МЕДВЕДЬ

Покрытый бурой шубой, Кряжистый и грубый, В малиннике сыром Он спит и дышит носом, Кося глазком белесым, И тушей раздобревшей Он давит бурелом. Когда перед зарею В сосне заквохчет дрозд И окунется в хвою Густая сетка звезд... Он встанет, косолапый, Он втянет воздух с храпом, Подымется, вздохнет, Стряхнет с намокшей шкуры Малины листик бурый И двинется вперед... Я тоже не зеваю, Берданку заряжаю, И в тишине ночной Неслышными шагами Сперва пройду овсами, Потом пройду болотом И сяду над рекой. Иди, зевака сонный, Верни мои патроны, Иди, иди, иди... Я слышу храп медвежий, Хрустепие лап широких... Идет... И сердце реже Стучит в моей груди.

"1934". Э. Багрицкий

Поэмы

СКАЗАНИЕ О МОРЕ, МАТРОСАХ И ЛЕТУЧЕМ ГОЛЛАНДЦЕ

Знаешь ли ты сказание о Валгалле? Ходят по морю викинги, скрекингп ходят по морю. Ветер надувает парус, и парус несет ладью. И неизвестные берега раскидываются перед воинами. И битвы, и смерть, и вечная жизнь в Валгалле. Сходят валкирии - в облаке дыма, в пенни крыльев за плечами - и руками, нежными, как ветер, подымают души убитых. И летят души на небо и садятся за стол, где яства и мед. И Один приветствует их. И есть ворон на троне у Одпна, и есть волк, растянувшийся под столом. Внизу скалы, тина и лодки, наверху - Один, воины и ворон. И если приходит в бухту судно, встает Одни, и воины приветствуют мореходов, подымая чаши. И валкирии трубят в рога, прославляя храбрость мореходов. И пируют внизу моряки, а наверху души героев. И говорят: "Вечны Валгалла, Один и ворон. Вечны море, скалы и птицы". Знайте об этом, сидящие у огня, бродящие под парусами и стреляющие оленей! (Из сказаний Свена-Песнетворца) Замедлено движение земли Развернутыми нотными листами. О флейты, закипевшие вдали, О нежный ветр, гудящий под смычками... Прислушайся: в тревоге хоровой Уже труба подъемлет глас державный, То вагнеровский двинулся прибой, И восклицающий, и своенравный...

1

ПЕСНЯ О МОРЕ И НЕБЕ

К этим берегам, поросшим шерстью, Скользкими ракушками и тиной, Дивно скрученные ходят волны, Растекаясь мылом, закипевшим На песке. А над песками скалы. Растопыренные и крутые. Та, посмотришь, вытянула лапу К самой тине, та присела крабом, Та плавник воздела каменистый К мокрым тучам. И помет бакланий Известью и солью их осыпал... Л над скалами, над птичьим пухом Северное небо, и как будто В небе ничего не изменилось: Тот же ворон на дубовом троне Чистит клюв, и тот же волк поджарый Растянулся под столом, где чаши Рыжим пивом налиты и грузно В медные начищенные блюда Вывалены туши вепрей. Вечен Дикий пир. Надвинутые туго Жаркой медью полыхают шлемы, Груди волосатые расперты Легкими, в которых бродит воздух. И как медные и злые крабы, Медленно ворочаясь и тяжко Громыхая ржавыми щитами, Вкруг стола, сколоченного грубо Из досок сосновых, у кувшина Крутогорлого они расселись Доблестные воины. И ночью Слышатся их голоса и ругань, Слышно, как от кулака крутого Стонет стол и дребезжит посуда. Поглядишь: и в облаках мигают Суетливые зарницы, будто Отблески от вычищенных шлемов, Жарких броней и мечей широких...

2

ПЕСНЯ О МАТРОСАХ

А у берега рыбачьи лодки, Весла и плетеные корзины В чешуе налипшей. И под ветром Сети, вывешенные на сваях, Плещут и колышутся... Бывает, Закипит вода под рыбьим плеском. И оттуда, из морозной дали, Двинется треска, взовьются чайки Над водой, запрыгают дельфины, Лакированной спиной сверкая, Затрещат напруженные сети, Женщины заголосят... И в стужу, Полоща полотнищем широким, Медленные выплывают лодки... День идет серебряной трескою, Ночь дельфином черным проплывает... Те же голоса на прибережье, Те же неводы, и та же тина. Валуны, валы и шорох крыльев... Но однажды, наклонившись набок, Разрезая волны и стеная, В бухту судно дивное влетело. Ветер вел его, наполнив парус Крепостью упрямою, как груди Женщины, что молоком набухли... Ворот заскрипел, запели цепи Над заржавленными якорями, И по сходням с корабля на берег Выбежали страшные матросы... Тот - как уголь, а глаза пылают Белизной стеклянною, тот глиной Будто вымазан и весь в косматой Бороде, а тот окрашен охрой, И глаза, расставленные косо, Скользкими жуками копошатся... И матросы не зевали: ночью, В расплескавшемся вдали пыланье Пламени полярного, у двери Рыбака, стрелка иль китолова Беспокойные шаги звучали, Голоса, и пение, и шепот... И жена протягивала руки К мерзлому оконцу, осторожно Жаркие подушки покидая, Шла к дверям... И вот в ночи несется Щелканье ключа и дребезжанье Растворяющейся двери... Ветер Соглядатаи и веселый сторож Всех влюбленных и беспутных - снегом У дверей следы их заметает... А в трактирах затевались драки, Из широких голенищ взлетали Синеглазые ножи, и пули Застревали в потолочных балках... Пой, матросская хмельная сила, Голоси, целуйся и ругайся! Что покинуто вдали... Размерный Волн размах, качанье на канатах И спокойный голос капитана. Что развертывается вдали... Буруны, Сединой гремящие певучей, Доски, стонущие под ногами, Жесткий дождь, жестокий ломоть хлеба И спокойный голос капитана...

3

ПЕСНЯ О КАПИТАНЕ

Кто мудрее стариков окрестных, Кто видал и кто трудился больше?.. Их сжигало солнце Гибралтара, Им афинские гремели волны. Горький ветр кремнистого Ассама Волосы им ворошил случайно... И, спокойной важностью сияя, Вечером они сошлись в трактире, Чтоб о судне толковать чудесном! Там расселись старики, поставив Ноги врозь и в жесткие ладони Положив крутые подбородки... И когда старейшиною было Слово сказано о судне дивном, Заскрипела дверь, и грузный грянул В доски шаг, и налетел веселый Ветер с моря, снег и гул прибоя... И осыпай снегом и овеян Зимним ветром, встал пред стариками Капитан таинственного судна. Рыжекудрый и огромный, в драном Он предстал плаще, широколобой И кудлатой головой вращая, Рыжий пух, как ржавчина, пробился На щеках опухших, и под шляпой Чешуей глаза окоченели...

4

ПЕСНЯ О РОЗЕ И СУДНЕ

Что сказали старцы капитану, И о мудром капитанском слове. Уходи! Распахнутые воют Пред тобой чужие океаны, Южный ветер, иль заиндевелый Пламень звезд, иль буйство рулевого Паруса твои примчало в бухту... - Уходи! Гудит и ходит дикий Мыльный вал, на скалы налетая! Горный встр вольется в круглый парус. Зыбь прибрежная в корму ударит, И распахнутый - перед тобою - Пламенный зияет океан! Мореходная покойна мудрость, Капитан откинул плащ и руку Протянул. И вот на мокрых досках Роза жаркая затрепыхалась... И, пуховою всклубившись тучей. Запах поднялся, как бы от круглой Розовой жаровни, на которой Крохи ладана чадят и тлеют. И в чаду и в запахе плавучем Увидали старцы: закипает В утлой комнате чужое море, Где крутыми стружками клубится Пена. И медлительно и важно Вверх плывут ленивые созвездья Над соленой тишиной морскою Чередой располагаясь дивной. И в чаду и в запахе плавучем Развернулся город незнакомый, Пестрый и широкий, будто птица К берегу песчаному прильнула, Распустила хвост и разбросала Крылья разноцветные, а шею Протянула к влаге, чтоб напиться. Проплывали облака, вставали Волны, и, дугою раскатившись, Подымались и тонули звезды... И сквозь этот запах и сквозь пенье Всё грубей и крепче выступали Утлое окно, сырые бревна Низких стен и грубая посуда... И когда растаял над столами Стаей ласковою и плавучей Легкий запах, влажная лежала В черствых крошках и пролитом пиве Брошенная роза, рассыпая Лепестки, а на полу огромный Был оттиснут шаг, потекший снегом. А в окне виднелся каменистый Берег, и, поскрипывая в пене Грузною дощатой колыбелью, Вздрагивало и моталось судно. Видно было, как взлетели сходни, Как у ворота столпились люди, Как, толкаемые, закружились Спицы ворота, как из кипящей Пены медленная выползала Цепь, наматываясь на точеный И вращающийся столб, а после По борту, разъеденному солью, Вверх пополз широколапый якорь. И чудесным опереньем вспыхнув, Развернулись паруса. И ветер Их напряг, их выпятил, и, круглым Выпяченным полотном сверкая, Судно дрогнуло и загудело... И откинулись косые мачты, И поет пенька, и доски стонут, Цепи лязгают, и свищет пена... Вверх взлетай, свергайся вниз с разбегу, Снова к тучам, грохоча и воя, Прыгай, судно!.. Видишь - над тобою Тучи разверзаются, и в небе Топот, визг, сияние и грохот... Воют воины... На жарких шлемах Крылья раскрываются и хлещут, Звякают щиты, в ножнах широких Движутся мечи, и вверх воздеты Пламенные копья... Слышишь, слышишь, Древний ворон каркает и волчий Вой несется!.. Из какого жбана Ты черпал клубящееся пиво, Сумасшедший виночерпий? Жаркой Горечью оно пошло по жилам, Разгулялось в сердце, в кровь проникло Дрожжевою силой, вылетая Перегаром и хрипящей песней... И летит, и прыгает, и воет Судно, и полощется на мачте Тряпка черная, где человечий Белый череп над двумя костями... Ветр в полотнище, и волны в кузов, Вымпел в тучу. Поворот. Навстречу Высятся полярные ворота, И над волнами жаровней круглой Солнце выдвигается, и воды Атлантической пылают солью...