С мамлюками был иной казус. Как вы знаете, - мамлюки - славянские дети, выращенные в яростном магометанстве. Сие - элитные части бывших султанов, ведомые мамлюкским принцем Мурадом, иль маршалом Мюратом - на французский манер. Так вот у них есть заковыристая традиция.
Видите ли... Так уж пошло исторически, что в мамлюках - только мальчики. Тысячи, десятки тысяч мальчиков, живущих в огромных казармах под палящим египетским солнцем.
А когда в одном месте собрано столько мужчин, в жизни не видевших женщин - недалеко до греха. В незапамятные времена первый мамлюкский султан Египта - половец Коттуз (кстати, согласно преданию - предок Михаила Илларионовича Кутузова!) ввел дикий обычай. Раз в две недели мамлюки имели право войти в любой египетский дом и взять любую женщину из расчета десять человек на одну бабу по разу.
Обычай варварский, но в те времена он казался единственным средством, чтоб юные мамлюки хоть как-то приобщались к дамскому обществу, а не... "варились в своем соку". С той поры в Ниле много воды утекло, мамлюки утратили былую власть и египтяне отменили позорный обычай. (Их можно понять.)
Ежели не ошибусь, - вот уже почти триста лет мамлюки живут "своею казармой", размножаясь исключительно войнами за счет пленных мальчиков. На Венском Конгрессе мы запретили само существование сего "ордена", ибо он не просто содомский, но и - сатанистский.
Люди сии числят первым мамлюком принца Заххака, которому Иблис (тамошний Сатана) предложил сделку. Необычайно красивый Заххак позволит Иблису "поцеловать себя в обе лопатки", а тот за сие дарует ему - Высшую Власть.
С той самой поры пленных мальчиков чуть ли не поротно "целуют в лопатки", и ежели те выдержат сию процедуру - принимают в мамлюки. ("Целуют" так, что из пяти пленников четверо умирают. Зато мамлюками становятся самые крепкие и здоровые парни.) А уже принятый в мамлюки может подойти к любому из своего отряда и предложить тому "алиш-такиш" - когда оба по очереди будут то мальчиком, то - девочкой.
Такова традиция. Я сразу понял, что там, где "пойдут" лавы Мюрата, местных мальчиков ждет черт знает что и добром остерег их родителей. Не упоминая Заххака, объяснял, что люди сии - сатанисты. Это у них способ такой - обращать в свою Веру...
Мне опять не поверили. Пока не пришли мамлюки. А после того... В общем, - с того дня мне - истово Верили.
Надо сказать, что Бонапарт очень заботился о своей армии. Именно он ввел моду на лазареты, в коих не просто бросали раненых умирать, но и делали им нешуточные операции. А кроме того в каждом полку был медик, коий нарочно следил за отбором шлюх, ублажавших воинство победительной Франции. Но забота сия простиралась лишь на французов.
Поляки - особый народ. Они настолько ненавидят "москалей", немцев, евреев и прочих, что никогда не становятся источниками "стыдной" заразы. После "забав" с пленницами (иль пленниками), они обычно их убивают. Исключение делается лишь для девиц польского корня, с коими сии шляхтичи сама скромность. Опять же - высокая любовная культура поляков заставляет их следить за своими болячками. Чтоб не "огорчить ясновельможную пани".
С мамлюками все проще. Да - они сплошь содомиты. Но все их жертвы после "этого самого" иль покойники, или - мамлюки. А в столь тесном сообществе "болячку" не скроешь!
Иное дело все прочие. Эти шли подневольно, не имели галльских лазаретов, польского гонора, иль мамлюкских казарм. Посему сифилис цвел средь них пышным цветом.
По неизвестным науке причинам, восточные славяне неспособны противостоять сей заразе. Человек сгнивает заживо за полгода. В итоге повсеместно, где бы ни ступала нога оккупанта, вспыхивала эпидемия "срамной болезни".
Неграмотные люди, видя сии ужасы, не могли объяснить сего, иначе чем "Пришествием Антихриста". А как еще понимать, - ежели постояли пришельцы в чьем-то дворе, а у хозяйки через неделю "чирьи пошли", а у хозяина - нос отвалился?! Божья Кара!
Нередко бои с вражьими фуражирами начинались с того, что мужики добровольно отдавали тем нажитое, но при этом не подпускали к себе. Те, не видав до того столь удивительного приема, требовали, чтоб кто-то из местных первым попробовал подношений и давали местному старосте кусок от брошенного наземь хлеба-соли. В ответ следовал плевок вместе с отчаянным размахиванием крестом, да кадилом, а дальше...
Оставались либо фуражиры, иль - мужики. А провиант сжигался, как теми, так и другими. Одни думали, что все отравлено. Другие,- что все к чему те прикасались - проклято.
Когда-нибудь задумайтесь над тем, что "мужицкие" отряды (за вычетом чудом спасшихся офицеров противника) никогда не брали врага в плен, никогда не "поднимали с поля трофеев", а убитых врагов не хоронили по-христианскому обычаю, но только - сразу сжигали...
Когда я уяснил для себя это все, само собой написалось прошение Государю, Синоду и Штабу. Я писал так:
"Враг запятнал себя воровством, грабежом и насилием. Посему армия его - Сила Зла.
Враг жжет иконы и рушит Церкви. Посему армия его - от Врага Рода Нашего!
Враг насилует мальчиков ради кощунств и обрядов. Посему сие - Сила Содома.
Враг носит в жилах Срамную Болезнь - самую страшную и губительную для всех христиан. Посему сие - Сила Блуда и Мора.
Наш Святой долг призвать все доброе и хорошее, что есть в каждом из нас.
Каждого из наших солдат, или офицеров, запятнавших себя воровством, мародерством, иль бессудным насилием - надобно предавать смерти. Против воровской армии нельзя быть Без Чести.
Все в армии должно совершаться с Божьего соизволения, торжественного молебна и благословения батюшки. Посему прошу передать в войска столько священников, сколь это возможно и приказать командирам в вопросах морали и нравственности ни в чем им не противиться. Пусть и в ущерб воинским интересам.
Запретить всякое мужеложство в армии. Уличенных казнить под барабанный бой. Без упокоения после этого.
Требовать от солдат сходиться с женщинами лишь по взаимному согласию с дозволения присланного священника. Лишь по Любви, иль ради утешения вдов и сирот. Брать слово с солдата, что после Победы он найдет доверившуюся ему и честно пойдет с ней под венец. Ради того, - отпустить всех таковых из армии после Победы".
Я не слишком хорошего мнения об Александре, но верю многим свидетельствам, что он рыдал, читая это письмо. И я знаю, что выплакавшись, он сразу поставил под сим свою подпись.
Когда мои предложения читали в Синоде - главы православия встали, как один, и вознесли Славу Господу, что хоть кто-то из Штаба наконец-то внял всем надеждам и чаяниям Русской Церкви. В тот же день было послано по всем губерниям и уездам и не нашлось ни одного из сельских батюшек, кто отказался б надеть армейскую форму!
Тяжелей всего мое послание встретили в Ставке. Наследник Константин тут же стал брызгать слюной и кричать, что все это - направлено против него! И так далее...
Многие шушукались, - в нашей армии нет офицера, коий не причастился бы к прелестям своего денщика, или "клюквы". Да и потом, - все армейские состояния составлены из трофеев, так что все лихорадочно обсуждали, - имеет ли сей Указ обратную силу.
А потом сам Барклай поднялся и веско сказал:
- "Раз уж мы воюем за Святую Русь, причастимся-ка и мы к святости. Я подпишу сие с оговоркой, что Указ действует лишь на время войны на Святой Руси", - и все выдохнули с облегчением.
Как глава Особого отдела Русской армии, доложу, - за весь 1812 год нами не зафиксировано ни одного случая воровства, насилия, иль мародерства у наших людей. Ветераны говорят, что с людьми творилось что-то необычайное они будто стали на голову выше и будто - "светились внутри". Если в первые дни войны вслед нашим частям разве помои не выливали, после сего Указа мужики (особенно белорусы), единожды узрев сих солдат, сами просились в наш строй.
Ежели униаты дали триста тысяч штыков в армию Шварценберга, белорусы поставили сто тысяч штыков в нашу армию. Отсюда разница в нашем нынешнем отношении к Украине и Белоруссии.