Пулей вылетаю из двери и, разумеется, попадаю ногой в снеговую кашу. Старенький сапог обиженно пропускает внутрь ледяную воду. Плевать. Сейчас главное — успеть. Дистанция — 150 метров с препятствиями. Не хватает только какого-нибудь комментатора, поскольку страсти кипят не меньше, чем на олимпиаде. Любо-дорого посмотреть, как наша Алевтина Федоровна, по призванию самая знойная женщина института, а по профессии кадра из отдела, вся в духах и в мехах, пытается бежать на своих «шпильках» и при этом не делать резких движений, чтобы невзначай «штукатурка» не обсыпалась. Жаль ее, напрасно старается. А кто это там впереди, кругленький такой, так нарезает, подпрыгивая, как баскетбольный мяч? Обгоню, посмотрю. Ба, это ж Михаил Федорович из Наташкиной лаборатории, само воплощение солидности! Не забыть бы ей рассказать, то-то повеселится. Вот и дверь, можно поздравить себя с новым личным рекордом. Так и есть, Усатый на входе. Уже принял боевую стойку. А фиг тебе, успеваю проскочить как раз в тот момент, когда диктор уже раскрывает рот, чтобы сказать про московское время. Уже почти на лестнице меня догоняет его фраза: «Опять, Горбачевская, опаздываете?» Не опять, а снова, подавись ты.

Как обычно, народ в радостном возбуждении после пережитого стресса потихоньку расползается по лабораториям. Наши все уже, естественно, на месте.

— Общий привет!

— Явление восьмое, те же и Горбачевская, — отзывается Лев Саныч. — Лен, книжку принесла?

— Не казните глупую и бестолковую девушку, вот сегодня прямо с вечера положу в сумку!

— Ого, уже прозвучало слово «сегодня». Это прогресс! Можно подумать, что сегодня будет исключительный вечер, когда ты дома будешь потихонечку вязать носки перед телевизором. Ладно, раздевайся да садись чай пить, — воспитывает меня Зина-корзина, по профессии наша материально безответственная, а по душевным качествам — мама всей лаборатории.

Она, конечно, права. Я последнее время совсем потеряла голову. Взрослая, можно даже сказать зрелая, умудренная жизненным опытом, почти старая женщина, в свои 22 года втрескалась, как пятнадцатилетняя соплявка!

Разумеется, как и всем нормальным людям, мне случалось влюбляться и раньше. И даже голову терять. На денек-другой. Самое большое, на неделю. А потом все становилось на свои места. Либо я понимала, что предмет моих воздыханий видит во мне лишь некое устройство для постельно-прикладного использования и делала ручкой. Либо сей предмет был существом крайне закомплексованным, и в качестве возлюбленной ему нужна была заботливая клуша с соответствующими мозгами, и он сам пропадал с горизонта. Или у воздыхателя, при всех его пламенных чувствах, обнаруживался какой-нибудь вывих в мозгах, как например у Кап Капыча, и даже приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы его, воздыхателя этого, отвадить. Либо появлялась еще какая-нибудь причина для прозрения, и спустя максимум неделю мозги вставали на место, хотя роман как таковой мог тянуться ни шатко, ни валко еще некоторое время.

Но сейчас! Где находятся мои мозги, я попросту не знала уже который месяц. Правда, это действительно немудрено, потому что таких, как мое Солнышко, в реальной жизни просто не бывает. Мужчина, рядом с которым любая курица почувствует себя настоящей Женщиной. Теплой волной по душе разлилась мысль, что и сегодня Сережа тоже будет меня ждать возле спорткомплекса, заберет мою неподъемную сумку, с легкостью закинет ее себе на плечо, и мы пойдем… Куда? Не знаю, да и какая разница, лишь бы с ним!

Знали мы друг друга давно. То есть в лицо знали, все-таки на одном факультете учились. Первый раз я увидела Сережу на субботнике еще на первом курсе.

Нам объявили, что наша группа отправляется на субботник в Раубичи. Пулей домой переодеться, и через час автобус отчаливает. Кто не явится, будет подвергнут остракизму со стороны деканата и комсомольской организации. Естественно, первокурсники, еще не сдавшие первую сессию, всегда были существами послушными и покладистыми. Так что через час все были как штык, облаченные в старые джинсы и замызганные курточки.

С нами ехала еще одна группа, со второго курса. Правда, комсомольские вожаки не рискнули отправлять их домой переодеваться и сняли прямо с занятий. Естественно, что никто из них, «тертых калачей», прошедших две сессии и «Дни физика», не пришел бы обратно. Их чистенькая компания составляла потрясающий контраст нашему обшарпанному обществу.

А далее получилось так, что девочки из нашей группы попали на один и тот же объект с мальчиками со второго курса. Работа была в высшей степени творческая и интеллектуальная — перетаскивать кирпичи, утопая в раскисшей глине чуть ли не по колено. Один из второкурсников был обут в супермодные в то время бордовые полусапожки на небольшом каблучке с острыми носами, окованными металлической пластинкой. Да уж, этот обувной шедевр на фоне бескрайней грязи просто приковывал взгляд! И когда моей подруге Максе понадобилось что-то спросить у обладателя щегольских полусапожек, она, не зная ни имени его, ни фамилии, на всю стройку заорала: «Товарищ в красных ботиночках!» Что, естественно, вызвало приступ гомерического хохота со всех сторон, поставив под угрозу срыва все акцию по переноске кирпичей.

«Товарища в красных ботиночках» я впоследствии регулярно встречала в университетских коридорах. А однажды, во время факультетского культпохода в театр, мы даже сидели рядышком. И ботиночки знаменитые на нем были. Только я так была поглощена болтовней с Наташкой, что просто не обратила не этот факт внимания.

Время шло, сначала он закончил университет, через год — я. И вот в этом году где-то в начале сентября от комитета комсомола родного НИИ меня выдвинули на какую-то комсомольскую то ли конференцию, то ли учебу, потому как я возглавляла спортивный сектор. Меньше всего на свете мне хотелось тащиться на это мероприятие. И вот почему.

Всего за два дня до этого я решила попробовать, что такое батут. На котором всякие акробаты прыгают. Испытать чувство полета, так сказать. Щенячьему восторгу просто не было предела. Я решила сделать сальто. Ощущение — высшее! Повторила попытку, но приземлилась, то есть прибатутилась неудачно, грудной клеткой так об собственные коленки треснулась, что зубы лязгнули. Нет, решила я, сальто — это слишком опасно! Возьму-ка я, да просто упаду на спинку! И упала. Да только не на спинку, а прямо на свою тупую голову. Шейные позвонки хрустнули так, что в другом конце зала услышали. Лежу себе и думаю: сломала я шею или нет? Ручками-ножками подергала — ничего, шевелятся. Значит, спинной мозг фунциклирует. Кое-как с посторонней помощью поднялась, а голова в вертикальном положении не держится. Связки растянулись, вот она и норовит свалиться то вправо, то влево. Как у младенца в возрасте до месяца.

Зато на следующий день растянутые связки встали колом, намертво закрепив бедную голову в каком-то несуразном полуобороте. И больно, и неудобно: чтобы посмотреть в сторону, приходилось оборачиваться всем телом, а волосы привести в порядок было просто невозможно.

И вот таким чучелом, облаченным к тому же не в самый красивый из своих свитеров, я и появилась на этом комсомольском мероприятии. Забилась в уголок, все мне болит, сижу и тихонько страдаю. А тем временем главный председатель всех со всеми знакомит: «Разрешите представить, Сергей, аспирант физического факультета, отвечает за научную работу». Мама дорогая, так это же «товарищ в красных ботиночках»! И сама себе думаю: «Ишь ты, усы отпустил, какой симпатичный стал!» И вдруг сама по себе появляется мысль, которую я вовсе и не думала: «Я выйду за него замуж!» Это что еще за фокусы? Разумеется, я обругала себя последними словами и постаралась отвернуться в другую сторону, что в моем состоянии было крайне сложно осуществить.

А тем временем мне предстояло сделать сообщение о проведении каких-то там комсомольских соревнований. Я с трудом поднялась, вызвав шквал шуточек и замечаний типа: «Сидела бы уже лучше, а то рассыплешься еще!» Только один человек не смеялся — Сергей в красных ботиночках. И даже наоборот. Смотрел на меня с явным восхищением! И это при том, что здесь же присутствовала Макса, которая была красива настолько, что все мужчины, оптом и в розницу, теряли головы в ее присутствии и только пялились на нее с блаженными улыбками идиотов. А этот — на Максу ноль внимания, смотрит на меня своими голубыми глазами и записывается на все соревнования подряд!