Это был человек необыкновенной одухотворенности, который вел подвижническую жизнь и закончил ее мученически. Но на крови мучеников, как известно с древних времен, прорастают семена христианского благовестия, растет и укрепляется Церковь Христова. Многие ставят в упрек отцу Александру недостаточную приверженность к некоторым условностям православной церковности, хотя он в своей пастырской деятельности фактически не отрывался от установившейся богослужебной практики и, таким образом, ни в чем не шел вразрез с привычками и навыками любого православного богомольца. Однако все входившие с ним в личный контакт, а тем более в контакт богослужебный, ощущали внутреннюю свободу его молитвенного общения с Отцом Небесным, исполненную Духа, Который, по словам Спасителя, дышит, где хочет (Иоанн 3, 8).

Именно эта внутренняя свобода и была, быть может, одной из отличительных черт его менталитета, которые делали его служение, проповедь и всю его личность столь привлекательными.

Отец Александр был поистине пророком нового времени и предвестником евангелизации всего служения Православной Церкви, евангелизации, которая соответствует назревшим потребностям и чаяниям православного народа.

Архиепископ МИХАИЛ (Мудьюгин)

По дороге в храм

Как обычно в воскресенье, 9 сентября 1990 года отец Александр Мень встал очень рано и отправился совершать литургию в маленькую деревенскую церковь, в тридцати километрах от дома, где он служил вот уже двадцать дет. С вечным портфелем в руке он толкнул калитку сада и направился, как обычно, быстрым шагом к железнодорожной станции, чтобы сесть в пригородный поезд, идущий к Москве. В утреннем тумане он шел узкой дорогой среди деревьев. Листья уже начинали опадать. Впереди был долгий день - исповедь, литургия, крестины, отпевание. Несомненно, он будет занят всю первую половину дня. Затем ему нужно будет, торопясь, продолжить путь в сторону Москвы, чтобы прочесть вторую часть лекции о христианстве в Доме культуры на Волхонке. С 1988 года Советская власть изменила политику по отношению к верующим: ту деятельность, которой отец Александр себя посвятил с юности, и до этой поры вел полулегально - нести слово Божье своим согражданам - теперь продолжал гласно. 1 сентября он как раз отпраздновал тридцатую годовщину своего рукоположения. Отныне ни минуты передышки. Это был единственный случай в Советском Союзе: после того как на протяжении семидесяти дет верующие были обречены на молчание, он, за которым наблюдала целая команда КГБ, отныне приглашался в школы, институты, клубы, дома культуры. На Пасху он крестил шестьдесят взрослых. Себя он совершенно не щадил, близкие тревожились, но он оставался глух к их советам. Последнее время он казался встревоженным, что для него было как-то вовсе необычно. Он очень любил природу, и несколько минут дороги вдоль леса, где под первыми лучами солнца играли осенние краски, бесспорно должны были придавать ему сил. В этом пейзаже не было ничего необычного, и тем не менее, был он особенным. В нескольких километрах отсюда возвышалась Троице-Сергиева Лавра - особое место для Русской православной Церкви. В середине XIV века преподобный Сергий в лесу основал скит, и отсюда начался новый духовный взлет России, России, еще не оправившейся после завоевания страшными монгольскими воинами Чингиз Хана. Андрей Рублев был там монахом, именно для этого монастыря написал он знаменитую Троицу. Преподобный Сергий родился в деревне неподалеку отсюда и ходил по той самой дороге, по которой шел теперь отец Александр...

Чуть позже, его жена, остававшаяся дома, открыв окно, услышала стоны: бросившись в сад, она увидела за калиткой лежащего в кровавой луже мужчину. Вернулась, срочно вызвала скорую помощь, затем милицию. Когда вышла вновь, машина скорой помощи уже была тут. - Почему вы ничего не делаете? - спросила она врачей. Наконец подошла. Было много крови. Она все не осмеливалась посмотреть на убитого. Она спросила сама себя: "А мой муж? Он благополучно добрался до храма?" Кто-то сказал: "Он в черной шляпе был?" Нашли шляпу с большим острым надрезом. Позже явились свидетели, они видели отца Александра: он возвращался назад, шел к дому, истекая кровью. Не захотел, чтобы ему помогли. По всей видимости, он упал перед калиткой, истекши кровью. Широкая рана на затылке явно была от удара топором. Обстоятельства преступления, точность, с которой был нанесен удар, заставляют думать, что это убийство было тщательно подготовлено и совершено профессионалами. Но почему они выбрали подобное оружие?

"Мы едва начали освобождаться от чувства страха,- писал журналист на другой день после события. - Топор - очень хорошее средство, чтобы привести в чувство всех глотнувших свободы. Отрезвить и напомнить"(1). Именно за топоры хватались русские крестьяне, когда изгоняли чужеземных захватчиков, врагов. Традиционный символ народного мщения и наказания предателей.

Топором потрясали и против евреев во времена погромов. А ведь отец Александр по происхождению был еврей: не было ли это преступление антисемитским?

Действительно, после его смерти, газетенки, где вот уже год или два проповедовался самый крайний русский национализм, яростно взялись за него. Они утверждали, что это убийство было следствием хитрых замыслов "мировых антирусских и антиправославных сил, которым он служил всю свою жизнь" ибо теперь они решили использовать его в последний раз, чтобы вызвать у евреев ненависть против русских: "Пусть его смерть послужит уроком всем, кто пытается, находясь в лоне святой православной Церкви, заигрывать с сатанинскими силами"(2).

Самого отца Александра волновал новый подъем ксенофобии. Он в нем видел зерно русского фашизма. У наиболее консервативного духовенства отец Александр не был на хорошем счету, в частности, у монахов Троице-Сергиевой Лавры, голубые и золотые купола которой были видны из глубины его сада. Но можно ли, как это делают некоторые, дойти до того, чтобы заподозрить в них вдохновителей этого убийства?

Не следует ли скорее сопоставить это с другими зверскими убийствами священников тайными службами в разных странах Восточной Европы, в частности, отца Попелюшко, утопленного агентами польских органов в 1984 году? В момент, когда был убит отец Александр, топот сапог уже раздавался в Москве, и механизм, который должен был привести к путчу 1991 года, как раз начинал действовать. Принимая во внимание, что чины старого коммунистического аппарата часто использовали шовинизм, притом самый агрессивный, в попытках сохранить иди реставрировать свою власть, и что первыми группами русских ультранационалистов, появившимися в 1987-1988 годах по большей части ими явно манипулировали органы КГБ, разумно предположить, что именно они разыграли эту карту. Поспешность, с которой следователями было заявлено, что это дело никоим образом не могло быть политическим, на фоне того, что никаких следов убийцы не было найдено, в высшей степени подозрительно. Прошло четыре года; как и следовало ожидать, следствие ничего не дало. Будет ли когда-нибудь раскрыто это убийство? По крайней мере можно быть уверенным, что убит он был не случайно, а это преступление спровоцировано необычностью его личности и тем, как это проявлялось в общественной жизни. Советская пресса широко отозвалась на смерть отца Александра. Три дня спустя газета "Известия" воздала должное его памяти. Автору статьи стали угрожать по телефону. Позвонила женщина, спросила с раздражением: "Что же это его Бог ему не помог?"(3). Знала ли она, что эти самые слова были произнесены две тысячи лет назад у подножия креста: