— Послушай, а почему бы вам самим не передавать друг, другу эти самые приветы, — заерзал Желми.

Обижаться на медведя Герани не хотелось, поэтому она вежливо промолчала и стала смотреть на ветку тополя. Герань погрузилась в воспоминания. Перед глазами поплыли картинки прошлого, когда они с Кактусом счастливо жили на одном подоконнике.

Вдруг она почувствовала, как невидимая сила подняла её вместе с горшком и понесла по воздуху.

— Вот сама и передавай приветы, — по-доброму проворчал Желми, перетаскивая цветок на соседний подоконник, — Вы довольны? С секунду, полюбовавшись идиллией, Желми пробормотал что-то несвязное и бросился вон за толстяком.

А биолог прошмыгнул в дверь и стремглав помчался через задний двор. Наскочил на мусорный бак, крутанулся и, распластав руки, стал плавно падать на навозную кучу. В полете, он любыми путями пытался спасти рюкзак, и это ему удалось. Правда, при этом самому пришлось смачно рухнуть в навозную жижу, и провалиться в неё по самое темечко.

Толстяк нервно хихикал, когда Желми выволок его из навоза. Медведь же молча стал вытирать руки о широкие зеленые листья, в беспорядке раскиданные повсюду.

— Поаккуратнее! — раздался откуда-то из кучи высокий женский голос. Желми обошел вокруг и наткнулся на круглый плод. Это была Тыква, ещё молодая и оттого не очень больших размеров. Желми совсем не ожидал, что сможет вот так просто на заднем дворе повстречать Тыкву.

— Привет, — сказал он и радостно улыбнулся.

— Попрошу не тыкать, — просьба Тыквы застала Желми врасплох, он даже немного испугался. Что бы как-то сгладить ситуацию, он поторопился исправиться

— Приветствую вас…

— То-то же, — удовлетворенно хмыкнула Тыква.

Довольный Желми продолжил:

— Уважаемая Тыква!

— Я же просила не тыкать, — опять предупредила Тыква.

— Не понял?! — Насупился медведь. — Куда я ткнул?

— Не ткнул, а тыкнул. А тыкнули вы в меня!

— Когда?

— Только что.

Желми перестал понимать, что происходит. На другой стороне кучи, снова поскользнувшись, в жиже барахтался биолог-зоолог.

— Хорошо! Чем я вас тыкнул?

— Грубыми манерами, вы сказали: "Уважаемая Тыква".

— Ну…

— А я, к вашему сведению, уважаемая Выква! — многозначительно заявила Тыква, вернее Выква, и от гордости растолстела ещё на один сантиметр.

Желми поднял брови и, растягивая слова на слоги, медленно спросил:

— Уважаемая Выква, вы случайно не встречали здесь Золли? — И Медведь вкратце описал её внешность

От негодования Выква даже покраснела, хотя от природы ей положено желтеть.

— Вы, вы несносное, невоспитанное создание. Да как вы смеете напоминать мне, где мое место. Я понимаю, куда вы клоните. Раз я живу на навозной кучи, раз сюда не заходят суперкрасавицы, значит можно незаслуженно обижать уважаемых Выкв, и задавать всякие вопросы. — И не меняя интонации, без паузы она продолжила. — Идите на вокзал к Тополихе, она в курсе всех событий.

Желми не сразу сообразил, где было нападение, где обида, и где совет. Вежливо поблагодарив Выкву, Желми откланялся.

Подхватив ведро, наполненное дождевой водой, Медведь опрокинул его на голову толстяка. Словно собака, отряхнувшись во все стороны, толстяк зарычал и тихо выругался. Громко ругаться он боялся. Вместе с водой стекли ошметки перепрелой сгнившей соломы, прилипшие к одежде биолога-зоолога.

— Почти не воняет, — потянул носом Желми и прихватил Бориса за локоть.

— Вы, малоуважаемый, что-то здесь искали? — Вежливо поинтересовался у зоолога Желми. Сказывались уроки Выквы. Толстяк отрицательно покачал головой.

— Может что-то важное, и вы пытаетесь от меня это скрыть? Если я вдруг узнаю, что это имело ко мне хоть какое-то отношение, то вам не поздоровится, тихо выговорил Желми. — Вы мне верите? — его тяжелый взгляд поломал все следующие планы толстяка. Борис промолчал и нервно сглотнул слюну. Желми не дождавшись ответа, сказал, — Тогда показывайте, где здесь у вас вокзал.

Глава 15 Друзья попадают в ловушку

Некоторое время спустя Желми, неотступно следуя за толстяком, вышел на привокзальную площадь. Прокопченное угольным дымом зеленое деревянное здание вокзала пустовало. Только в углу на одной из двух желтых скамеек, свернувшись калачиком, спал черный от грязи мужчина.

В вечернем воздухе стоял запах солидола и сажи. Желми в который раз прокручивал в голове события сегодняшнего дня. Он видел поляну на северном склоне горы, здание банка, вагончик в зверинце, Кактус с Геранью, Выкву. Казалось, что он не сделал ничего плохого, о чем можно пожалеть, но какое-то неуловимое неприятное ощущение не давало покоя.

Желми направился к скамейке на привокзальной площади. Там сидела круглая старушка в сером платке и торговала семечками. Обняв мешок руками и ногами, она от скуки клевала носом. И это было неудивительно, ведь кругом ни души, одни только толстые голуби. Они ловили момент, когда глаза старушки медленно прикроются, и она потеряет бдительность. Тогда, взлетев на секунду, голуби выхватывали из холщового мешка пару ароматных зерен. От шелеста крыльев старушка мгновенно просыпалась, вздрагивала, затем вскрикивала, и воинственно вскинув руку, прогоняла назойливую живность.

Голуби, заметив Желми, шумно поднялись и закружили вокруг гостя. Хлопая крыльями, они пытались найти свободное место на широких плечах медведя. Перебивая друг друга, они стали жаловаться на непонятливость старушки.

— Всем семечки дает, нам не дает!!!

Медведь полез в карман за носовым платком. Голуби видимо так разволновались, что неудержимо опорожняли свой кишечник прямо на желтый пиджак. Желми платком смахнул голубиные отметины и обратился к старушке.

— Угости птичек!

Старушки сердито посмотрела из-под надвинутого на глаза платка и сипло заметила.

— Вот купи да угощай!!!

— Покупаю, — сказал Желми и протянул руки к мешку.

Старушка встрепенулась, засуетилась.

— Вам сколько?

— Нам сколько? — поднял Медведь голову

— Все! Все!… - заносились голуби

— Все!

Теперь среди голубей показались воробьи, галки, вороны.

— Скоко, скоко??? — старушке показалось, что она просто ослышалась.

— Все, — повторил Желми.

— Не, мил человек, стоко не могу, — её удивление понемногу улеглось, зато проснулась и взыграла природная вредность.

— Почему не можете? — не понял Желми.

— А чем я торговать буду? Вы все купите, а я по миру? Не, не…и не уговаривайте…ни, ни, ни…, - и стала заталкивать выпавшие седые волоски под серый выцветший платок ладонью размером с шахтерскую лопату.

Желми оглянулся на толстяка.

— Объясни ей, чего я хочу.

Толстяк вздохнул и тяжело стащил с плеч рюкзак. Поковырявшись в тесемках, он сунул руку, и достал оттуда смятую денежку. Бубня под нос, только ему понятные слова, биолог-зоолог протянул купюру старушке. Старушка поплевала на пальцы, взяла бумажку и юрко соорудила из неё кулечек, для крепости усердно скрутив его внизу. Потом лихо наполнила семечками обмотанную синей изолентой рюмку и опрокинула её содержимое в кулек.

Биолог-зоолог в ужасе прикрыл глаза, смотреть на эту чудовищную картину он не мог. Он потряс головой, надеясь, что увиденное могло просто показаться. Старушка же, широко улыбаясь пустым ртом, совала кулечек ему в нос.

— На…милой. Двадцать копеек…!

— Бабуля, ты завернула деньги в кулек, — проскрипел сквозь зубы Борис.

Старушка призадумалась, заглянула в кулек, поковыряла его указательным пальцем. Потом изучающе посмотрела на Желми, на Бориса. Видя, что они не шутят, старушка закудахтала.

— Какие-такие деньги? Мил человек!

— Вот эти!!! — и Борис, высыпав семечки, развернул кулек.

Бабуля встрепенулась.

— Ты што, мил человек, мне суешь? Я што, на своем веку денег не видала. И она залезла себе за пазуху и вытащила оттуда узелок. Послюнявив пальцы, она стала аккуратно разворачивать дряхленький носовой платок.