Я на цыпочках спустилась по ступенькам, пока мои ноги не коснулись травы. Тогда я увидела это. Яркий свет вспыхнул над моей головой, как звезда, прежде чем взорваться с громким треском. Я упала на колени, закрыв уши руками. Отползая в сторону, я оставалась свернувшейся калачиком, пока сверху сыпался огонь. Люди кричали, визжали, бегали по лагерю, как будто за ними кто-то гнался. Я стояла неподвижно. Тихо. Свернувшись калачиком для защиты.

Я пробралась в кусты и открыла эту страницу.

Это последний раз, когда я могу это сделать, и сейчас я спешу. Я чувствую, как паника поднимается по моему позвоночнику, тем сильнее, чем больше тянется время. Вокруг меня раздаются выстрелы, но я должна записать это в надежде, что однажды вы это найдете.

Да, вы, кто бы вы ни были, читаете это.

Я слышу машину. Или автомобиль? Кажется, так они называются. В него забираются молодые люди. Они выглядят как плохие люди. Может быть, даже хуже, чем те, что здесь. Может быть, даже хуже, чем те, из которых я родом.

Это место, спаси их. Пожалуйста. Я буду молиться, оставив свой галстук с Распятием, спрятанным на страницах. Я молюсь, чтобы это вернулось в мой дом. Внизу есть вода, но недалеко есть дорога. Я знаю, потому что видела ее. Я видела знак с надписью — Риверсайд...

Я листаю страницы, но после этой все они пустые. Даже ни одной вырванной страницы.

— Нет! — Я листаю, но там ничего нет. — Что за черт!

Я захлопываю книгу и бросаю ее через плечо. Проводя пальцем по телефону, я набираю сообщение для Отца.

Она сказала, что видела вывеску на берегу реки, но после этого больше ничего не было. Она умерла? Она видела мужчин прямо перед тем, как все закончилось. Она говорила странно.

Стелла откидывается назад и хватает книгу, открывая ее на первой странице.

— Кто это?

Я срываю это с нее.

— Это... я пока не знаю. Я думаю, это связано с проклятием. Может быть?

— Мы можем помочь выяснить, кто она. — Стелла выдерживает мой взгляд, уголки ее глаз смягчаются.

— Конечно, Стеллс. — Я мягко улыбаюсь ей.

— Мы должны подготовиться к сегодняшнему званому ужину. — Ривер опускается передо мной на колени. — Не беспокойся об этом проклятии. Мы с этим разберемся.

Чувство вины снова разрывает меня на части.

— Я знаю.