На мой курс пришли изрядно покалеченные войной И. Вознесенский, штурман горевшего самолета, потерявший глаз; М. Найдич, воевавший в десантных войсках, затем в артиллерии, участник боев под Москвой и за Сталинград; В. Новоселов, раненный в ногу; Г. Штейнберг. С боевыми наградами ходили В. Ложкин, А. Тереб, А. Щербаков, Т. Пикулев и др.

Конечно, все мы отличались от более молодых однокашников не только возрастом, внешне, но и уровнем школьных знаний. Большинство из них пришли в университет с медалями за успехи в учебе, с высокими оценками в аттестатах, полученных только что. Мы завидовали блестящей памяти, познаниям в области литературы и искусства, истории В. Языковой, В. Кельнику, Л. Маковкину, С. Морозову, Д. Лившицу, которым учеба давалась легко.

Но военные годы многое дали и нам. Я, например, ушел из дома в неполных 16 лет, поступив в августе 1941-го в 9-й класс харьковской средней спецшколы ВВС (эвакуировался с ней в Семипалатинск), а вернулся в 21 год. После спецшколы окончил в Красноярске Харьковскую военно-авиационную школу штурманов (ХВАШ). В составе 411-го отдельного корректировочно-разведывательного авиаполка принимал участие в боях с Японией на 2-м Дальневосточном фронте, затем проходил службу на Сахалине штурманом 12-го бомбардировочного авиаполка 334-й авиадивизии дальнего действия, прославившейся в боях с фашистской Германией. Была возможность ощутить характеры подлинных героев, асов боевой авиации, навсегда понять, что мужество, скромность, товарищество неразделимы. Пять лет учебы и службы в авиации - все это само по себе являлось фундаментом для любой будущей профессии.

В привычке преодолевать трудности, в упорстве достигать поставленной цели было, пожалуй, наше преимущество перед младшими по возрасту однокурсниками. На студенческую стипендию, да если ты еще и иногородний, жить в ту пору было практически невозможно. Поэтому учебу, фронтовики в первую очередь, совмещали с работой, некоторые даже по специальности. В редакцию "Уральского рабочего" в разные годы были приглашены В. Чичиланов, В. Данилов, В. Фоминых, поработавший уже и в заводской многотиражке. После третьего курса (в связи с итогами летней производственной практики в краевой газете "Советская Кубань") и я дал согласие работать сотрудником отдела пропаганды "Уральского рабочего". Школа редакции этой газеты всем нам очень помогла в дальнейшей научно - педагогической и журналистской деятельности.

И. Тарабукин работал художником в Свердловском институте материнства и младенчества. М. Найдич уже на младших курсах писал хорошие стихи, посылал их в редакции газет и исправно получал гонорары. Сторожили наши ребята и аптеки по ночам. Многим в поисках временной работы активно помогали профком и комитет ВЛКСМ университета. Это были в основном погрузочно-разгрузочные работы на станции Шарташ, земляные и строительные дела. Оказывал помощь и сам профком. Его председатель фронтовик Василий Покровов, служивший на бронепоезде, неизменно ходивший в кителе, галифе и сапогах, был в большом авторитете еще и потому, что честно делил материальную помощь, талоны на дефицитные товары первой необходимости. В 1948 году мне достались по талону черные трусы...

Трудности голодного и холодного послевоенного лихолетья преодолевались и кучкованием фронтовиков в общежитии, на частных квартирах, которые коллективно легче было оплачивать. В одном из старых деревянных домиков на улице Восточной комнату снимали историк Александр Бакунин, журналисты Александр Ермаков, Виталий Ложкин, Генрих Штейнберг. Свою коммуналку они называли "Восточная демократия". Поскольку двое из ее членов имели одинаковые имена, их наделили кличками Сашка-большевик и Сашка-меньшевик. Большевиком, конечно, был А. Бакунин. Сообща не только легче решались некоторые бытовые проблемы, но и просто было веселее, теплее, наконец. Кстати, университет тогда частично оплачивал студентам снятые квартиры, помогал дровами.

Мы с Ф. Ермашом неплохо устроились в комнатке частной квартиры по улице Хохрякова, в доме между проспектом Ленина и улицей Малышева. У каждого был свой круг обязанностей. Пожилая хозяйка относилась к нам весьма доброжелательно и даже по праздникам угощала пельменями. Очень сожалела, когда через год ее покинул Филипп Ермаш, женившись на однокурснице Г. Тимофеевой. Как активным университетским деятелям, им была выделена комнатушка в общежитии на улице Чапаева.

Об особенностях жизни студентов-фронтовиков в период войны и в первые послевоенные годы хорошо сказал 19 ноября 1984 года в газете "Уральский университет" выпускник журфака 1948-го, известный писатель И. Герасимов: "Мы жили студентами, еще не отойдя от боев, от фронтового быта, и не замечали лютой стужи в аудиториях, были привычны к голоду, рваным сапогам. Заметили все это уже потом, когда закончили университет.

...Как тяжело тогда было, как сложно, однако же, наверное, нынешним студентам трудно понять, что мы были счастливы, веселы, ведь с такой войны вернулись живыми, вернулись, чтобы учиться, жить".

Кто нас учил

В годы нашей учебы в университете работало много преподавателей высокой квалификации. С благодарностью вспоминаю профессора Г. А. Курсанова. Он входил в аудиторию всегда в хорошем настроении, в модном костюме, со вкусом подобранном галстуке, только что вычищенных туфлях. Речь его была логичной, неторопливой, чуть-чуть артистичной. Он любил юмор и сам умел остроумно пошутить, и не только в ходе лекции. Вспоминается такой случай. Сдаем экзамен по логике. Зашли в аудиторию пять человек, взяли билеты, готовятся. Георгий Алексеевич приоткрывает дверь и предлагает ожидающим в коридоре: "Кто желает отвечать без подготовки, заходите. Оценка будет завышена на балл". Один коллега сразу же рванулся с места, испугавшись, что его могут опередить. Вошел, но уже вскоре возвратился.

- Ну как? - спросили его и слышим:

- Взял билет, стал отвечать. Он послушал и сказал, что ответ мой заслуживает единицы, но он готов поставить на один балл выше...

Думаю, что на профессорском уровне обучали историков, филологов, журналистов и доценты В. М. Готлобер, В. В. Кусков, М. Г. Китайник, А. М. Горловский, П. А. Вовчок, легендарный П. А. Шуйский - переводчик "Одиссеи" Гомера.