— Он там, внизу, — сказала Мейси. — Больше он не мог никуда уйти.

Но Мэриэнн толкала ее назад.

— Разве ты не понимаешь, — сказала она. — Тут есть еще что-то.

Мейси взглянула на нее. Она вспомнила башню, летающую девочку, взгляд Скарфа, когда тот уставился поверх ее плеча и увидел, что преследует его.

И Мейси побежала. Раздался рокочущий звук, словно земля уходила из-под ног. Она прибавила скорость, забыв о покалеченной ноге. Мэриэнн бежала рядом. Обе женщины уносили ноги подальше от Места, где земля стонала и разверзалась у могил и креста, у руин старинного поселения. И в грохоте этого разрушения они слышали последние крики Молоха.

Глава 18

Бэррон сидел в своей патрульной машине у здания Портлендской судоходной компании. В руках у него остывал почти допитый кофе, купленный на улице Конгресса. Радио наигрывало какую-то знакомую мелодию. Пару раз мимо проезжали другие патрули, и тогда Бэррон пригибался, так что они даже не останавливались, думая что припаркована пустая полицейская машина. Ветер утих, хотя снег все еще шел. В машине было тепло, работала печка, но он все равно не снял куртку и перчатки.

Бэррон провел большую часть вечера, размышляя о частном детективе, сующем нос не в свои дела. Люди уважительно относились к мнению Паркера, и благополучие Бэррона лишь вопрос времени: очень скоро кто-нибудь из авторитетов прислушается к его словам о том, что нельзя оставлять в департаменте полицейского со склонностями педофила.

Люди в Бостоне тоже могут его выдать. Он ведь теперь их «ручной полицейский», и все так запутано, что ему не удастся от них уйти. Если до них дойдет, что у него проблемы по службе, эти люди тут же сдадут его. А у русских и вовсе никакого влияния и авторитета. Они здесь только из-за денег, и все, что встанет на пути их дохода или тщательно налаживаемых контактов, будет моментально устранено. Бэррон, конечно, тешил себя надеждой, что они его отпустят, но это была слабая надежда.

Он снова взглянул на часы: почти полночь. Все тихо. Если приятели Скарфа сейчас вернутся в порт, проблем у них не будет. Бэррон даже увидел в заливе пару кораблей, отважившихся отчалить, когда снег и ветер поутихли. Дружки Скарфа припарковались здесь неподалеку, так что они смогут уехать отсюда сразу по возвращении в Портленд. Бэррон сделал для них все, что от него хотели. Он ждал и следил за двумя другими патрулями. Он держал мобильник наготове, на случай если позвонят люди из Бостона. Он записал их номер на салфетку, чтобы не заносить в память телефона и не выдать, если его повяжут.

Вдруг его сканер ожил, регистрируя множество патрульных машин и катеров береговой охраны, направляющихся в порт. Им предстояла экспедиция на остров Датч. Бэррон завел двигатель и поехал.

Как он и предполагал, все обернулось дерьмом.

Бэррон поставил патрульную машину у Хойт Понд, потом пересел в свою и поехал домой. Следующие два часа он собирал вещи, раздумывая, стоит ли бежать, опасаясь, что его коллеги, которым Скарф его, должно быть, заложил, сейчас за ним придут, но все же решил сначала узнать, что происходит. Он вернулся на Коммерческую улицу и расспросил знакомого полицейского из департамента. Тот сообщил ему, что убили Дюпре и убийцу еще не нашли. Остров обыскивают. Мейси ранена. Терри Скарф, который оказался тоже в этом замешан, погиб от руки Мейси. Бэррона очень порадовала новость о смерти Скарфа. Этот замухрышка мог в любой момент выдать его полиции.

Бэррон вернулся домой, испытывая некоторое облегчение: хотя бы с этим удалось справиться. И тут же почувствовал растущее желание, ради удовлетворения которого он рискнул карьерой, страхом попасть в тюрьму из-за людей, которых в общем даже не знал. Он ничего не мог с этим поделать. Ему пообещали вознаграждение. Липска, поляк, представляющий в Портленде интересы Бостонской группировки, выполнит свое слово и не станет больше его шантажировать. Бэррон почувствовал растущее возбуждение и приятное покалывание в промежности. Он позвонил.

— Да, это я. Там что-то не так, копы поехали на остров.

Он рассказал Липске все, что ему удалось узнать.

— Теперь я хочу получить то, что мне причитается.

Он вздохнул с облегчением, когда услышал ответ:

— Да, я тебе должен, но обещаю тебя порадовать.

— Ты меня заинтриговал, — ухмыльнулся полицейский.

Бэррон занимал квартиру в доме на Лесной улице, неподалеку от университета. Он жил на верхнем этаже. Под ним снимали комнаты студенты и медсестры из местной клиники. Сами того не зная, они платили деньги Бэррону. Он действовал через агентство и для них всех был таким же квартиросъемщиком, как и они. Такое положение дел его вполне устраивало.

Бэррон достал из холодильника пиво, пошел в ванную, зажег свечи, потом проверил температуру воды. Он хотел, чтобы вода была немного погорячее: тогда она как раз немного остынет к приходу посетителя. Бэррон разделся и надел халат, потом поставил тихую музыку. Он как раз направлялся на кухню прихватить еще одно пиво, когда раздался стук в дверь. Никакого шума, ничьего голоса не было слышно в домофон. Бэррон подошел к тайнику около постели и достал пистолет. Он держал оружие за спиной, когда подошел к двери и глянул в глазок. Затем расслабился и открыл дверь.

Перед ним в полумраке стоял мальчик от силы лет пятнадцати, как раз того возраста, который нравился Бэррону. У него были темные волосы, бледная кожа, под глазами — красноватые пятнышки. На мгновение Бэррону даже показалось, что он серьезно болен. Полицейский засомневался, нет ли у мальчика какой заразы, но Липска уверял, что паренек чист. А насчет таких вещей Липска никогда не врал.

— Как ты поднялся? Я что, оставил дверь открытой? Должно быть, да...

Бэррон слышал, как он бормотал ругательства. Что-то было не то с этим ребенком, словно не от мира сего. Бэррон чувствовал, что сегодняшняя ночь будет особой. Он отошел, впуская мальчика в квартиру, окинул взглядом его грубые брюки, жесткую хлопковую рубашку, босые ноги. Босые ноги? Какого черта Липска возомнил себе, в такую-то ночь!

— Ты разулся у парадной двери? — спросил Бэррон. Мальчик кивнул. От него пахло морем.

— Держу пари, что ты промок. Может, завтра съездим купим тебе кроссовки?

Мальчик не ответил. Вместо этого он глянул в сторону ванны. От нее поднимался пар.

— Любишь воду?

Мальчик впервые ответил:

— Да.

Он последовал за Бэрроном в ванную, потирая большим пальцем остальные, ощущая шрамы, оставленные на его коже. Ах, эта старая песенка — она только ждала, когда смычок прикоснется к скрипке и музыка оживает.

— Я очень люблю воду.

* * *

Через сорок минут Липска приехал и позвонил в дверь. Никто не ответил. Он позвонил еще дважды и попробовал открыть дверь парадного. Она открылась. Липска махнул мальчику, ожидавшему в машине, и тот вышел. На нем были джинсы, белая футболка и черная кожаная куртка. Паренька била дрожь, когда он последовал в дом за хозяином.

Когда они поднялись, дверь в квартиру Бэррона была незаперта. Липска постучал, затем постучал громче. Дверь открылась, едва он толкнул ее рукой. На полу была вода, совсем немного, как будто кто-то вылез из ванны, предварительно не вытершись. Дверь в ванную была открыта, Липска слышал, как капает вода из крана. Свет горел только там.

— Бэррон, — позвал он. — Бэррон, где ты? Это я, Липска.

Он подошел к ванной и открыл дверь. В ванне лежал голый мужчина, его колени торчали над поверхностью воды, а голова покоилась под водой. Глаза и рот были открыты. Рука цеплялась за кран, к которому была привязана небольшая склянка с соленой морской водой, раскачивающаяся в воздухе.

Липска обернулся к мальчику, который так и стоял у входной двери:

— Пойдем.

— Разве я не получу свои деньги? — спросил мальчик.

— Я отдам тебе твои деньги, — ответил Липска. — Забудь, что ты вообще был здесь. Просто забудь...