В шестой гахамбар на утреннем богослужении там было многолюдно. Здесь собрался весь цвет мидийского общества, были также простолюдины и бедняки.

Верующие, пройдя в молитвенный зал айадана - место поклонения, уселись на каменный пол, покрытый мягкой овчиной. Служителей культа от прихожан отделял желобок с водой. Алтарная ниша бразмадана - место обрядов - была скрыта от верующих перегородкой. В этой же части помещения стояли низкие каменные стулья для ритуальной утвари. Кроме культовых предметов здесь находился ритуальный сосуд с особой пищей - лоркой, состоящей из семи сортов орехов и фруктов: миндаля, фисташек, грецкого ореха, хурмы, инжира, винограда и гранатов. В вазах стояли благоухающие красные розы. В больших кувшинах была прохладнейшая и чистая вода, а на подносах лежал горячий хлеб.

На возвышении, в латунном афринагане, находился священный огонь, за равномерным горением которого следил главный священнослужитель. В богослужении ему помогали дастуры и фрабэрэтары.

Жрецы в этот день, как и остальные прихожане, были одеты во все белое. На головном уборе верховного жреца была ветвь митры. Лицо его прикрывал патидан, чтобы не осквернить чистого алтарного огня. Он, помешав серебряными щипчиками ветви тамариска, начал религиозную церемонию с литании и афрингана - богослужения, в котором воздается хвала богу - творцу всего сущего. Произнося слова молитвы Виспе ратаво*, он совершал медленный поворот по ходу вращения солнца с востока на запад. Когда он оказывался лицом к алтарю, его правая рука, в которой он держал пучок барсмана, то поднималась, то опускалась. Эти же движения вместе со словами молитвы, произносившимися нараспев, совершали и находившиеся в зале верующие. Молящиеся смотрели на юг, где располагался алтарь с огнем** и, повторяя движения главного жреца, прикладывали руку к глазам, лбу и голове, что означало величайшую любовь к Богу. Во время молитвы верующие несколько раз вставали на ноги и поднимали голову и руки вверх, но эти действия выполнялись только молящимися в зале, а не служителями храма. Праздничную церемонию надлежало завершить баджем, богослужением, связанным с приношением членами общины пожертвований и даров храму.

______________ * Виспе ратаво - (авест. "Все владыки", т.е. "гений всех благих существ") (среднеперс. Виспрат) - состоит из 24 глав, именуемых "карде" (от авест. керети). По содержанию примыкает к "Ясне". Читается главным образом во время празднования гахамбаров и в Новруз. ** Зороастрийцы в Индии, совершая подобного рода обряд, смотрят на север, так как по их представлению юг - царство теней.

По окончании богослужения принялись раздавать горячий хлеб и лорку, а также принесенные в храм в качестве даров фрукты и овощи.

Присутствующие начали расходиться по домам, чтобы в кругу семьи почтить души умерших предков. После ритуальной церемонии некоторые из ашаван были приглашены в дом главного священнослужителя и старейшины на обед. У входа в храм толпились неимущие, чтобы в этот праздничный день получить пожертвования от храма и щедрую милостыню от прихожан.

Большинство попрошаек, завидев сатрапа Мидии, выходившего из святилища, окружили его, зная, сколь щедры были его подаяния. Личная охрана Атропата не справлялась с натиском побирушек. - Пройдите! Посторонитесь! - кричали телохранители, толкая руками слишком дерзких попрошаек, которые, даже получив милостыню, не унимались. - Всем вам достанется! Имейте же терпение! - Я хочу поговорить с Атропатом, - заявил одному из стражников чернобородый мужчина в шерстяном армяке с капюшоном, выцветшей рубашке и шароварах, кожаных продырявленных башмаках, надетых поверх цветных онуч. Голову его покрывала плоская войлочная шапка. В руке у него был пастуший посох, а на плече висела дорожная сумка из овчины. - Никаких разговоров! грубо отозвался страж. - Держи и ступай! - вложив в руку мужчины два сикла, велел он. - Я не нищий! - негодующе воскликнул тот, вернув монеты. - Я хочу поговорить с Атропатом, - вновь изъявил он свое желание. - Если у тебя есть какая-нибудь жалоба, предъяви ее в письменном виде секретарю сатрапа. - Мой разговор конфиденциальный и аудиенция должна пройти только с глазу на глаз. - Аудиенция? Кого же ты из себя возомнил? - усмехнулся Бахрам, сын Феридуна, ставший одним из телохранителей мидийского сатрапа. - Иди-ка ты лучше отсюда подобру-поздорову. Я не хочу грубить в гахамбар.

Однако мужчина все также пытался приблизиться к сатрапу. Он звал Атропата, стараясь привлечь его внимание, но голос его терялся в шумном гаме людской толпы. Он уже был близок к нему, но объект его внимания покинул площадь, прежде чем он смог достичь своей цели. Часть охранников шла впереди сатрапа, остальные же телохранители замыкали шествие.

После отъезда Атропата просящие подаяние попытались окружить стражников, чтобы сорвать с тех последний куш, и мужчина с посохом, влекомый толпой, неожиданно оказался в самой их гуще. Воины желали избежать столкновения с попрошайками (хотя и не все из них были нищими и бездомными). Пытаясь отделаться от этой навязчивой кучки, охранники сатрапа, поспешно сев на коней, в ровном строю выехали за пределы храмового участка.

Беспорядочно рассеявшаяся толпа сбила с ног мужчину в шерстяном армяке с капюшоном. - Позвольте, отец, я помогу вам подняться, - услышал он голос над собой, и чьи-то участливые руки помогли ему встать на ноги.

Взгляды их встретились, и предложивший помощь мужчина изменился в лице, узнав черты лица мнимого старика. - Ты? - еле слышно произнес он, и больше ему ничего не удалось сказать, так как мужчина с посохом поспешно зашагал прочь от человека, принесшего ему в прошлом столько хлопот. - Стой! Я не причиню тебе зла. - Следом за ним пошел уже известный читателю Мариф, сын Кутира. - Подожди! Не убегай! Клянусь Великим Митрой, что я не трону и волоска на твоей голове. Да погоди же ты! - Ему удалось скорым шагом достичь хромающего мужчину. Он преградил тому путь и сердито спросил: - Зачем ты убегаешь от меня? - Что ты хочешь от меня, жестокосердный праведник? недовольно посмотрел на него Джафар Новрузов. - Не говори так обо мне. - Не я говорю о тебе, а твои поступки. - Я не хотел оставлять тебя на погибель. Не хотел, но сделал. Как многое люди совершают, не желая того. - Я раскаялся в своем поступке, вернулся за тобой, но не нашел. - Порой даже раскаяние приходит слишком поздно, - парировал профессор. - Давай забудем эту историю... Мне хотелось бы как-нибудь искупить свою провинность. Идем ко мне в дом, будешь почетным гостем в этот праздничный день. - Гиеродулу не следует сидеть за одним столом со свободным бехдином, - иронично подметил Новрузов. - Кто бы ты ни был, сегодня ты должен стать моим гостем.

Джафар задумчиво осмотрелся по сторонам и, наконец, решился последовать за Марифом. - Я живу здесь, поблизости, - показывая путь гостю, осведомил тот. - Если мне память не изменяет, ты жил в Сузах? - Да, но этой зимой я переехал с семьей в Хагматану. Понимаешь ли, моя деятельность связана с сердцем Мидии. - И, правда, здесь ведь скрещиваются важнейшие караванные пути. - Совершенно верно! - подхватил его слова Мариф, хотя он имел в виду не торговую, а политическую деятельность. - Именно по этим причинам я и решил переселиться сюда...

Экбатаны располагались в крепости Кишессу, некогда построенной Дейоком, предком последнего мидийского царя Астиага. Город был расположен на холме, и окружали его семь колец стен с башнями и бойницами. Бастионы первого кольца имели белый цвет, второго - черный, третьего - желто-красный, четвертого темно-синий, пятого - сандараковый. Последние же две стены были посеребрены и позолочены. Окрас стен носил чисто религиозный характер, и каждый цвет принадлежал определенному культовому божеству. Крепостные стены были построены так, что одно кольцо стен выдавалось над другим только на высоту бастиона. Царский дворец с сокровищницей находился в центре этих защитных укреплений. Дома поселенцев располагались около стен, и чем знатнее был горожанин, тем ближе находился его дом к царскому дворцу. Башенные храмы были воздвигнуты как внутри крепостных стен, так и за его пределами.