"Инопланетяне... - шептала мужу прижавшаяся к нему Женя под ласковыми взглядами женщин вокруг. - Наша дочь вышла замуж за инопланетянина. Мы отдали дочь на другую планету. Это даже не Израиль... Это - марсиане какие-то!.." "Главное, чтобы она была счастлива, чтобы не нам, а ей было с ними хорошо, - повторял Илья. - И кто тебе сказал, что на этой планете живут хуже, чем на нашей?"
Лена действительно была счастлива. Она изменила облик и образ жизни. Она рожала каждый год по внуку своим новым родителям. Но и бывшие родители должны были приезжать на каждый из многочисленных религиозных праздников. И соблюдать непонятные им ритуалы, казавшиеся иногда дикостью. Но Лена была искренне любима ее красивым мужем.
"Чем вы недовольны, - ласково спрашивала она во время очередного визита, глядя на удрученно и отчужденно сидящих на ярко украшенном к суккоту балконе папу и маму. - Вы предпочли бы ту судьбу, о которой я вам говорила на нашем первом израильском балконе-крыше? Вы не помните, чем мне советовал Владик девять лет назад зарабатывать на хлеб своим никчемным идеалистам-родителям?" "Мы оказались не такими уж никчемными, - защищался Илья. - На своих мазганах я зарабатываю вдвое больше, чем мне предложили бы в "теплице", а мама..." "Что мама? Убирает чужие квартиры? Нашли чем гордиться! А вы знаете, КТО убирает квартиру у родителей Йони? Бывший профессор Московской консерватории, мамина ровесница. А твоя мама, продолжала она на иврите сидящему на ее коленях двухгодовалому малышу, раздраженно поглядывая на родителей, - никогда не будет убирать чужие квартиры, правда? Потому что твой папа живет в своей стране, а не в чужой. И он не оле, а ученый раввин... И ты у нас сабра. Когда ты вырастещь, будешь учиться в ешиве. Ты и твои дети и внуки будете вести еврейский, а не советско-гойский образ жизни!"
"Почему бы ТЕБЕ не нанять меня убирать ТВОЮ квартиру, - взорвалась Женя, пугая поющих в соседней комнате новых родственников своим руситом и интонациями. - Свинья ты, а не еврейка. И вся ваша эта стерилизованная планета - Планета Свиней, если вы гордитесь, что вам прислуживают лучшие из евреев!" Веселый гомон за длинным уставленным яствами и винами столом мгновенно умолк. "Истинные евреи", естественно, не понимали по-русски, но уж слово "свинья" они знали. Произнести такое в ТАКОМ доме да еще в хаг самеах! Ах, Йони, Йони, кого ты привел в семью..."
Лернерам пришлось более часа идти пешком по праздничным ночным улицам Иерусалима после бурной ссоры с дочерю, то рыдавшей где-то на животе рослого растерянного доброго Йони, то кидавшейся к лихорадочно собирающимся в своей комнате родителям, крича что-то обидное по-русски.
Ее тихая свекровь успокаивала перепуганных скандалом СВОИХ внуков. Тактичные ученые ортодоксы кучковались на уставленной детскими колясками просторной лестничной клетке, провожая руситов грустными, снисходительными улыбками и прощальными поклонами, словно молясь за неразумных заблудившихся в своем неверии иегудим ми Русия... Араб-таксист согласился отвезти их в Хайфу. Илья раздраженно попросил его выключить визгливо-заунывную восточную музыку, льющуюся из приемника. "Это не арабская музыка, адони, оправдывался таксист, радостно сияя белозубой улыбкой. - Это еврейская музыка." "Какая разница! - всердцах заорал Илья. - Выключи эту дрянь!" 3.
Между тем, чужая юная красавица выпорхнула из ванной в купальном расстегнутом халате и, приводя Илью в трепет, бросилась к нему на шею, оглушая душистым жарким шепотом прямо в губы: "Ялюблю тебя... Яникогдав жизни,всеэтидесяткилеттак тебя не любила! Пойми, мойдорогой, в душе я все та же, я не менялась никогда,никогдасостарилась,никогда заболела,никогдаты меня возродил...Ятебенравлюсь? -онагибковыскользулаиз халата. - Так в чем же дело? ЭТО ЖЕ Я, ТВОЯ ЖЕНЯ! Ты не изменил мне, ты убил старую умирающую жену и не припрятал где-то ее тело, ты не завел любовницу! Ты-то знаешь, что это я!"
"Да, но... посмотри на меня. Ятебе чуть ли невдедушки гожусь!" "Но Я ЭТОГО НЕ ЗАМЕЧАЮ!.. Я и себя всегда осознавала молодой,атебя другим, чем ты есть сейчас, едва ли помню. Ну, волос стало мало,ну,зубы вставные. Так ведь свои у тебя помнишь какие были? Одно слово - блокадные... Все остальное у тебя вполне юное и меня всегда устраивало и устраивает сейчас, дорогой!Апотому не теряй же времени... Ночи и так стали слишком короткими для меня. Успокойся, ты еще вполне достойный любовник..."
Это был не просто секс. Это был полет среди звезд двух слившихся в единном счастливом порыве, словно сидящих друг на друге тел с переплетенными руками и ногами. Илья не мог понять, где они летят в своем бесконечном счастье. Голубая в белых разводьях облаков планета, вблизи которой неслось непостижимым образом это спаренное новое небесное тело, оказывалась то у них над головами, то перед глазами Ильи, то перед счастливо зажмуренными глазами Жени. Они не чувствовали ни космического холода, ни удушья безвоздушного пространства, стремительно летя вокруг Земли. "Может быть я умер? - думал Илья. - Или мы оба умерли. От счастья. И просто летим ТУДА. Но какое же тогда это наслаждение - умереть!!"
Очнулся он на своей постели. В окно сияло розовое утреннее солнце, на деревьях привычно пели птицы. Незнакомая прекрасная молодая женщина с чертами лица его Жени, той, что была на заре их супружеской жизни, но еще более молодая и красивая, раскинулась ничком поперек их кровати, бросив одну гибкую белую руку ему на шею, а другую между его бедер, разметав густые шелковистые волосы по его телу от колен до груди. Она спала на его животе, мерно поднимая в такт его дыханию повернутое к нему розовое от сна лицо с яркими девичьими губами и улыбаясь своим видениям. Он переводил взгляд с ее лица на удивительно стройные белые ноги, на прогнутую в тонкой талии спину и одновременно и узнавал вроде бы хотя бы прежнюю Женю-девушку, и, к своему ужасу, все более убеждаясь, что ЭТО ВСЕ-ТАКИ НЕ ОНА!.. "А если так, холодея думал он, - то я все-таки УБИЛ СВОЮ ЖЕНУ своим препаратом... Убил и заменил этим фантомом... Надо порасспросить ее... Что-то должно ее выдать, если это все-таки не Женя. Да нет же, вот ее шрамик на скуле, расшиблась как-то на лыжах, я помню... Но она никогда не была такой стройной. Да, была красивой женщиной, но не таким же совершенством!"
Дрожащими руками он приподнял горячую тяжелую голову женщины, осторожно освободился от нее. Она перевернулась на спину, счастливо, совсем по-Жениному, к его некоторому облегченияю, потянулась, плеснув роскошными полушариями, раскинула руки за головой, приоткрыла веки и, улыбнувшись ровными белыми зубами, каких у Жени отродясь не было, заснула снова.
"Это не Женя, - снова, холодея, думал он. - У Жени не было таких длинных ресниц. И Женя все-таки была смуглая, а не такая розовато-белая. Эта несравненно лучше, но куда тогда девалась Женя? 4.
"Я понял проблему, - шустрый бандит, как Илья по старой советской привычке называл любых нелегалов, вглядывался в сделанную в аэропорту в день прибытия на родину фотографию замордованной Жени на теудат-зеуте и сравнивал ее с фотонынешней красотки. - Выдать ее за твою дочь невозможно - у тебя в зеуте указана другая дочь. Одна. Доказать же в МВД, что ты омолодил свою жену, никогда не удастся. Да, у тебя остался твой препарат?" "Почти не осталось. У тебя... кто-то болен?" "Болен. Мозгами. Один клиент. Ильей звали недавно. Понял? Себе впрысни, умник, срочно все, что есть, и омолодись. Иначе нипочем не поверят, что такая старая рожа могла привлечь такую красотку. Давай. Потом, с твоей новой фоткой сразу ко мне. Все про все пять тысяч баксов, идет?"
"Куда от вас денешься... Машиной и квартирой возьмешь часть?" "Лама ло - почему нет? Для хорошего человека и говна не жалко. Тем более, тебе сейчас ни то, ни другое ни к чему. Итак, по легенде ты уехал со старой больной женой в Россию, понял? Там она отгуляла, похоронена на родине, а тебя местные за баксы убили. Поскольку я твой единственный друг в Израиле, ты, уезжая, доверил мне распорядиться твоим имуществом, если что. Для достоверности - четверть суммы я должен твоей дочери, с которой вы у всех на глазах расплевались.Когда ты будешь готов? Отлично. Гони доверенности. Через две недели с новыми, лучше настоящих, документами и биографией поселитесь в Эйлате и - рай с милой на Красном море..." 5.