Смирнов: А что дальше происходило с людьми?

Ройзман: Этих людей прямо вели через улицу "Химмельфартштрассе" в газовые камеры.

Смирнов: Скажите, пожалуйста, как вели себя немцы при умерщвлении

людей в Треблинке?

Ройзман: Если дело идет об убийстве, то всякий из немецких надсмотрщиков имел свою специальность. Я вспоминаю только один пример. У нас был один шарфюрер Менц. Его обязанность заключалась в надзоре над так называемым "лазаретом". В этом "лазарете" были убиты все слабые женщины и маленькие дети, у которых не хватало сил дойти до газовой камеры.

Смирнов: Может быть, свидетель, Вы опишите Трибуналу, как выглядел этот "лазарет"?

Ройзман: Это была часть площади, загороженная деревянной изгородью. Туда уводили всех женщин, стариков и детей. При входе в этот "лазарет" висел большой флаг Красного Креста. Менц, чьей специальностью было умерщвление всех людей, которых привозили в этот "лазарет", никому не уступал этой работы. Могли быть сотни людей, которые хотели знать и видеть, что с ними будет, но он никому не поручал этой работы, он хотел это делать только собственноручно.

Вот пример того, что случалось там с детьми. Привели из вагона десятилетнюю девочку с двухлетней сестрой. Когда старшая, десятилетняя девочка увидела, что Менц взял револьвер, чтобы убить ее двухлетнюю сестру, она бросилась к немцу с плачем, спрашивая, почему он хочет убить ее сестру, и он не убил ее, а живую бросил в огонь, а потом немедленно убил старшую сестру.

Был еще один пример. Привели одну пожилую женщину с дочерью. Она была в последней стадии беременности. Их привели в "лазарет", положили на траву и привели нескольких немцев, чтобы они были при рождении этого ребенка в лагере. Спектакль продолжался два часа. Когда ребенок родился, Менц спросил бабушку, то есть мать той женщины, которая родила, кого она предпочитает, чтобы убили раньше. Она сказала, что просит, чтобы ее убили. Но ясно, что сделали как раз наоборот: сначала убили только что рожденное дитя, потом мать ребенка, а потом бабушку.

Смирнов: Скажите, свидетель, знакомо ли Вам имя - Курт Франц?

Ройзман: Это был заместитель начальника лагеря Штенгеля, самый большой убийца в лагере. Курт Франц стал оберштумбаннфюрером, то есть получил более высокий чин за его доклад о том, что в январе 1943 года, в Треблинке был убит миллион евреев.

Смирнов: Я прошу Вас, свидетель, если помните, рассказать о том, как Франц Курт убил женщину, которая называла себя сестрой Зигмунда Фрейда?

Ройзман: Прибыл поезд из Вены. Я стоял на платформе, когда люди выходили из вагонов. Одна пожилая дама подошла к Курту, вынула какой-то документ и сказала, что она является родственницей или сестрой Зигмунда Фрейда. Она попросила, чтобы ей дали легкую работу в бюро. Франц очень серьезно просмотрел ее документы, сказал, что здесь, вероятно, какая-то ошибка, подвел ее к расписанию поездов и сказал, что через два часа будет поезд на Вену. Она может все свои драгоценности и документы оставить и должна пойти в баню, а после бани для нее будут приготовлены бумаги и билет в Вену. Ясно, что женщина в "баню" пошла, но оттуда уже не вернулась.

Смирнов: Скажите, свидетель, почему Вы сами остались в живых?

Ройзман: Я стоял уже совершенно раздетый и должен был пройти через эту "Химмельфартштрассе". В моем транспорте прибыли 8 тысяч евреев из Варшавы. Но в последнюю минуту перед тем, как я очутился на этой улице, меня заметил инженер Галевский, то есть мой друг из Варшавы, которого я знал в течение нескольких лет. Он был надзирателем над рабочими среди евреев. Он сказал мне, чтобы я ушел назад с этой улицы. Так как там нужен был переводчик с древнееврейского, французского, русского и польского на немецкий язык, то он воспользовался этим, чтобы получить разрешение оставить меня в живых.

Смирнов: Значит, Вы были в составе рабочей команды лагеря?

Ройзман: Вначале моя работа состояла в том, что я должен был носить одежду убитых людей в вагоны.

После того как я пробыл в лагере два дня, из города Венгерово привезли мою мать, сестру и двух братьев. Я должен был смотреть на то, как их вели в газовую камеру.

Несколько дней спустя, когда я носил одежду в вагоны, мои товарищи нашли документы моей жены и фотографию жены и ребенка. Это все, что мне осталось от всей моей семьи - только фотография.

Смирнов: Скажите, свидетель, сколько человек ежедневно привозилось в Треблинский лагерь?

Ройзман: От июля до декабря 1942 года в среднем ежедневно прибывали три транспорта по 60 вагонов каждый. В 1943 году транспорты приходили реже.

Смирнов: Скажите, сколько в среднем человек в день уничтожалось в Треблинском лагере?

Ройзман: В среднем, я думаю, в Треблинке уничтожалось от 10 до 12 тысяч человек ежедневно.

Смирнов: В скольких газовых камерах происходило умерщвление?

Ройзман: Вначале были только три камеры, а потом выстроили еще десять камер. План был таков: повысить число камер до 25.

Смирнов: Откуда Вам, свидетель, известно, что план был повышен до 25 камер?

Ройзман: Потому что все строительные материалы были привезены и лежали на площади. Я спросил, зачем, ведь уже нет евреев. Мне отвечали, что "после вас еще придут другие и будет еще много работы".

Смирнов: Как еще называли Треблинку?

Ройзман: Когда Треблинка стал очень популярный, они сделали вывеску с надписью "Обермайданек".

Смирнов: Я прошу разъяснить, что значит "очень популярный"?

Ройзман: Это значит, что люди, которые прибывали в транспортах, очень скоро узнавали, что это не фешенебельная станция, а место смерти.

Смирнов: Для чего был устроен фальшивый вокзал?

Ройзман: Исключительно с той целью, чтобы люди, которые выходили из поезда, не волновались, чтобы они спокойно раздевались и чтобы не было никаких инцидентов.

Смирнов: Значит, я Вас правильно понял, что эти методы преступников преследовали определенные психологические цели: успокоить на первых порах обреченных на смерть?

Ройзман: Исключительно психологический момент...

Смирнов: У меня нет больше вопросов к свидетелю.