлялась с помощью регулирующего затвора. Управлять этим затвором можно было посредством веревки с чугунным набалдашником на конце. Если грубо, то вся система представляла из себя как бы перевернутый кверху ногами унитаз со смывным бочком. Набалдашник, подвешенный на веревке, дергается вниз и удерживается сколько того требуется; подобно воде из смывного бочка бомбы через спускатель устремляются вниз, но только не в унитаз, а в бомбомет, который направляет их в цель. Казалось бы, довольно все примитивно, но как показала дальнейшая практика, очень надежно и, главное, очень удобно. Умницы разработчики, очень оригинальная и замечательная конструкция, как говорится, и дешево, и сердито! В отличие от бомбомета, зенитная установка ничего принципиально нового из себя не представляла - обычная, прицелился и жми на гашетку, пока снаряды не кончатся, что еще может быть проще? Я даже инструкцию к ней изучать не стал, а вот карту Нью-Йорка разглядывал с большим интересом. К сожалению, она оказалась не очень подробной, и к тому же весьма путанной. Так, например, из нее было неясно, Ричмонд - что это один из районов Нью-Йорка или уже пригород? Еще мне не понравилось то, что границы между районами на карте не были прочерчены, и если со знаменитым Манхэттеном и Бронксом было все более или менее понятно - их разделял водоем, то Бруклин и Куинс можно было разделить очень и очень приблизительно. Я слышал где-то, что в Куинсе живут негры и бедные. "Негров не буду сильно бомбить", - решил я для себя. Но как тогда отделить его от Бруклина, который наоборот, бомбить надо было много и безжалостно, ведь именно там окопались большинство наших перебежчиков. Как тут быть?! И невинных сильно обидеть не хочется и виновных упускать жаль. Голова у меня разболелась от всего этого...
И как это ни позорно вышло, но Нью-Йорк я проспал, задумался, каким образом негров от остальных отделить и незаметно для себя задремал. А когда проснулся, посмотрел вниз и обомлел: тьмы Атлантики, разбавляемой редкими огоньками судов, как ни бывало, повсюду свет, но не так уж и много его, чтобы Нью-Йорку быть. Проклятие, пролетел мимо Нью-Йорка! На негров почему-то разозлился, всех теперь бить буду, без разбора - решил. Затормозил, круто развернулся на восток, только теперь взял чуть северней. "Ох, не заблудиться бы, - со страхом пронеслось в голове. - Но ничего, ничего, главное, к Атлантическому океану вылететь..."
Как видно, пока спал, я не очень сильно успел углубиться внутрь американского континента. Через полчаса лета завиднелись пригороды, а еще через десять минут, предварительно снизившись, я выскочил на Манхэттен. В Нью-Йорке перевалило за полночь, но это никак на нем не отразилось: все в огнях, празднично так, весело, небоскребы светятся, вода в Гудзоне переливается, небо тоже все в звездах, рядом море, тепло у них тут, наверное... "Город, который никогда не спит", - вспомнил известную фразу. До чего ж красиво, даже круче, чем в Париже! И тут зло меня разобрало - у нас-то там холодно, промозгло, убого, кругом нищета, революции сплошные, ворье последнее расхищает... А проклятые америкашки, пока в Европе воевали и революции делали, тут у себя в тиши вон какой рай отгрохали! Им бы наши войны! Да у них за всю историю только одна война и была, плевая по нашим меркам и очень давно, но они и ее до сих пор вспоминают, считают, что только у них самое-самое, а у остальных - тьфу! Учить как жить лезут... А вот мы им сейчас бомбой по Манхэттену!
Со зла захотелось музыки, врубил по приемнику музыку - рок-н-ролл их забойный, и за набалдашник, что на веревке, со все силы - дерг! Дернул, как воду из сливного бочка в унитаз спустил, а Эмпайр-Стейт-Билдинг - старейший небоскреб Нью-Йорка вздрогнул, покачнулся и стал ниже этажей этак на двадцать. Верхние двадцать этажей, как корова языком у Билдинга слизала! "С землей Эмпайр сравнять надо!" - подумал в запале и зашел на второй круг. После пятого захода не выдержал Стейт и ушел под землю, а я дальше, вдоль Пятой авеню полетел, там столько всего замечательного - только усевай бомби. С Пятой авеню, развернувшись снова на юг, перелетел на Медисон авеню, побомбил там, попутно сбрасывая щедрой рукой бомбы на прилегающие к ней улицы. Вообще-то, бомбить Манхэттен было одно удовольствие, очень он уж удачно спланирован: вдоль, почти параллельно друг другу идут авеню, их перпендикулярно пересекают короткие стрит - геометрия проста, а как сразу видно, где бомбил, а где нет. Лишь Бродвей, извилистый, весь вкривь и вкось, нарушал этот стройный порядок, потому-то, наверное, и пострадал меньше всех прочих от моих выходок. Хотя нет, не из-за этого, если бы я задался такой целью - разбомбить Бродвей, я бы на нем камня на камне не оставил, просто он мне был симпатичен вольнодумством своим. Он как бы говорил всему остальному Манхэттену: "Ненавижу я ваши буржуйские порядки, и потому, как хочу, так и струюсь, а если не нравлюсь, пошли вы все к матери, плевать я на вас хотел!" Я сам точно такой же по жизни...
Когда я примерялся к одной из башен Всемирного торгового центра, в небе вдруг появились эфшестнадцатые, много, целая эскадрилья; я уже пол-Манхэттена снес, а они только явиться соизволили! Надо будет потом непременно в рапорте указать на никуда негодную боеготовность подразделений американских ВВС, пусть наши растяпы порадуются, не одни они такие. Окружили "Фалконы" меня в кольцо со всех сторон, крыльями машут - садиться что ли предлагают? А я по ним из зенитки... Но тут и началось, два "Фалкона" сразу подбил, а остальные, озверев, как стая стервятников на меня набросились. Завязался неравный воздушный бой. Им хорошо было - воюй себе на здоровье, и ни о чем не думай, а мне кроме этого еще одновременно Нью-Йорк бомбить приходилось - зачем был и прислан. Постепенно от Манхэттена бой сместился в район Южного Бронкса, разбомбил Бронкс, хотя там и бомбить было особо нечего - и так одни руины, а потому, долго там не задержавшись, повернул на Куинс - чуть наподдал неграм. Бомбил, отстреливался - ни секунды покоя, как белка в колесе, пот в три ручья; так жарко стало, что печку пришлось вырубить. Подбил еще два "Фалкона", три принял на корпус, а они все наседают и наседают, пули от брони еле успевают отскакивать. "Хорошо еще, что так, а вдруг бронебойными шарахнут? У меня же бомб еще полный кузов, где меня тогда искать?!" - с тревогой подумалось. Генерал Щекин что-то говорил про гравитационный отклонитель, но я его действия не наблюдал, судя по всему, не сработал гравитатор, а жаль, он бы мне ох как пригодился! Не доработали, как видно, его товарищи конструкторы, времени, наверное, не хватило. Да у нас что ни возьми - вечный аврал. Но все равно, наша техника ничуть не уступала американской, а по ряду параметров, даже превосходила ее. Взять, например, хотя бы такой простой узел, как тормоза, в это трудно поверить, но нет их у эфшестнадцатых! А у меня есть - и сразу же начинает сказываться мое превосходство. Предположим, заходит мне "Фалкон" в хвост или норовит подрезать сбоку - я сразу резко по тормозам, и он либо проскакивает, я его тогда из зенитки, либо, в лучшем случае, в меня врезается. Мне-то что, у меня броня, а он сразу в лепешку. Таким макаром немало я их посшибал. Я уже побеждать стал, когда в два часа три минуты по нью-йоркскому времени со стороны Джерси сити показались еще две эскадрильи вражеских истребителей. Как видно, уцелевшие "Фалконы" вызвали по рации подкрепление. "Эти точно с бронебойными идут, - догадался я, - вон ползут как медленно. Уходить надо!" Взмыл в поднебесье, "Фалконы" было за мной кинулись, но быстро отстали - предел высоты у них маловат оказался.