«Молох выглядит не очень-то довольным, — подумал Декстер. — Он, наверно, плохо выспался».

Декстер слышал, как он кричал во сне. Это случается с людьми, которые сидели в тюрьме, уж Декстер-то знал. Даже после того как их выпустят, часть их существа так и остается за решеткой, и эта часть вторгается в их сны.

У Декстера, однако, были собственные опасения.

— Мне вообще не нравится все это дело с островом, — сказал он. — Слишком много вещей может пойти не так. Мне не нравится, что у нас только один способ отступления — морем. Мне не нравится, что мы вынуждены будем воспользоваться той же самой дорогой, по которой прибудем. И мы практически ничего не знаем об этом Любее.

— У нас есть лодка. Один из нас останется при ней на все время операции. Как я и говорил, мы сможем забрать ее и уехать раньше, чем кто-либо узнает, что мы там были. Нам всего лишь нужно не нарываться на неприятности. Что же до Любея, он проводник и не больше.

— Ты веришь легавому?

— Нет, но я думаю, что он так напуган возможными последствиями, что не станет нас обманывать. Плюс наши друзья в Бостоне обещали ему небольшой подарочек за его услуги. Страх и похоть объединятся, чтобы удержать его в нашей цепочке.

— А полицейский на острове?

— Когда мы доберемся туда, Брон и Леони убьют его хотя бы только за то, что он имел смелость трахать мою жену.

— А Уиллард?

Что-то похожее на сожаление промелькнуло на лице Молоха.

— Никакой боли, — сказал он. — Я хочу, чтобы он не почувствовал боли.

В тени Уиллард рассматривал маленькую карту залива, которая была накрыта футляром из плексигласа. Он сменил одежду, и теперь на нем была туристская куртка из флиса с лобстером на груди. Он перекрасил волосы в одном из туалетов средством, которое купил в магазине, и теперь у него были иссиня-черные волосы. Он водил указательным пальцем правой руки по прочерченному маршруту парома, следя за каждой остановкой так же внимательно, как если бы собирался перенести каждую точку на бумагу. Его палец остановился на острове, потом он быстро отдернул его.

Через карту полз паук. Его тело накрыло остров. Каким-то образом паук нашел отверстие и забрался внутрь, под стекло, а теперь оказался в ловушке, безуспешно пытаясь найти выход. Возможно, он просто пытался найти укрытие от холода, но теперь этот футляр превратится в его могилу. Туда уже не попадут никакие другие насекомые, которыми он мог бы питаться, и постепенно он зачахнет и умрет. Уиллард смотрел, как он ползет, его лапки иногда соскальзывали с гладкой поверхности карты, заставляя паука сползать на один-два сантиметра вниз. Наконец он добрался до самого верхнего правого угла футляра и замер там, ожидая своего конца.

Во рту у Уилларда пересохло. Он оторвал взгляд от карты и посмотрел на море, пытаясь различить вдали огни, но не смог. Живот начало крутить. Его беспокоили не только Декстер и Шеферд — его пугал остров. У парня был инстинкт выживания, и сейчас этот внутренний голос, на который Уиллард полагался так долго, говорил ему: надо бежать, бежать, пока он еще может сделать это. В самой глубине души он все еще верил Молоху. Он хотел ему верить. Эдвард был ему нужен. Он жил в свете одобрения Молоха. Это была его слабость. Уиллард был ненормальным, еще более ненормальным, чем сам предполагал, более ненормальным, чем подозревал Молох, но где-то на самом дне своей темной души он всего лишь хотел быть любимым.

Глава 11

У Повелла были проблемы с хозяином лодки — толстым, старым и тупым мужиком с грязными пятнами на рубашке. От него плохо пахло. Повелл всякий раз отворачивался в сторону, когда этот мужик обращался к нему; изо рта у него нестерпимо воняло. Повелл мог только надеяться, что лодка не так смердит, как ее хозяин. Парень плохо переносил морскую качку, его безудержно рвало на борту любого плавсредства. Но он подозревал, что вонь от лодки этого мужика, возможно, даст ему некоторую фору: его вырвет раньше, чем они поплывут.

Лодка была длиной шесть метров, с небольшой закрытой кабинкой, в которой едва могли поместиться двое мужчин. Повелл встал на колени рядом с ней, принюхался и отступил назад. Она воняла гнилой рыбой и дыханием хозяина, как если бы оно было настолько отравляющим, что впиталось в корпус и стекла. Повелл где-то прочел, что все запахи — это некие летучие частицы, а значит мелкие молекулы вони от хозяина лодки теперь прокладывают себе путь через его носовые ходы. Это заставило Повелла испытывать гораздо большую досаду на несговорчивого старика. Этого козла вообще здесь не должно было быть, но он начал беспокоиться, что его лодку берут по плохой погоде, и вернулся в док, чтобы выразить свои опасения. Теперь Повелл остался, чтобы прибраться в этом бардаке до того, как появятся Молох и остальные, потому что, если они доберутся сюда раньше, они попросту прикончат хозяина лодки. С точки зрения Повелла, им не хватало еще одного трупа для их и без того усеянной множеством трупов операции, и лодочник — самая подходящая кандидатура. У них, правда, и так было в активе столько покойников, что, если их выстроить в цепочку для танца конга, она протянулась бы отсюда до самой Виргинии. Скарф заверил Повелла, что хозяин лодки будет держать рот на замке так же, как раньше. Повеллу оставалось только надеяться, что хозяин лодки, ради его же безопасности, заткнется как можно быстрее, потому что его уже начало тошнить.

— Вам заплатили, правильно? — спросил Повелл. — Я знаю, потому что Скарф сказал, что сделал это.

— Да, мне уже заплатили. Я получил деньги прямо здесь.

— И что?

— Эта лодка стоит больше, чем вы заплатили мне.

— Мы ее берем напрокат, — сказал Повелл, его терпению подходил конец. — Мы не должны платить вам полную стоимость лодки. Вот почему это называется «брать напрокат», а не «покупать».

— А если с ней что-то случится? Скарф говорил...

Толстяк взглянул через плечо Повелла туда, где в тени стоял Скарф. Скарф смотрел в сторону. Лодочник оказался без поддержки и сник. Повелл подошел, схватил его за плечо, чтобы заставить посмотреть себе прямо в лицо, но потом сильно пожалел, что дотронулся до него.

— Я не дам и крысиного хвоста за то, что сказал Скарф. Если повезет, вы получите свою лодку обратно сегодня же к вечеру. Четыре-пять часов. Мы были более чем щедрыми. У вас есть страховка, правильно?

— Да, у меня есть страховка, но по страховке никогда не платят так, как нужно.

— И зачем вы это мне рассказываете? Идите и напишите своему конгрессмену. Все, что мне нужно — это лодка.

— А это не что-нибудь незаконное?

Повелл уставился на мужика тяжелым взглядом:

— Ты откуда свалился? Где это ты научился задавать такие вопросы? Хочешь, чтобы я тебе ответил?

Лодочник начал отступать назад:

— Н-нет, я не хочу знать об этом.

— Тогда бери свои деньги и уноси свою жирную вонючую задницу с глаз долой! Этот кусок дерьма заправлен под завязку, так?

— Да, конечно, она готова ехать.

— Ну, хорошо. Если у нас будут какие-нибудь проблемы, мы не станем требовать возмещения убытков в денежном эквиваленте. Мы получим с тебя компенсацию другого рода, понял?

— Понял. У вас не будет с ней никаких проблем.

На минуту Повелл замер от удивления.

— Откуда ты знаешь о... — начал он и остановился. Лодка! Он имел в виду лодку, когда говорил «она». Вот дерьмо! Повелл издал глубокий вздох.

— У нас не будет с ней проблем, — повторил он. — Ну, хорошо. А теперь проваливай и купи себе какой-нибудь «Тик-так».

Молох, Декстер и Уиллард появились вскоре после того, как хозяин лодки убрался, а Тэлл и Шеферд вынырнули откуда-то из тени. Они тепло оделись, готовясь к поездке, и сверху натянули ветровки, купленные в «Киттери». Ветер в последние полчаса усилился. Снежинки больно ударяли в лицо. Повелл заметил с некоторым удивлением, что снежинки аккуратно ложатся на усы Тэлла, создавая красивый контраст с его темной кожей, и при этом Тэлл выглядит довольно декоративно, Декстер тоже. Он не стал делиться с ними своими наблюдениями.