* * *

Сколько воды утекло...

Разве мог тогда предположить, что не только останусь в живых, но и проживу так долго, пожалуй, чересчур долго. В той далекой юности, несмотря ни на что, мы добывали победу ради счастливой мирной жизни. Теперь, с высоты прожитых лет, могу сказать, что судьба нас не баловала никогда, ни разу. Что мы только ни пережили: и сталинский деспотизм, и короткую хрущевскую оттепель, переросшую в прожектерство и чудачества, и тягуче длинный период брежневского застоя, и неудавшуюся горбачевскую перестройку социализма, и нынешний ельцинский дерьмократизм. Вынесли, выжили, выстояли. Чему же тут удивляться, что фронтовики-ветераны такие семижильные, такие несгибаемые. "Гвозди б делать из этих людей: крепче не было б в мире гвоздей" - приходят на ум бессмертные строки поэта, когда задумываешься о своих товарищах, ветеранах войны, которых с каждым годом остается все меньше.

Я всегда благодарен людям, молодым и зрелого возраста, с которыми общаюсь ежедневно на работе и в быту, за их уважительное отношение к нам, ветеранам. Смею думать - не только за наши седины, но и за нечто большее, наверное, за качества характера, свойственные нам. Конечно, не бывает правил без исключений, но в массе своей в нашем фронтовом братстве превыше всего нравственная чистота, духовность, порядочность, потому, возможно, мы и оказались такими неподготовленными к нынешней жизни.

Сейчас про нашу Отечественную что только ни говорят. Вплоть до того, что вроде зря воевали, дескать, строй, который защищали, вовсе того не заслуживал. Особенно обидно, когда подобное слышишь из уст человека глубоко уважаемого, такого как писатель В. П. Астафьев. "Великая Отечественная война, не была вызвана какой-то исторической неизбежностью. Это была схватка двух страшных авантюристов - Гитлера и Сталина, которые настроили свои народы соответствующим образом", - высказался он в газете "Аргументы и факты" (1998, N 19). Надо ж упростить факты до такой степени! Страсть к упрощению, переоценкам прошлого сейчас, к сожалению, распространяется как эпидемия. Не уберегся и писатель, хотя сам фронтовик. Как можно забыть и отбросить столь очевидный факт: к моменту нападения на СССР под сапогом Гитлера была уже почти вся Европа! Не с нас он начинал, стремясь установить фашистский порядок в мире. Великая Отечественная была и остается для нашего народа священной, ее участникам не только на фронте, но и в тылу хватившим не меньшего лиха, нечего стыдиться - мы отстаивали и отстояли нашу Родину и тем горды. Да, эта победа досталась нам слишком дорогой ценой. Такова горькая правда.

Этот день мы приближали, как могли.

Надежда Петровна Черкасова-Чернявская,

кандидат исторических наук, доцент,

инвалид Великой Отечественной войны, ветеран труда

Ленинградский дневник

Читателю, быть может, будет интересно познакомиться с некоторыми страницами жизни 18-19-летней уральской девушки, волею судьбы попавшей в Ленинград летом 1940 и прожившей в этом героическом городе немногим более двух лет, в том числе 13 военных месяцев и из них 318 блокадных дней.

Как я попала в Ленинград? После окончания Свердловского педагогического училища (имея разрешение на продолжение учебы) по совету классной руководительницы Д. С. Карасик и с денежной помощью училища (директор Г. И. Ватутин) я поехала в Ленинград и, успешно сдав конкурсные экзамены, была принята на исторический факультет Педагогического института им. А. И. Герцена. Поступлением в этот вуз я могла гордиться. Дело в том, что я крестьянская дочь; родилась в октябре 1922 в селе Никольское Сысертского района Уральской (тогда) области. Отец мой Петр Савотеевич Черкасов в феврале 1928 умер, оставив шестерых детей. Вся тяжесть нашего воспитания легла на плечи матери Александры Максимовны, ставшей в 1930 году колхозницей. С 1930 по 1937 год я жила и воспитывалась в семье моей старшей сестры Марии в поселке Дегтярка Ревдинского района Свердловской области. Сестра и ее муж С. Е. Потоцкий были учителями местной школы. В 1937 году я поступила в Свердловское педагогическое училище, которое в 1940 успешно закончила.

Хотя поступление в Герценовский институт и было предметом моей гордости и радости, учеба и жизнь в Ленинграде для студентов, не имевших систематической помощи родителей, были делом весьма трудным, положение усугубилось введением в ноябре 1940 платы за обучение в вузах страны и сохранением стипендии лишь для отличников. В связи с этим немало студентов тогда покинуло институт. Учебу в первом семестре мне пришлось совмещать с работой - сначала на почте, затем в типографии. Во 2-м семестре после успешной сдачи экзаменов за 1-й семестр на "отлично", получая стипендию, я могла целиком посвятить себя учебе. Это было прекрасное время! А Герценовский институт навсегда остался в моей жизни и моей памяти подлинной alma mater.

Итак, Великая Отечественная война застала меня в Ленинграде студенткой, заканчивающей сдачу экзаменов за I курс. Ярко запечатлелся в памяти момент получения известия о начале войны. Утром 22 июня 1941 выхожу из центрального здания института (на набережной реки Мойки) с консультации перед последним экзаменом, навстречу бежит студент III курса нашего факультета Дмитрий Чичасов и кричит: "Война!" Состоялся краткий митинг в одной из факультетских аудиторий. Выступавшие клеймили Гитлера, выражали уверенность в нашей победе. Профессор В. Н. Бернадский, говоря о неизбежном разгроме фашистских агрессоров и гибели Гитлера, вспомнил слова нашего главного былинного героя Ильи Муромца перед боем с Идолищем Поганым. Враг Руси хвастался, что много ест и пьет и, следовательно, силен, однако Илья предрек ему погибель: "У нас как во городе Муроме у попа была корова обжорлива, много ела-пила, да и лопнула. И тебе ведь не минуть беды - помногу ешь да пьешь, да и лопнешь ты". Слова эти полностью совпадали с настроением всех присутствовавших на митинге: "Враг будет разбит, победа будет за нами!" Хотя, как долго будет длиться эта война и какой ценой будет достигнута победа, никто из нас тогда не представлял.

До 22 июля 1942 я находилась в Ленинграде и принимала участие в работе, которую делали трудящиеся вскоре прифронтового, а затем - с 8 сентября 1941 - блокадного города.