- Так ты не осуждаешь меня, Маргарита? - Беата тоже отбросила внешние приличия, как сбрасывают одежды перед тем, как лечь в брачную постель. Ты на моей стороне?
- Конечно, на твоей. И любая умная женщина тебя не осудит, а пожалеет. ("Сперва аббатиса, теперь эта... Скоро вся обитель будет бегать ко мне за отпущением!") у, ну, не дрожи. Слушай, а почему ты, собственно, думаешь, что Теодорину убили?
В ответ Беата шепотом поведала, что Теодорина, утешившись в ее объятиях, приняла свое снотворное, как делала всякий раз перед тем, как проводить подругу. Ежевечерняя доза всегдашнего снотворного, которое мать Сильвия готовила, насколько Беате было известно, из маковых головок. В лазарете всегда был запас этого снадобья.
Сильвия готовила его помногу, про запас - главной потребительницей была Теодорина, но при случае снотворное могло пригодиться и другим. Одной склянки Теодорине хватало недели на полторы. Как раз в тот вечер она начала новую бутылочку. акануне Теодорина сама принесла из лазарета закупоренную склянку и сама распечатала ее. "у, и как же в таком случае, Гонория могла что-то подмешать туда?" - недоумевала Марго. Беата разрыдалась и Марго с трудом удалось ее успокоить. Далее музыкантша рассказала, что на этот раз лекарство почему-то не спешило оказывать свое обычное действие.
Теодорина, решив, что обычной порции для нее становится мало, приняла еще одну, двойную, - чтобы уж наверняка заснуть. А потом у бедняжки внезапно заболел живот - подруги сперва решили, что виновата рыба, поданная к ужину. Беата хотела сбегать за Сильвией, но Теодорина сказала, что не нужно, что все пройдет, - она терпеть не могла причинять людям неудобства! Вскоре у нее открылось сильное кровотечение из.... словом, из того места, которое делает женщин женщинами. ("Та-ак! Вот теперь начинаю понимать...")
Теодорина в считанные минуты изошла кровью и скончалась на руках у подруги. Та, в ужасе и от случившегося, и от мысли о том, что подумают остальные, увидев начальницу хора в луже крови, и ее, Беату, рядом с ней, лихорадочно принялась наводить в келье чистоту.
Вымыв пол, застелив кровать собственной простынью, и кое-как взвалив на нее тело Теодорины, Беата, полумертвая от страха и горя, убежала к себе, где, дрожа, просидела без сна до самых хвалитных.
- Да... Дьявольщина какая-то...
- Ох, Маргарита, я не знаю, что и думать! Ведь то же самое может произойти со мной! - Беата, дрожа всем телом, прижалась к груди Марго.
- Да с чего ты взяла, сестренка? ("Тьфу ты, вроде взрослая сильная женщина, на органе играет - а раскисла, как пансионерка при виде порезанного пальчика!")
- Мы с ней вместе грешили. Господь покарал ее. Я буду следующей, обреченно произнесла музыкантша, склонив голову.
- е пей, чего не положено - и будешь жива-здорова, - отрезала Марго. Беата недоуменно уставилась на нее. - Я сказала, ты слышала - вот и намотай на ус, и нечего на меня глазеть, как проспавшийся ландскнехт - на куриные кости.
Видя, что Беата по-прежнему не понимает ее, Маргарита добавила:
"Я знаю только одну траву, способную выделывать с девками такие штуки. Травка с желтенькими цветочками... ну, та самая, которой бабки лечат девичий позор... Слушай, сестренка, а ты не вылила часом ту склянку... со снотворным?"
- -нет... - испугавшись больше прежнего, проблеяла Беата. - Она должна быть там... на полке...
- Можешь принести ее сюда незаметно?
- Да, сейчас! - Беата мышью вышмыгнула за дверь и через пару минут возвратилась с небольшой пузатой скляночкой, на четверть пустой.
- Давай сюда... так... - Вытащив пробку, Маргарита сперва долго нюхала мутноватое содержимое склянки, потом осторожно попробовала на вкус и сейчас же сплюнула. Витиевато выругалась сквозь зубы - Беата покраснела. И наконец тихо, но со значением произнесла: "Точно. Оно самое. Спаситель-охранитель... от ненужных детей".
- И-и... оно что, всегда..... ну, производит такое действие? - дрожащим голосом спросила несчастная монахиня. Марго посмотрела на нее, как седоусый вояка - на дуралея-новобранца.
- Ясное дело, производит, на то и сделано. Так ведь думать надо головой, прежде, чем пить! Хочешь избавиться - значит, покрепче, уберечься - так послабее. у, и дозу считать надо уметь. Такое, как здесь - четверть ложки на чашку воды, если жить не надоело. Этой склянки хватит, чтобы целому борделю пуза прочистить. А прикинь, сколько Теодорина его, неразбавленного, вылакала, упокой, Господи, ее душу! Понятно теперь? Беата растерянно хлопала глазами, пытаясь переварить услышанное.
- о.. Маргарита... я не понимаю... зачем?
- Вот то-то и оно, что - незачем! Сдается мне, Беата, твоя подружка выпила то, что вовсе не для нее стряпалось. Слушай, ты не знаешь, какое на вкус ее обычное снадобье?
- е пробовала, - виновато прошептала Беата, - но думаю, что сладкое. Ведь Сильвия всегда старается, чтобы ее снадобья было не противно принимать.
- Так! А Теодорина ела что-нибудь, прежде, чем выпить снадобье?
- Мы... мы пили гипокрас... Симплиция была так любезна... я сказала, что простудилась... - мямлила Беата - ни дать, ни взять, маленькая девочка оправдывается перед маменькой!
- Понятно, - кивнула бывшая девка. - И ей после горячего вина да пряностей эта отрава показалась обычным лекарством?
- Да... Теодорина очень удивилась, что оно не действует... - музыкантша опять всхлипнула. Марго еще раз внимательно осмотрела склянку с убийственным зельем. а пробке сбоку была вырезана буква И, а с другой стороны цифры V, XIII.
- Беата! Потом будешь реветь, сестренка! Лучше погляди-ка сюда!
- Здесь И. И, а не Т! Значит, мать Сильвия по ошибке дала ей чужое снадобье!
- А я тебе про что толкую? Смотри, - Маргарита выудила из-под матраца заткнутое пробкой горлышко от склянки, которую разбил д'Арнуле, повертела его перед носом у изумленной Беаты и коротко рассказала о скандале, который господин аббат закатил старой лекарке. - Hу, и как тебе это нравится? Теперь ты видишь, что ни на тебя, ни на твою подружку никто и не думал покушаться?
- Да, спасибо. о зачем аббату...
- ("Тьфу ты, пузо святой Анны!") Да не аббату! А девке аббатовой, черт его знает, кого он там у себя в Рее осенял благодатью, ну, и того... доосенялся. А Сильвия состряпала то, что надо... только сослепу не ту склянку ему дала....