- Дождь, шоссе влажное, товарищ генерал, - нашелся Зимовец, - зачем зря рисковать, времени еще достаточно.
- Это верно, - согласился генерал, - ДТП нам еще не хватало. Ну-ка, покажите мне его.
Лейтенанты выпустили мои локти и подтолкнули к генералу. С хмурым выражением лица генерал оглядел меня, и я, уже слегка оправившись от ряби в глазах, украдкой оглядел генерала. Генерал как генерал, не больше, но никак и не меньше: по одной большой генеральской звезде на каждом погоне, внушительная орденская колодка на груди, бугаист, осанист, краснорож, похоже не дурак выпить, но долг прежде всего, одним словом, старый вояка. Даже на погоны смотреть не надо, сразу видно, что генерал-майор как минимум - хороший, честный генерал, мне он сразу понравился. И наверняка он ничего не знает, это все товарищ Зимовец подстроил, он, проклятый, по нему сразу видно, что он карьерист бездушный и на руку нечист. А вот до генерала не дослужился, в лучшем случае полковник задрипанный, а то и вовсе майор, так ему и надо, как говорится, бог шельму метит... Хотя кто его знает, возможно, и дослужится еще, возраст позволяет, да и вон какой ретивый... Но только не с моей помощью! Сейчас он у меня получит.
- Разрешите доложить, товарищ генерал! - собравшись с духом и подавшись вперед, руки по швам, я старался говорить громко и решительно. - Товарищ Зимовец умышленно вводит вас в заблуждение относительно моих водительских прав. Никаких прав на них я не имею, права утрачены мной десять лет назад, вследствие неизлечимой болезни, ну а то, что они у меня есть, так это просто пустая формальность, устранить которую изза нехватки времени я не успел, но клянусь и торжественно обещаю при первом удобном случае сделать это. А что касается товарища Зимовца, служебная несостоятельность которого у меня не вызывает никаких сомнений, то я настойчиво рекомендую вам заняться проверкой его...
- Молчать! - рявкнул генерал.
- Есть молчать, - не растерялся я. Пожалуй, переборщил чуть; слишком уж замысловато и вольнодумно, но ничего, пусть знают с кем дело имеют; меня так просто не возьмешь, я ни какой-нибудь там невежа, я прозу пишу; если понадобится, могу и еще кое-что запросто состряпать. Товарищам в тридцать седьмой год вздумалось поиграть, ну что ж, я готов.
- Кого ты мне привез? - генерал гневно выпятился на товарища Зимовца. Он же провалит все! И что он там насчет прав буробит, есть они у него или нет?
- Считайте, что уже нет, товарищ генерал, - поспешил вставить я. - Какой из меня водила, я все давно забыл, даже руль не помню в какую сторону крутится...
- Что?! - напружинился генерал.
- Врет он все, - успокоил генерала товарищ Зимовец, - гоняет, как проклятый, за последний месяц восемь раз на своем "Запорожце" от нашего оперативного "Мерседеса" уходил.
- Так вы за мной следили?! - моему возмущению не было предела.
- Больше года, - заверил меня товарищ Зимовец, - все знаем, так что врать и отпираться бесполезно. Товарищ генерал, можно вас? - генерал и товарищ Зимовец отошли в сторону и тихо о чем-то заспорили. Говорил в основном товарищ Зимовец, подговаривал видно, гад, генерала против меня.
Посовещались, подошли. Генерал заметно подобрел, а товарищ Зимовец каким был, таким и остался. Неужели добился-таки своего, прохвост?
- Ты, сынок, не горячись, - генерал отечески похлопал меня по плечу, задание тебе предстоит почетное, хоть и нелегкое, героем будешь, коль справишься. Давай познакомимся, а то что мы так все по уставу, да по уставу. Я генерал Щекин, - генерал протянул руку.
- Сергей, - пожимая генералу Щекину руку, пробормотал я, терзаемый предчувствием, что линия товарища Зимовца взяла вверх. Рука у генерала Щекина была большая, мягкая и горячая.
- А это товарищ Зимовец, на него не сердись, он суховат иногда бывает, но специалист отменный и делу нашему предан безраздельно.
Пожав холодную, жесткую руку товарища Зимовца, я простодушно изрек:
- Да не гожусь я для этого, товарищ генерал. Спасибо, конечно, за доверие, но не гожусь, да и возраст у меня непризывной - тридцать скоро вон стукнет. Вам бы кого помоложе...
- Что за упадничество! - взъярился снова генерал Щекин. - Знать еще ничего не знаешь, а уже руки вверх. А может это как раз по тебе? Ему честь такая, а он... Я бы сам взялся, будь моложе, - голос генерала Щекина дрожал от негодования.
- А что за задание? - спросил я дрогнувшим голосом, на все сто уверенный, что речь пойдет об урановых рудниках. Как насели, черти, похоже не отвертеться.
- Да пошел ты! - гаркнул генерал Щекин в полном расстройстве. - Я все отменяю!
- Товарищ генерал, он шутит, - заступился за меня товарищ Зимовец. Пристально посмотрел мне прямо в глаза, чуть щурясь, и небрежно проронил: "Как насчет того, чтобы Нью-Йорк бомбануть?"
- То есть как бомбануть? - опешил я. Слово "бомбануть" из уст товарища Зимовца сорвалось столь неожиданно, что я даже не понял его смысла.
- Нанести массированный бомбовый удар с воздуха по крупнейшему центру американского империализма городу Нью-Йорку, - успокоившись, охотно пояснил генерал Щекин. - Зажрались, сволочи, думают, что нет на них никакой управы, раз мы им холодную войну сдали.
- Вы что, рехнулись?! - изумился я еще больше. - Американцы свиньи, конечно, я их сам недолюбливаю, сидят там за океаном и командуют всем миром, всюду суют свой нахальный нос, лезут со своей массовой культурой, но чтоб всех так, без разбора... Если удар ядерный, то я категорически против!
- Да что мы, звери? - обиделся генерал Щекин. - В Нью-Йорк тоже хорошие люди есть, это они только так могут. Бомбы обычные, пятисоткилограммовые, тротиловые, как говорится, на кого бог пошлет.
- Нью-Йорк красивый город, жалко как-то, - засомневался я.
- А нам думаешь не жалко? - вздохнул генерал Щекин. - Но так надо. Ты пойми, чудак-человек, их просто необходимо поставить на место, показать, что есть еще сила, способная их сокрушить. Ты вот побомбишь их Нью-Йорк, они может и одумаются.
- Ох, боюсь, товарищ генерал, война начнется. Мы их, они нас - так все войны и начинаются, - попытался я в последний раз отстоять Нью-Йорк.
- Не бойся, сынок, большой войны не будет, - заверил меня генерал Щекин, - откуда им знать, что это мы? Может, это китайцы, а может, еще кто, поди докажи, не пойман - не вор. За секретность я головой ручаюсь.