Изувеченное тело безвольно висит передо мной, руки вытянуты над свисающей головой, дыхание преры ...

Изувеченное тело безвольно висит передо мной, руки вытянуты над свисающей головой, дыхание прерывистое, всего лишь поверхностный хрип. Его руки привязаны к крюку, закрепленному на потолке, и единственный отчетливый звук, проникающий в воздух, — это медленное, равномерное капание крови на холодный бетон.

Кап, кап, кап.

Мне нравится этот звук, но еще больше нравится, когда он умоляет.

Василий привел одного из виновников поджога в моем клубе. Тупой ублюдок хвастался этим, как будто сделал улицам одолжение, дразня меня. Я знаю, что он уже сожалеет об этом.

Я размахиваюсь правой рукой, и тяжелый кастет соприкасается с разбитой плотью. Моя жертва стонет, скулит, когда кровь собирается у его губ и стекает по подбородку. Он умоляет о пощаде, и я снова бью.

Меня вырастили не для того, чтобы давать пощаду. Меня вырастили, чтобы убивать.

Удар сотрясает мои мышцы, и я безумно улыбаюсь.

— Я остановлюсь, когда ты дашь мне то, что хочу! — выплевывая я, прижимаясь своим лбом к его, мои плечи вздымаются от гнева, и когда он не отвечает, откидываю шею назад и бью его головой. — Назови имя, придурок!

Прошло четыре дня с момента инцидента в переулке, а я все еще дрожу от гнева. Днем моя розововолосая пленница заперта в подсобке клуба, а ночью за ней следят Василий и Эрика, менеджер моего бара.

Айви Адамс.

Кроме сменной одежды и потрепанного удостоверения личности, в котором говорится, что она бездомная и ей только в этом месяце исполнилось двадцать, при ней больше ничего не было. Проверка по базе данных, лишь подтвердила то, что я уже знал: Айви бездомная сирота. Никто о ней не заботится, и ей некуда идти. Ее короткая куртка-бомбер совершенно не подходит для холодных месяцев в Бостоне. Подозреваю, что молочный коктейль был единственным сытным блюдом, которое она ела за несколько недель. Потеря молочного коктейля для меня незначительна. То, что я потратил на его доставку сюда, — это лишь малая часть того процента, который зарабатываю ежедневно. Я мог бы отпустить ее с угрозой или убить на месте, но где в этом веселье? И в конечном счете, ни один из этих вариантов не приведет ее туда, куда хочу — под меня. Заперев, я обеспечиваю то, что она не сбежит.

Снова бью парня, слишком возбужденный из-за Айви. До сих пор я избегал ее, но больше не могу бороться с желанием увидеться с ней.

— Я просто доставляю наркотики, — он сопротивляется, его голос низкий и полный боли. — Каждый раз новый номер, новое местоположение. Пожалуйста, — он кашляет.

В поле зрения появляется Василий, в его руке пистолет.

— Мы занимаемся этим двадцать четыре часа, Лев. Его исчезновение не осталось незамеченным. У нас ничего нет. Они и так убьют его из-за подозрений.

Мне нужно хоть что-то. Имя. Местоположение. Что угодно, но Василий прав, ничего нет. С болезненным ревом я разворачиваюсь и с оглушительным треском пинаю парня по шее, мгновенно убивая.

— Проверь его телефон. Любые предыдущие местоположения будут полезны. Эти ублюдки могут прятаться только в определенных местах. Я хочу, чтобы парни обыскали улицы, — говорю, принимая полотенце, которое он мне протягивает, и вытираю лицо.

— Тарун уже направляется по его адресу. Эрика сказала, что Айви справляется с работой за баром, — от одного того, что он произносит ее имя, у меня волосы встают дыбом.

Я хмыкаю и ухожу, оставляя его убирать за мной.

Еще один никчемный человек, стремящийся занять первое место.

Это уже становится закономерностью, замедляющей мою настоящую цель здесь.

Десять лет, а я чувствую, что мы не приблизились к тому, чтобы отомстить тем, кто отнял у нас мать. Десять долгих чертовых лет. Я схожу с ума от желания наказать каждого, кто встает на моем пути.

И ничуть не приблизился к тому, чтобы похоронить ублюдка Косковича.

У нас есть зацепки, информация, но ничто из этого не дает того, чего мы хотим. Независимо от того, как далеко моя семья распространилась, преследуя этих ублюдков, они все равно ускользают от нас, а тем временем мы сталкиваемся с постоянными криминальными разборками и наркотической ерундой, на которую у меня нет времени. Перемирие или нет, мы не остановимся, пока каждый человек, работающий на Юрия, не будет уничтожен.

Я покидаю подвал, прохожу по коридору к своему офису и захожу в смежную ванную комнату. Щелкая выключателем, включаю душ и встаю под струю. Вода под ногами становится красной. Еще одно тело на моем счету, но я ни на шаг не приблизился к тому, чтобы восстановить справедливость для моей прекрасной мамы.

Вытираясь, переодеваюсь в черные джинсы и черную футболку, засовываю ноги в ботинки и ныряю в частный лифт, отправляя сообщение своему близнецу Роману.

Лев: Еще больше тупиков и мертвых тел. Никаких новых зацепок. Как дела в Вегасе?

Убирая телефон в карман, я иду по коридору, следуя за громкой музыкой из моего стрип-клуба. Kissel находится в центре Бостона. Я купил землю и открыл здесь заведение пять лет назад. Наш отец, Николай, является главой организации и отправил нас по разным городам, чтобы взять их под контроль и привести нашего врага к справедливости. Я хотел бы вдавить каблук в шею этому ублюдку, пока бы он захлебывался, и знаю, что мои четверо братьев чувствуют то же самое.

Соблазнительно одетые женщины танцуют, их обнаженные задницы привлекают деньги. Несколько посетителей жадно наблюдают за происходящим, пуская слюни на искусственные сиськи и пухлые губы. Две девушки подмигивают мне и изящно машут, когда прохожу мимо. Мои габариты привлекают больше чем один взгляд. Я выше всех здесь на голову, и если мои татуировки не являются предупреждением, то внушительная фигура заставляет всех уступать дорогу.

Я осматриваю зал в поисках Эрики, но мои глаза привлекает вспышка розового за барной стойкой. Нахмурившись, быстро иду туда, и мужчины, сидящие у бара, инстинктивно расступаются, давая мне место. Я рычу на парня справа, когда он встает на моем пути, но моя маленькая воровка молочных коктейлей подает ему напиток и сдачу, а затем принимается обслуживать следующего клиента.

Маленькая сиротка Айви, которая едва достает мне до локтей, чертовски сексуальна. От ее кукольного лица, тонких, почти хрупких на вид рук, которые передают бутылку пива через стойку, и узкой талии, обтянутой этой чертовски милой плиссированной мини-юбкой, я схожу с ума. Я никогда не трахал такую маленькую женщину, как она, и безумная, дьявольская часть меня хочет увидеть, как она сможет принять мой член.

Отталкиваю мелкого придурка справа от себя и с грохотом опускаю предплечья на барную стойку. Она вздрагивает и тут же смотрит мне прямо в глаза.

— Водки, чистой, — рычу я.

Ангельский подбородок вздергивается, волосы выцветшего персиково-розового цвета развеваются при движении, и я долго и пристально смотрю в ее воинственный взгляд. Она ненавидит меня за то, что держу ее взаперти. Мне это чертовски нравится. Нравится видеть, как ее хрупкое тело сотрясается от злости. У нее есть характер, надо отдать ей должное.

К нам подбегает Эрика на своих тонких, как иголки, шпильках.

— Лев...

— Я уже обслуживаю другого клиента. Так что тебе придется подождать в очереди, как и всем остальным, — выпаливает мне эта маленькая задира.

— Да? — я улыбаюсь, когда Эрика открывает рот, как рыба. Несколько зевак смотрят в шоке, а я перегибаюсь прямо через стойку и беру Айви за конский хвост. Обернув его вокруг своего запястья, запрокидываю ее голову и притягиваю к себе, так что нас разделяет всего одно дыхание. — Я не стою в очереди, принцесса. Я владею очередью, как и тобой, так что будь хорошей девочкой и налей мне водки.

Другой рукой хватаю ее за челюсть, и провожу большим пальцем по губам. Айви ахает, и я с самодовольством наблюдаю, как ее язык смачивает губы, а глаза смотрят в мои.

Эрика вмешивается, когда отпускаю шелковистые волосы, Айви отступает, пульс дрожит у основания ее шеи.

— Айви, ты не можешь говорить...

— Но ты сказала мне всегда заканчивать обслуживать одного клиента, прежде чем принимать заказ от другого. — Айви сглатывает, ее подбородок все еще высоко поднят. — Я делаю, как ты и просила.

Мне хочется шлепать ее и боготворить одновременно. Я поднимаю бровь и смотрю, как ее руки дрожат, когда она подает пиво парню слева от меня. Эрика ставит передо мной рюмку с водкой, и я опрокидываю его, не сводя взгляда с Айви.

— Я же сказал тебе купить ей что-нибудь еще из одежды, — бросаю на Эрику обвиняющий взгляд, и она пожимает плечами.

— Она отказалась. И согласилась отработать только за молочный коктейль, — Эрика хмурится, не понимая этого, и мои губы чуть дрожат от сдерживаемой усмешки.

Айви думает, что я заставлю ее остаться здесь дольше, чтобы отработать деньги за одежду. И отчасти права. Я хочу, чтобы она была здесь, и не только из-за того, что воровала.

— Она не выглядит достаточно взрослой, чтобы работать в баре, — произношу я, отодвигая рюмку, кивая, чтобы принесли еще. — Эта юбка — настоящая угроза, — рычу я.

Эрика ставит на стойку новый напиток.

— Ей двадцать. Парни без ума от нее.

Айви наклоняется, чтобы достать несколько бутылок из холодильника, и ее маленькая задорная попка предстает перед всеми нами. Несколько мужчин перегибаются через стойку, чтобы получше рассмотреть. Я один из них. Когда она выпрямляется, мы все отходим назад, и она поворачивается, протягивая пиво, ничего не замечая. Хочу, чтобы она встала на четвереньки на стойку, и я мог задрать юбку и съесть ее пизду.

Сжимаю рюмку и медленно пью, наблюдая, как она улыбается и обслуживает моих клиентов. Наконец, когда у мужчин заканчиваются предлоги задержаться у бара, она возвращается ко мне и протягивает свою изящную ладонь.

— Думаю, нам следует начать сначала. Привет, я Айви, — она смотрит мне в глаза. Ее ресницы длинные и красивые. Губы аккуратные и пухлые. Я представляю, как мой член проникает между ними и становлюсь твердым.