. . . . . . . . . . . . . Нет,
Не умер он? Молчанье разве смерть?
Нет, нет, он должен встать, и я его
Постерегу. Жизнь разве может быть
Столь слабою, чтоб так легко погаснуть?
Притом он говорил с тех пор. Что мне
Сказать ему?.. - "Мой брат!" - Нет, он не даст
На этот зов ответа мне: ведь братья
Не могут так друг друга поражать.
Но все ж заговори! еще хоть слово
Произнесет пусть этот милый голос,
Чтоб выносить я собственный бы мог!
{Перевод Е. Зарина.}
"Каин" произвел ошеломляющее впечатление на современников Байрона. Как и следовало ожидать, "все полы ополчились в своих проповедях против него..." {Дневники. Письма, с. 412.} -писал Байрон. Мыслители же века, как Гете, признали, что Байрон "Каином" "завоевал для своего безудержного таланта новые области" {И.-В. Гете. Об искусстве. М., "Искусство", 1975, с. 480.} творчества.
Спустя столетие "Каин" был поставлен на сцене Художественного театра К. С. Станиславским. Шла гражданская война, и обстоятельства помешали Станиславскому осуществить спектакль так, как он был задуман. Режиссерские заметки его к "Каину" говорят о том, что именно Станиславский понял "интеллектуальный", или "умственный", театр Байрона. Станиславский стремился раскрыть диалектику познания мира Каином: "Каин-материал для богоборчества. Люцифер через Каина действует на бога. Это, с одной стороны. С другой стороны, Люцифер есть создание Каина. Он выпустил из себя Люцифера и в последнем действии является Каино-Люцифером" {И. Виноградская. Жизнь и творчество К. С. Станиславского. Летопись. М., 1973, т. 3, с. 151}. Постановка "Каина" должна была говорить о познании человеком мира, в котором он призван жить и творить, преодолевая обрушивающиеся на него трудности и невзгоды. Работа Станиславского над "Каином" знаменует совершенно новый в театральной практике подход не только к этому произведению, но и ко всей драматургии Байрона. Сегодня, на родине Байрона, в Англии, признается, что "второе рождение драм Байрона началось 4 апреля 1920 года в Московском Художественном театре... когда была поставлена его космическая мистерия "Каин" {Boleslaw Taborski. Bуron and the Theatre. Salzburg. 1972, p. 339}.
Непрекращающиеся нападки на каждое новое произведение Байрона в Англии, страх его издателя публиковать песни "Дон-Жуана" заставляют поэта искать другого издателя, более либеральных взглядов, которым становится Джон Хант. К этому времени относится и осуществление давнего замысла - начать вместе с Шелли издание журнала.
В 1821 году Байрон переезжает в Пизу, где жил Шелли. Дружба между поэтами, начавшаяся в Швейцарии, в Италии продолжает крепнуть. Шелли с восхищением наблюдал, как развивается творчество Байрона. "Он прочел мне неопубликованные песни "Дон-Жуана" поразительной красоты, - писал Шелли жене. - Это неизмеримо выше всех современных поэтов. На каждом слове печать бессмертия" {Shelley. Essays and Letters, ed. by E. Rhys, L. 1886, p, 347.}. Шелли приезжал к Байрону в Равенну, чтобы обсудить план создания журнал "Либерал". В Пизе с участием представителя издателя Джона Ханта готовился первый номер этого журнала. Но 8 июля 1822 года во время шторма яхта, на которой совершал морскую прогулку Шелли, перевернулась. Внезапная гибель Шелли явилась большим горем для Байрона и невосполнимой утратой для английской поэзии,
Первый номер журнала "Либерал" вышел после смерти Шелли. В нем было опубликовано "Видение Суда" Байрона. Сразу же после выхода номера началось судебное преследование журнала. Однако удалось издать еще три номера, в которых появились мистерия "Небо и земля", литературная эклога "Синие чулки" и перевод Байрона из Пульчи. Журнал не стал тем органом печати, который мыслился Байрону. В нем должны были публиковаться произведения, разоблачающие мировую реакцию. Однако издатель не поддержал в этой Байрона.
Кроме "Видения Суда", в это время уже была написана сатира "Ирландская аватара", а в 1823 году он пишет "Бронзовый век". В своих сатирах поэт раскрывав корни современной реакционной политики, ее враждебное интересам мира. Так, в "Ирландской аватаре" высмеян приезд в Дублин английского короля Георга IV. Аватарой в древнеиндийской мифологии называлось явление бога, воплощенного в образе человека, и в своей сатире Байрон возмущается раболепием тех, кто пресмыкался перед Георгом, как перед новоявленным "богом". Байрон напоминает ирландцам, что в лице Георга IV они должны видеть британское правительство, отнявшее у них все свободы, поработившее их. В сатир "Видение Суда" осуждение реакционной политики Англии еще более резко. Написана она как пародия на верноподданничх скую поэму того же названия Роберта Саути - давнего литературного врага Байрона. Из пародии на поэму Саути сатира Байрона "Видение Суда" переросла в истинный суд над царившей в тогдашней Англии политической реакцией, продажной литературой. Свежим, оздоровляющим воздухом веяло от произведения Байрона, подлинного сына родины, кого рому судьба ее никогда не была безразлична.
"Бронзовый век" - сатира, которая, как писал Байрон была "рассчитана на миллионного читателя, будучи целиком посвящена политике..." {Poetry, vol. V, р. 537. Introduction.}. Написана она была по следам политических событий 1822 года, когда после революции в Испании в Вероне собрался конгресс так называемого Священного союза. На этом конгрессе было решено, что французский король Людовик XVIII начнет вооруженную интервенцию против революционной Испании.
В "Бронзовом веке" Байрон прямо говорит, что в основе всяких действий реакционных политиков лежит стремление к прибылям и доходам:
Их бог, их цель, их радость в дни невзгод,
Их жизнь и смерть - доход, доход, доход!
И о Наполеоне Байрон пишет здесь уже без всяких следов своего былого восхищения им:
Он, руша мир, вздув цены на зерно,
Доход лендлордов поднял заодно;
А стоило ему в снегах застрять,
Как цены книзу поползли опять!
Поэт смеется над теми, кто, взяв верх над Наполеоном, просчитался, ибо от этого пострадали их доходы:
Он был нужнее, занимая трон!
Он кровопийца был, транжир и мот,
Но ведь французы оплатили счет;
Зато был хлеб в цене, барыш хорош...
Яркие сатирические портреты Людовика XVIII, Георга IV и Александра I созданы Байроном и противопоставлены народу. В "Бронзовом веке" есть и вдохновенные строки, воспевающие патриотический подвиг русского народа в Отечественной войне 1812 года, которые являются своеобразным гимном Москве;