- Значит, семейная жизнь на пользу пошла, - пошутил Михаил. - Это хорошо.

- Его бригада на доске почета, - вставил Степан и наполнил рюмки. За горняков, хлопцы!

- В тебе я не ошибся, Алеша, - говорил Михаил ласково, все еще разглядывая шахтера.

- Но и я не забыл ваших слов, Михаил Петрович. Помните? Помогая поднять мне непосильное бревно, вы сказали: "Тебе еще жить да жить придется. Беречь себя надо".

Приятно было Михаилу беседовать с дорогими друзьями, но дела службы звали и торопили его.

*

Начало марта. Слякоть. Туман.

В обеденный перерыв главный инженер завода Михаил Петрович Смугляк сидел за столом и разбирал свежую почту. Писем было много. Поступили они из разных городов страны, из совхозов и колхозов. В кабинет вошел начальник литейного цеха.

- Что пишут, Михаил Петрович? - спросил он, бросая взгляд на папку с письмами. - Наверно, опять благодарности шлют?

- Есть и благодарности, но больше - заказы, - серьезно ответил главный инженер, продолжая просматривать письма. - Большой спрос на трубы, Сергей Васильевич. Притом повсеместно. Как у тебя дела?

- Первая смена сегодня работала на пяти машинах. Хлопцы отлили пятьсот двадцать труб. Вторая намерена дать больше. Настроение - боевое. Братья Дубковичи снова три сменных нормы выполнили. Умеют работать ребята!

- Нужно объявить им благодарность, Сергей Васильевич, а к Первому мая премировать. Они заслуживают.

- Точно! В прошлом году мы за восемь месяцев годовой план выполнили, а в этом году за семь выполним.

Начальник цеха присел на стул возле стола, разжег свою любимую трубку. Окна кабинета выходили во двор завода. Туман поредел. По небу ползли клочковатые облака, похожие на кучи шлака и пепла. К литейному цеху прижималась подъездная железная дорога. Из окна видно было, как в полуоткрытые вагоны рабочие грузили трубы для отправки - в совхозы Волыни и в районы Полесья.

О заводе узнали, заговорили.

Еще полгода тому назад совхозы и колхозы нуждались в водопроводах для скотоводческих ферм, а труб не хватало. Руководители ломали головы, как выйти из трудного положения. Писали во все инстанции, говорили на совещаниях. Время шло, а положение оставалось прежним.

Наконец, правительство Украины решило срочно создать двенадцать труболитейных цехов при заводах разных городов. Работники научно-исследовательского института разработали и утвердили технологию производства водопроводных труб, а институт "Гипросталь" подготовил проект труболитейной машины. Колесо завертелось. Появились надежды. Через некоторое время на заводы уже поступило оборудование. Пришло оно и в Закарпатье.

Смугляк взялся за голову. К ним доставлена не просто машина, а машина-гигант с комплексом громоздких и неудобных агрегатов, со множеством разных приспособлений. Но это еще полбеды. Вся беда заключалась в том, что предложенная технология была слишком стара, а "гигант-машина" малопроизводительна.

- Что же делать? - мучился Смугляк.

- Подумать нужно, Михаил Петрович, - говорил ему директор.

Пока они думали, решали, на многих заводах оборудование "Гипростали" было смонтированно и пущено в эксплуатацию. Раньше других дал трубы Макеевский завод. Закарпатцы решили послать туда представителей. Пробыли они в Макеевке больше месяца, изучали машину, знакомились с технологией. Вернулись хмурые и недовольные. Инженер завода собрал их в своем кабинете.

- Ну, рассказывайте, как там?

Труболитейщики молчали. Один покашливал, другой смотрел в потолок, третий опустил голову. Никому не хотелось говорить первым. Смугляк ждал, поглядывая на притихших рабочих.

- Ну, что же вы, говорить разучились?

- О чем тут говорить, - поднялся слесарь Гущак. - Плохие дела у макеевцев, слишком сложно все делается, малопроизводительно и дорого. Вот я записал цифры: машину "Гипростали" обслуживают сто два человека. За смену они отливают сорок, пятьдесят труб. Механизмы очень быстро изнашиваются. Затрата труда большая, а результаты мизерные. Разве это дело? Мы вот на обратном пути думали: нельзя ли нам приспособить машину Покровского для отливки водопроводных труб? Давайте попробуем, мы же ничего не теряем.

- Мысль у вас хорошая, - сказал Смугляк. - Я тоже думал над этим. Но присланную "гигант-машину" нужно начинать монтировать завтра же Жмут на нас.

После этой беседы на второй день Смугляк создал инициативную группу по усовершенствованию машины Покровского. В группу вошли инженер-конструктор завода, слесарь Гущак, токарь Дубовик и главный инженер. Они знали, что машина Покровского предназначена для отливки канализационных труб желобным способом. Для производства водопроводных груб она совершенно непригодна. Что же делать? С чего начинать? В первую очередь Смугляк решил снять желоб и заливать чугун непосредственно в изложницу через воронку. Первенец вышел "недоноском". Зато последующие трубы стали получаться все лучше и лучше, правда на них оставались поры и всевозможные "язвочки". Подвергли продукцию испытанию под давлением. Трубы не выдерживали давления воды в двадцать атмосфер, протекали. Значит, что-то не найдено еще, не определено в технологии. Снова поиски.

Смугляк и его товарищи не выходили из цеха с семи часов утра до десяти вечера. Однажды Гущак и Дубовик, возбужденные и сияющие, ворвались в кабинет главного инженера, сбросили кепки и наперебой начали доказывать новую идею.

- А вы по очереди говорите, - сказал Смугляк. - Ну, выкладывайте, что у вас?

- Вот какая мысль, Михаил Петрович, - заговорил уже один Гущак, вытирая пот со лба. - Нужно найти точную скорость ротора, и тогда дело пойдет. Даю голову на отсечение!

- Этого как раз делать не надо, - улыбнулся главный инженер. - Без головы ничего не придумаешь. Будем реализовывать вашу идею.

После многочисленных опытов Смугляк решил целый ряд сложных инженерных задач: определил угол наклона машины, сконструировал специальное заливочное устройство, нашел оптимальную скорость оборотов ротора. Гущак и Дубовик неустанно помогали ему. И трубы пошли, выдержав все технические и качественные испытания. Победа была налицо. Вся установка обошлась в десять раз дешевле, чем оборудование "Гипростали". Маленькая безжелобная машина для центробежной отливки труб весила всего семьсот килограммов, была проста в изготовлении и очень удобна. Ее обслуживало только два рабочих, давая за смену больше ста труб. На заводе радовались.

Поздно вечером, уже дома, Смугляк подсчитал: если убрать из цеха оборудование "Гипростали" и установить на этой площади несколько своих машин, производство труб можно удесятерить. В этот же вечер он написал письмо в министерство с просьбой разрешить заводу убрать из цеха машину "Гипростали" и поставить свои. Ответа на письмо не последовало.

Тогда Смугляк уговорил директора, на свой риск и страх убрал негодное оборудование и поставил в цехе свои машины. Годовой план был выполнен за восемь месяцев. На завод начали приезжать представители с других предприятий страны знакомиться с технологией изготовления труб, копировать чертежи машины, учиться. Это было широкое признание нового способа отливки водопроводных труб. Но высокопоставленные ученые мужи ахнули: как? что? почему? Была сразу же образована комиссия. Через пять дней на самолете она прибыла уже в Закарпатье, холодная, неприступная. Председатель комиссии солидный человек, отмеченный сединами профессор, сразу же направился в цех. Смугляк подумал: вот сейчас этот розовощекий, высокий индюк повернется к нему и скажет, как раньше говорили в селе соседи: "От тебя, Мишка, навозом пахнет, а ты всякими выдумками голову нам крутишь". Но этого он не сказал. Только осмотрелся кругом и надменно, выпятив грудь, спросил:

- Где же ваши машины?

- А вот перед вами, товарищ профессор.

- Чепуха! Нет у вас машин!

- Зато трубы есть, товарищ профессор! - почувствовав обиду, не сдержался Смугляк. - А у вас машины есть - труб нет. Сегодня наши рабочие на пяти "малютках" отлили пятьсот труб. Это получается тысяча метров, или один водопровод в колхозе.