Прошло уже больше месяца после того рокового понедельника. И я поймала себя на том, что практически не вспоминаю ужасные моменты моего путешествия. Совсем наоборот. Все чаще мысли возвращаются в желтую и розовую страну, где мне было так хорошо, уютно, здорово. Где осталась частичка меня. А сама эта страна навсегда осталась со мной, поселившись в моей душе прекрасной, славной сказкой наяву, делая меня добрее и сильнее.

И, уже начиная дремать, я подумала о том, что теперь вряд ли когда-нибудь осмелюсь выяснять отношения на повышенных тонах с кем-либо, даже с очень неприятным мне человеком, прекрасно осознавая, чем оборачивается ссора и для правого, и для виноватого. А бывает ли кто-нибудь прав или виноват на все сто процентов? У каждого своя правда. Каждый человек — отдельная проекция.

А дома меня поджидали неприятности. Ну не то чтобы совсем неприятные неприятности, но все же.

Я, разумеется, рассчитывала, что Новый год мы будем встречать вместе с Сережей. Где-то с неделю назад, перед самым моим отъездом, позвонила Макса и сказала, что наша группа, вернее ее инициативная часть, планирует собраться на Новый год вместе. Как обычно, дома у Шатины. Все-таки давненько все вместе не собирались, а с некоторыми и с выпускного не виделись. Это только мы с Наташкой в одном институте работаем, почти каждый день встречаемся. А как-то связь терять не хочется. Все эти дни в Бресте я уверенно строила планы, как мы с Сережей вместе отправимся на сборище моих однокурсников, тем более что у него таковых, я имею в виду планов, не было. Я просто воочию представляла себе, как буду знакомить его с одногруппниками. Впрочем, некоторых он уже знал, с Максой и ее Павликом виделись вообще довольно часто. Самое главное, на что я рассчитывала, так это на то, что, познакомившись с моим женихом Сережей, от меня окончательно и бесповоротно отстанет Кап Капыч, который донимал меня еще с первого курса.

Кап Капыч был более чем своеобразным товарищем. Его «ухаживание» носило такой странный и назойливый характер, что человека с менее устойчивой нервной системой могло запросто довести до психушки: периодически он устраивал за мной слежку, выясняя, в котором часу я возвращаюсь домой и кто при этом меня провожает, а также вел на меня подробное досье с указанием болезней, перенесенных в детстве. Причем на протяжении всех лет учебы, как только я имела счастье разругаться с очередным хлямбером, он тут же возобновлял свои домогательства. Разумеется, после окончания университета по факту работы в разных концах города он слегка поотстал от меня, но тем не менее очень хотелось поставить окончательную точку. Я выхожу замуж. Все. Баста.

Очень я рассчитывала на эту вечеринку.

Так что как только мы с Сережей встретились после моей поездки, и кружащаяся от счастья голова более-менее встала на место, я ему заявила:

— Сереж, я перед отъездом не успела тебе сказать. Звонила Макса и говорила, что все наши, из группы, собираются на Новый год у Шатины. Представляешь, как здорово! Количество приглашенных лиц ограничивается только количеством приносимых этими лицами яств и напитков.

Сережка как-то замялся и задал вопрос, которого я меньше всего ожидала:

— А кто такая Шатина?

— Ну ты даешь! Это же Инга, ты ведь ее прекрасно знаешь.

— Постой, у нее вроде бы была какая-то другая фамилия. Замуж вышла, что ли?

— Фамилия у нее не только была, но и есть другая, — объясняла я терпеливо. — И не выходила она никуда пока, тем более замуж. А Шатина — это ее прозвище.

— А почему такое странное прозвище? — допытывался Сережа. Явно тянул время.

— Это еще с первого курса повелось. Нас же четверо было в компании: Ленка, то есть я, Наташка, Светка и Инга. Имя такое солидное, ни в пять, ни в десять. Никак ее не назовешь по-свойски. Вот и стали мы звать ее Ингушей.

— Ну?

— А потом Ингушу переделали в Ингушатину, потому что она очень большая. И ростом, и сложением — прямо гром-девушка, да еще и повторять любит: «Хорошего человека должно быть много». А совсем уже потом решили, что Ингушатина — слишком длинное имя, и сократили его до Шатины. Неужели ты не знал?

— Нет, — улыбнулся он.

Как-то вымученно улыбнулся, невесело. С чего бы это? Ничего не пойму. Поскольку в дипломатии я никогда не была сильна, то задала вопрос прямо в лоб:

— Так мы идем или где?

Прямой вопрос требует прямого ответа. Сережа посопел-покряхтел и медленно, в час по чайной ложке выцеживая из себя слова, начал объяснять:

— Понимаешь, Алена… Такое дело… Ну, в общем, это. Не получится.

— Что не получится? Говори ты толком!

— Ну, помнишь, мы с тобой говорили, что надо как-то осчастливить моих родителей известием о нашей свадьбе.

— Конечно, помню, — ответила я, а внутри что-то противненько заныло.

— Ну так вот. Сейчас, на Новый год, это самое подходящее время. Как-никак праздники, время свободное есть, чтобы съездить домой. Ты же сама говорила, что это надо сделать побыстрее, — он виновато оправдывался, и выглядело это трогательно и забавно.

— Конечно, ты прав, Солнышко! Тысячу раз прав. Действительно, лучше момента просто не придумаешь, — я вздохнула. — Жаль только с нашими увидеться не удастся.

— А это еще почему? — недоумевал он.

— Ну как я пойду туда одна, без тебя?

— Точно так же, как ты одна, без меня, училась с ними в одной группе целых пять лет.

— Так ведь тогда мы с тобой толком знакомы не были. А сейчас вроде как неудобно. Тебе же ведь обидно будет.

— Ежик, перестань говорить глупости! Что же такое получается? Из-за того, что по нашим семейным делам я вынужден уехать, тебе придется встречать Новый год в одиночестве?

— Ну, не так чтобы в одиночестве, с родителями все-таки, — промямлила я.

— Может быть, ты еще скажешь, что ты в полном восторге от этой перспективы? Прекрати ерунду и отправляйся к своей Шатине, передашь привет от меня.

Обмениваясь взаимными словесными реверансами, мы между делом дошли до нашего любимого кафе. Свечей здесь отродясь не водилось, даже камин в углу был имитацией, но темно-бордовые плюшевые скатерти на столиках создавали уют, всегда звучала хорошая тихая музыка, а кофе, который подавали не с сахаром, а с конфеткой, был просто превосходным. И по большому счету, какая разница, какой это вечер — прощальный или наоборот, после ужасающе долгой разлуки — целых пять дней. Главное, моя мечта сбылась. Тихонько струился дым от сигареты, Вячеслав Бутусов пел о том, как он «ломал стекло, как шоколад в руке». А самое главное — сидел напротив меня Сережа, Солнышко мое ясное. Жаль, конечно, что не получится встретить Новый год вместе. Но впереди еще очень много лет. И уж их мы постараемся встречать только вместе. А то, как он произнес, что уезжает «по нашим семейным делам», грело душу маленьким теплым огоньком.

Последние дни уходящего года практически всегда заполнены суетой. Это нормально. Но нынешний конец года по своей бестолковости превзошел все на свете. Все было как-то комом, впопыхах. Бегом отчитались за командировку. Чуть ли не вприпрыжку рассказали коллегам об успехе нашего доклада и о возможном сотрудничестве с Москвой, с Комлевым. Вопреки ожиданиям, шеф прореагировал на это более чем спокойно. Похоже, предстоящие мероприятия и необходимость сочетать их с новым для него «резвым» образом жизни беспокоили его куда сильнее. Быстренько сбросились на тортик, скоренько слопали его, запивая чаем. Это и понятно — народ целенаправленно готовился к институтскому вечеру, который должен был состояться сегодня в кафе.

То, что Барбосс резко стал трезвенником, никоим образом не изменило идеологический климат лаборатории, которая всегда славилась значительными запасами дармового спирта. Спирт, причем не абы какой, а сверхчистый, так называемый 96-й, в котором в качестве примеси допускалось только наличие 4% дистиллированной воды, требовался в огромных количествах нашему лазеру на красителе. Причем по технологии полагалось спиртовой раствор красителя менять ежемесячно. Но, как показывал опыт, лазер сравнительно неплохо себя чувствовал, когда раствор меняли где-то раз в полгода. Реже этого делать без крайней необходимости не стоило — уж слишком заметно ухудшались характеристики излучения. Естественно, сэкономленному продукту находилось более чем достойное применение. И оно, то есть достойное применение высококачественного продукта, позволило Сержу и Валерке сделать самое эпохальное открытие за время существования лаборатории. Пытливые молодые интеллектуалы установили отличие между пепси-колой и кока-колой.