ПРИНЦ. Умоляю, никому не рассказывайте, ведь если слух дойдет до моей невесты, она будет страдать... Будет страдать! Страдать, страдать, страдать!
ИЗА. Да отпустите же меня, принц!
ПРИНЦ (продолжая удерживать ее). Сейчас, сейчас... Потерпите. (Целует.) Ах, что за носик, что за губки! Не уходи! Похоже, я ей изменяю! Это ужасно! Но это же прекрасно! Ах, как мне легко! (Кричит.) Валентин! Валентин!
ИЗА (вырываясь). Прошу вас хотя бы никого не звать.
ПРИНЦ. Напротив, напротив, моя золотая...
Входит ВАЛЕНТИН.
Валентин, пожалуйста, попроси господина Кирилла пригласить сюда мадемуазель Ивонну! Быстро!
ВАЛЕНТИН выходит.
Я и не подумаю отпустить тебя. Только сейчас, с тобой, я чувствую себя на своем месте. Ах, что за наслаждение держать в объятьях существо... не вызывающее отвращения. Я пришлю тебе цветы. Ах, как легко. Я должен насладиться этой легкостью. Легкостью, которую вновь обрел! Я люблю тебя!
Входят КИРИЛЛ и ИВОННА.
Кирилл, теперь Иза - моя невеста!
КИРИЛЛ. Как это?!
ПРИНЦ. Ивонна, я вынужден кое в чем тебе признаться. Только что я изменил тебе с Изой. И ты перестаешь быть моей невестой. Весьма сожалею, но ничего не могу поделать. Ты лишена сексапильности, которой в высшей степени наделена Иза. Не сердись, что я извещаю тебя о случившемся подобным образом, столь неожиданно, но я решил воспользоваться некой легкостью, которая внезапно посетила меня благодаря тебе... благодаря тебе, мое сокровище. (Целует Изе руку, затем к Ивонне.) Ну, что ты так стоишь? Пожалуйста, стой, стой сколько угодно, мне безразлично! И прощай! Я ухожу, отплываю, отбываю, отдаляюсь, порываю с тобой! И ничего ты не выстоишь!
КИРИЛЛ. Ничего она не выстоит! Пусть хоть десять лет простоит! Вот это радость!
ПРИНЦ (к Изе). Извини, моя драгоценная, я забыл спросить тебя о согласии. Не отказывай мне. (Целует ей руку.) Ах, каждое такое прикосновение исцеляет меня. Сейчас же отдам все необходимые распоряжения. Не нужно скрывать от мира, что мы обручились. И родители будут рады. Камергер... наш славный камергер! Придворные... какое для всех облегчение. Ведь атмосфера при дворе действительно становилась невыносимой. (К Ивонне.) Ну что ты все стоишь? По-моему, между нами все уже выяснено. Чего ты еще ждешь, дорогая.
КИРИЛЛ. Сама она с места не сдвинется.
ПРИНЦ. Вызови этого, ее возлюбленного, пусть заберет ее себе или, во всяком случае, заберет отсюда и доставит к месту постоянного пребывания.
КИРИЛЛ. Я сейчас же приведу его и мы ее отправим. Сию же минуту, Филипп! Только... смотри, как бы она здесь чего-нибудь не выстояла!
ПРИНЦ. Не бойся!
КИРИЛЛ выходит.
А ты можешь стоять, сколько душе угодно, тебе больше не удастся поставить меня в глупое положение. Я стал другим. Изменил тон, и сразу же все изменилось! Вот ты стоишь, как укор совести, а мне безразлично! Ну и стой, если тебе хочется! Ха, ха, ха. Впрочем, ты любишь, когда тебе причиняют боль, потому что абсолютно лишена сексапильности. Ты сама себя не любишь, ты - сама себе враг, и потому подсознательно провоцируешь и восстанавливаешь всех друг против друга, и каждый чувствует себя по отношению к тебе разбойником и подлецом. Но теперь, хоть бы ты тут год простояла, твоя мрачность и трагичность не смогут преодолеть моей беззаботности и легкости. (Игриво смеется в сторону Ивонны и кружится вместе и Изой.)
ИЗА. Может, лучше не стоит так с ней говорить? Будь милосерден, Филипп.
ПРИНЦ. Нет, нет, никакого милосердия. Только легкомыслие! Уж я-то ее знаю - есть опыт. Во-первых, пока она здесь ждет, нужно непрестанно что-нибудь говорить, а во-вторых, говорить следует именно самое плохое, причем легким, веселым тоном. Главное - все самые неприятные, непристойные вещи говорить невинным, пренебрежительным тоном. Это лишает ее возможности проявить себя, лишает ее молчание силы воздействия, а то, что она здесь торчит, вовсе перестает иметь значение. Все это переносит ее в сферу, где она беспомощна. Тебе не следует беспокоиться, теперь мне уже ничто не грозит. Прервать связь с человеком чертовски легко, это, прежде всего, вопрос перемены тона. Пусть стоит сколько влезет, пожалуйста, пусть стоит и смотрит... А впрочем, уйдем мы. Совершенно верно, мне просто не пришло в голову, что можно взять и уйти. Если стоит она, то уходим мы. (Ивонна наклоняется.) Не смей кланяться мне!
ИВОННА. Я не кланяюсь.
ПРИНЦ. Положи это! Что ты подняла с пола? Что это? Волос? На что он тебе? Чей это волос? Волос Изы. Положи - ты хочешь его взять? Зачем?
ИВОННА (молчит).
Входят КИРИЛЛ и ИННОКЕНТИЙ.
ИННОКЕНТИЙ. Извините, но так не поступают! Вы, принц, влюбили в себя девушку, а теперь отталкиваете ее! Царственные капризы! Вы сделали ее несчастной! Я протестую!
ПРИНЦ. Что? Что? Вы протестуете?
ИННОКЕНТИЙ. Извините, я пытаюсь протестовать. (Под грозным взглядом Принца внезапно садится.)
ПРИНЦ. Смотрите, как этот человек уселся на свой протест.
КИРИЛЛ. Уселся, как собака на хвост. Ну, в дорогу! Забирайте свою прелестницу.
ПРИНЦ. Стойте! Пусть отдаст волос!
КИРИЛЛ. Какой волос, принц?
ПРИНЦ. Ивонна, верни волос! Пусть она отдаст волос!
ИЗА. Волос у меня достаточно. Филипп...
ПРИНЦ. Нет, нет, пусть отдаст! Я не перенесу, если у нее... останется... этот волос! Отдай! (Отнимает волос.) Отнял! Ну и что с того, что отнял? Она же не этот волос - она нас обоих заключила в себе! (К Изе.) Мы оказались там, в ней. У нее. В ее владении. Выйдите все! Я сейчас приду. Кирилл!
Выходят все, кроме ПРИНЦА и КИРИЛЛА.
Задержи ее в замке. Не дай ей возможности уйти. Скажи им, что пока не следует оповещать о нашем разрыве. Пусть на время все останется так, как было.
КИРИЛЛ. Так и знал, что она что-нибудь выстоит. Опять начинаешь!
ПРИНЦ. Напротив, хочу покончить раз и навсегда. Только не пугайся. Мне придется ее... (Показывает на горло.)
КИРИЛЛ. Что?! Кого?!
ПРИНЦ. Ивонну.
КИРИЛЛ. Не сходи с ума, ради всего святого. Ведь все уже улажено. Ты порвал с ней. Я отправлю ее домой. Ее больше не будет.
ПРИНЦ. Здесь не будет - зато будет в другом месте. Где бы она ни находилась, будет всегда. Я буду здесь, а она там... Бррр... Не хочу. Лучше один раз убить.
КИРИЛЛ. Но ведь ты излечился!