И вот в одном из таких прыжков он вдруг завис в высшей точке и… стал набирать высоту! Вместо ослепительно-белого снега под собой он видел далеко внизу погруженные в темноту мерцающие снежные вершины. Над собой ослепительно звездное небо. Исчезли день, яростное солнце, колючий снег. Да и привычное самоощущение Айса исчезло — он ощущал себя громадной сильной птицей, ввинчивающей размашистую спираль своего полета в звездную глубину. Зачем? Да затем, что свобода включает в себя знание этих пределов. А разумное существо обязано быть свободным.

Чем выше поднимался Айс, тем больше времени приходилось тратить на адаптацию к новой высоте. А она становилась все менее и менее приспособленной для дыхания и полета. Айс вспомнил это уже пережитое им внизу ощущение и удивился подобию. И тут он почувствовал, что больше не набирает высоту: крылья, не находя опоры, проваливались вниз, и он несколько раз прошел по одному и тому же кругу. Что ж, вот и предел.

Посмотрев вниз, Айс увидел, как мал, как ограничен мир, в котором проходит его жизнь, и сколь необозрим, величествен Большой Мир. А что там, за пределом, который он не способен преодолеть? Айсу вдруг нестерпимо захотелось узнать ответ на этот вопрос, хотя он с горечью осознавал, что никогда его не узнает. И все же разум, быть может, и существует для того, чтобы задавать вопросы?.. Айс начал снижаться, ввинчиваясь в собственный доступный ему мир, и… оказался на снегу. Когти рефлекторно вонзились в ледяную корочку. Айс озирался, не понимая, что с ним произошло. Что это было? Кем он был? Быть может, тем самым гипотетическим сверхсуществом, в котором скрыта искомая разгадка?.. Тогда бой будет не из легких… Что ж, Айс не трус, но и не дурак. На этой высоте исход боя предрешен. Как же завлечь это существо вниз?..

Айс задрал голову. Вверху неприступно и ослепительно сияла острая, как клюв, вершина. Он сделал следующий прыжок…

Теперь он летел на каких-то странных, не сгибающихся крыльях. Может быть, даже и не на крыльях, а на странном их подобии. Это подобие было полупрозрачно и светилось в солнечных лучах. Множество нитей, плотно охватывая тело, тянулось к подобию крыльев и исчезало в их глубине. Однако, Айс почувствовал, что, напрягая разные участки тела и тем натягивая нити, он может слегка управлять крыльями и полетом. Он парил на восходящих потоках воздуха, четко улавливая его своенравные течения, завихрения, провалы. Он учился летать! Это открытие ошеломило Айса. Он не представлял, что взрослое крылатое существо может учиться летать. Но крылатое ли оно?..

На какое-то мгновение Айс погрузился в красноватый полумрак, ощутил пронзительно скрипящую тяжесть вагонетки, врезающуюся в грудь и в горбы упряжь, тяжелый, ненавидящий, несущий смерть взгляд твердокрыла, застывшего в каменной нише возле тускло горящего факела. И, вырвавшись в следующее мгновение под солнце, навстречу упругому живительному ветру, ощутив под собой высоту, надежно охраняющую от врагов, почувствовал такую радость жизни, такое блаженство бытия, что от избытка чувств сделал целый каскад сложных фигур пилотажа, на которые до сих пор не решался…

…Айс стряхнул с себя наваждение. Когти крепко удерживали его на снегу. «Итак, — уселся Айс прямо на снег, — похоже, что Некто пытается мне что-то втолковать. Ибо то, что я видел, не может быть моей галлюцинацией оно лежит вне моего опыта и даже моих фантазий. Откуда это берется неизвестно. Но, похоже, я на верном пути.»

«Вперед!» — взмахнул он крыльями…

То, что он пережил в этом прыжке, потрясло его своей бесстрашной откровенностью.

Восьмерка мягкокрылов, и Айс в том числе, держа в когтях четыре скрещенных прямоугольником жерди, несла на них громадный камень. Движения крыльев были настолько слаженными, что ни камни, ни жерди совершенно не шевелились. Айс представил порывистый эмоциональный полет твердокрылов и понял, что такой согласованности им не добиться никогда. Мягкокрылы оставили далеко за собой склоны родных гор и не спеша летели над спящей долиной, щедро залитой лунным светом. Впереди и по бокам летели такие же восьмерки.

«Какое простое решение!» — удивился Айс, продолжая крепко сжимать когтями жердь.

Внизу показалось сияющее гнездовье твердокрылов.

«Не мое», — определил Айс. До его гнездовья надо было миновать еще два. Айс втайне надеялся, что полет прервется на одном из этих двух, прекрасно осознавая подлость своей надежды. Но вот он узнал беззащитные огни родного гнездовья.

«Нет! — сопротивлялся Айс, — Нет!» Гнездовье было уже под ним. Жерди стали медленно расползаться в стороны, и точно в нужный момент глыба беззвучно ушла вниз.

«Нет!» — бессмысленно повторял Айс, прослеживая полет глыбы… И вдруг он увидел одиноко летящего белого мягкокрыла и две черные молнии, вылетевшие из-за скалистого склона. Неуловимый был странно, необычно задумчив и внимателен, и ампутация прошла идеально. Его тело мешком с костями падало вниз, а крылья, вращаясь, летели следом. И в тот момент, когда Айс издал торжествующий победный крик, глыба со звоном и грохотом проломила свод гнездовья и пронеслась мимо его кабинета, сминая под собой Айю, Айяна и Айяну…

«Не-е-ет!» — закричал Айс… и очнулся на снегу. Он стоял на четвереньках, молотя по снегу кулаками и выкрикивая: «Нет! Нет! Нет!..»

«Да что это я?!» — осадил он себя, охлаждая лицо шершавым крупнозернистым снегом. «Но сильнейший удар!» — оценил Айс очередной ход незримого противника, в существовании которого уже не сомневался. Слишком уж четко ложились видения в единое смысловое русло.

«Зря надеешься. Меня так просто не возьмешь, — сообщил Айс невидимому врагу. На самом же деле — подбадривая себя. — Ты способен на месть значит, ты подобен мне. А я никогда не отступлю перед тем, кто подобен мне… Я понял все, что ты хотел мне сказать. Но не испытываю угрызений совести. Разум не может отказаться от прогресса, это означало бы его деградацию и смерть. И я не виноват, что для прогресса необходимы рабы. К тому же, они не проявляли ни малейших признаков интеллекта. И я не вижу, почему бы безмозглую тварь не заставить работать на прогресс… Но я не могу вернуться к сородичам без ответа на вопрос: как жить дальше? А для него у меня еще слишком мало информации. Поэтому — вперед!»

Айс сделал прыжок. И ничего не произошло. То есть, он благополучно пролетел приличное расстояние и приземлился на снег. С ходу он сделал второй прыжок. Третий. С тем же эффектом. Айс остановился. «Похоже, что со мной больше не желают разговаривать, — догадался он. — Ну что ж, сделаем передышку».

Айс вытащил из поясной сумки шарики и веточки, собрал повозку, нагрузил ее снежком и стал катать по замысловатым маршрутам. На твердом насте повозка катилась легко, хотя немного скользила. Айс мысленно водил ее по штрекам и магистралям рудника; настроение его заметно улучшилось. На радостях он взял снежок, подкинул его и поймал, резко хлопнув ладонями. В результате снежок сплющился и превратился в диск. Айс покрутил его, сжав по оси двумя пальцами — диск хорошо вращался. Слепил второй снежок и тоже превратил в диск, насадил их на ось из веточки и стал катать. Восторгу его не было пределов. Он кричал и прыгал, размахивая руками и крыльями, пока не услышал шум сходящей лавины. Снежная пыль донеслась до Айса и несколько охладила его пыл.

И тут Айс опять ощутил удушающую хватку чужой высоты. Окружающий мир подернулся туманной дымкой, вернулся шум в ушах и в голове. Айс, почувствовав слабость в ногах, осторожно опустился на снег. Лег на спину, раскинув крылья и руки, и стал глубоко, старательно дышать, высасывая из разреженного воздуха драгоценный кислород. «Все нормально. — констатировал он, — Так и должно быть. Это чужой мир. Ненормальны мои великолепные прыжки и видения. Но кто-то, значит, дал мне силы на эти прыжки, а разуму подарил новое зрение. Или, может быть, все это какая-то высотная болезнь? Бред?.. Будет очень обидно, если я погибну здесь. Когда еще кто-нибудь додумается до моего изобретения?!.. Надо остаться жить. И надеяться только на себя… Слышишь, всесильный и незримый враг мой? Только на себя! Не желаешь со мной больше разговаривать — и не надо! Я сам… сам…»