- Я видел два.

- Где именно?

- На Сейбузской долине.

- Далеко от Ключа?

- На двадцать взмахов левее.

- Этого достаточно, - сказал Жирар; потом, подумав, он спросил у араба: - Как давно видели льва в последний раз?

- Три луны взошли с той поры, - отвечал араб.

Жирар бросил арабу мелкую монету, которую тот схватил с жадностию, потом поцеловал еще раз ногу Жирара и вышел из шалаша, оставя нас вдвоем.

- Довольны ли вы собранными вами сведениями? - спросил я у моего товарища.

- Так доволен, что прошу у вас, полковник, только три ночи и никак не больше четырех; они же, на ваше счастье, светлы, как день, и не будь я Жирар, если через неделю львиная шкура не будет сушиться на солнце против нашего шалаша.

Я крепко пожал его руку и, не спрашивая больше ни о чем, вышел, чтоб дать ему время сообразить на просторе план охоты и сделать все нужные приготовления. Вечер был прекрасный; когда я возвратился, Жирар спал уже самым безмятежным сном. Проснувшись на следующее утро, я оглянулся товарища моего не было; он пришел в час обеда и радостно объявил мне, что араб сказал правду и все идет очень хорошо. Одна из женщин колонии принесла нам кусок жареной баранины и разваренного пшена. Жирар ел за десятерых. После скромной трапезы он пригласил меня последовать его примеру и соснуть часа четыре.

- А ночь на что? - спросил я.

- А ночь на льва, - отвечал он, преспокойно укладываясь.

- Неужели сегодня?

- Именно, - проговорил он.

Меня бросило в жар, а Жирар захрапел прегромко.

Напрасно напрягал я все умственные способности, чтоб убедить себя, что лев, как говорил Жирар, не что иное, как корова; напрасно старался я думать о других предметах - сон не смыкал моих глаз, и сердце не успокоивалось.

В семь часов товарищ мой проснулся, вытянулся и приподнял голову.

- А вы не спите? - спросил он.

- Нет, не могу!

- Напрасно; ночи холодны; вы ослабнете, и чего доброго - заснете в кусте.

- Ручаюсь, что не засну, - отвечал я.

- То-то, смотрите!

Жирар стал одеваться; потом, осмотрев свое одноствольное солдатское ружье, зарядил его пулею, закинул на плечо, и, отобрав четыре патрона, положил их к себе в карман.

- Куда же? - спросил я, не зная, чему приписать его сборы.

- Как куда? к Горячему Ключу; и вам пора - я готов! - сказал Жирар совершенно спокойно.

- Но где же ваше оружие?

- Вот оно.

- Одно ружье и четыре патрона?

- Ну, да; три лишних.

- На льва!

- На четырех, если попадутся.

И он засмеялся.

Я вспомнил содержание открытого листа и успокоился. Одеться и вооружиться двумя двуствольными штуцерами было для меня делом одной минуты; потом, привязав длинный и острый нож к кушаку, я захватил железную рогатину, с которою никогда не расставался, и объявил Жирару, что готов следовать за ним хоть на край света. Мы вышли из шалаша, миновали вал и стали отдаляться от колонии рудокопов. Окрестности Сейбузского Ключа достойны особенного внимания своею разнообразною красотою. Вокруг его виднеются еще и до сих пор развалины очаровательных римских вилл, поросших миртовыми деревьями и густым плющом; из середины развалин струится прозрачный ручей студеной воды, которая, опоясывая долину, смешивается с кипучим потоком Сейбуза. Без всякого сомнения, целью львов была не свинцовая руда, а холодный ключ. Такого мнения был и Жирар, который, подойдя к развалинам, принял влево и направил шаги свои по песчаному берегу речки. Я следовал за ним, оглядываясь во все стороны. По прошествии некоторого времени, он остановился и подозвал меня, указывая на землю.

- Видите ли вы? - спросил он меня.

- Что?

- След льва; и не львенка, а настоящего льва!

Я нагнулся, и действительно, от самой воды тянулась вдавленная полоса шириною в фут; след этот терялся в траве и кустарнике.

- Теперь, - продолжал Жирар, - поверните вправо и, сделав большой круг, обойдите тот куст, что там, на холме, - он указал мне на куст.

- Вижу, - отвечал я, - а вы?

- Я поверну влево и подойду к вам с тылу.

- Но где же команда? - спросил я наивно у Жирара.

- Какая команда?

- Та, которая должна находиться при нас.

- Зачем?

- Как зачем?

- Команда помешает нам охотиться; лев считает людей, и двух не побоится, конечно; а за большее число не ручаюсь.

Я без возражения отправился по назначенному направлению, а он повернул влево.

Солнце село, и луна уже величественно поднялась на горизонте, когда мы сошлись близ куста, указанного Жираром. Кругом роскошно расстилалась долина, испещренная песчаными полосами. Жирар, сбросив с плеча ружье, прислонил его к кусту, вынул из кармана сигару и пригласил меня сделать то же.

Мы уселись рядом и стали преспокойно курить.

- Неужели львы дозволяют вам такие вольности, - заметил я, смеясь, моему товарищу.

- Далеко нет, - отвечал он, - но сегодня он не пожалует; мы репетируем свои роли для послезавтрашнего представления; потом, вы позволите мне, граф, не то чтоб дать наставление, но сообщить вам несколько замечаний, которые касаются до охоты за этими животными?

- Я прошу вас об этом, Жирар, - отвечал я.

- Они ничтожны, но могут пригодиться на случай; и потому, полковник, вы, как гость, займете этот куст, а я, с позволения вашего, спрячусь позади вас за тот курганчик, что вы видите; до него шагов пятнадцать, и мы можем переговариваться. Ружье ваше с взведенным курком должно лежать на коленях: я говорю ружье, потому что лев требует только одного выстрела.

- Вы слишком уверены в моем искусстве, - заметил я.

- Конечно уверен, граф; иначе не предложил бы вам подобной прогулки; но возвратимся к делу. Видите ли вы сосновый пень, что за речкой? - спросил он, указывая пальцем на черную точку, едва заметную вдали.

- Вижу.

- Около самого пня он пройдет непременно, спустится вправо и снова появится вот тут.

- Как, у этого обрыва?

- Не у обрыва, а из самого обрыва: ну да, пойдет по старому следу.

- Но до обрыва не больше двадцати пяти шагов, - заметил я с невольным трепетом.

- Глаз ваш верен, полковник; тут точно двадцать пять шагов; я их вымерял и воткнул маленький кол; он ясно виден, не правда ли?

Жирар показал мне кол.

- Зачем это?