Полуденное солнце слишком ярко било в глаза и обжигало. Эйла поспешила по узкой грязной тропинке, соединявшей помещения для прислуги с дворцом, располагавшимся примерно в полумиле. Эзод предпочёл, чтобы конюшни находились на виду у главного дома, а человеческое жилье было скрыто от глаз приезжих чиновников. Сегодня так даже лучше. Роуэн собиралась попрощаться с Эйлой и Бенджи, а потом отправиться на юг, чтобы присоединиться к восстаниям, и помещения для прислуги были самым безопасным местом для встречи. Днём, когда все слуги работали в других местах, гвардейцы патрулировали территорию лишь каждые несколько часов.

Эйла ускорила шаг. Месть была не единственной целью; сама того не желая, леди Крайер передала Эйле важную информацию о Железном Сердце. Эта информация может быть очень важной для неё, повстанцев и Роуэн, в ближайшие дни. Эйле не терпелось рассказать Роуэн и Бенджи о том, что ей удалось узнать.

Она проскользнула в дверь помещения для прислуги и, опустив голову, прошла между рядами коек, хотя в это время дня здесь никого не было. Она направилась прямо в подсобку, где была ещё одна дверь, поменьше.

Эйла сделала глубокий вдох чистого воздуха и открыла дверь в уборную.

Как всегда, запах подействовал на неё, как леденящий душу удар, неприятные воспоминания поднялись, как жёлчь, чёрные точки выступили перед глазами. Уборные были маленькими и тесными, с каменными стенами, несколькими ночными горшками и двумя деревянными досками, прикрывавшими глубокие ямы, в которые слуги выбрасывали отходы. Деревянные крышки абсолютно не защищали от вони. На глаза навернулись слёзы, Эйла подняла воротник, чтобы прикрыть нос, и заставила себя войти внутрь.

Бенджи и Роуэн забились в угол уборной, завязав носы и рты носовыми платками, солнечный свет проникал сквозь стропила и подсвечивал седые волосы Роуэн. Глаза Бенджи расширились, когда он увидел Эйлу, и он подскочил к ней одновременно с облегчением и раздражением.

– Где, чёрт возьми, тебя носило? – требовательно спросил он сквозь носовой платок, искажавший ему голос. – Сначала ты не появляешься к завтраку, потом не приходишь на перекличку к Нессе, а одна из посудомоек сказала, что видела тебя в саду с Крайер. А теперь ты опаздываешь, когда Роуэн пора отправляться в дорогу, и если я не вернусь в сады меньше чем через час, меня, вероятно, выпорют...

– Наверное, если ты хочешь объяснений, нужно дать девушке высказаться, – вмешалась Роуэн, от которой пахло розмарином. Она быстро обняла Эйлу, её волосы щекотнули Эйле щеку. – Привет, пташка. На тебя не похоже опаздывать... Что-то случилось?

– Да, вы не поверите, – ответила Эйла.

Шёпотом, потому что никогда не знаешь, кто может подслушать, она рассказала им всё, что произошло с тех пор, как её вызвали в спальню леди Крайер тем утром: о прогулке в саду, о странных, настойчивых расспросах Крайер, о предложении (нет, не предложении, приказе) Эйле стать личной служанкой Крайер.

– Никогда не думала, что мне выпадет такой шанс, – призналась она, встретив пристальный взгляд Роуэн. – Я мечтала получить назначение куда-нибудь во дворец, но... думала, что буду на кухне или безымянной слугой... Теперь я служанка самой леди Крайер. Это должно быть знаком.

– Знаком чего? – переспросил Бенджи.

– Знаком того, что... – Эйла понизила голос ещё больше. – Убийство Крайер не будет настоящей местью. Я по-другому всё это видела. Если я хочу уничтожить Эзода, уничтожить его по-настоящему... я должна убить всё, что ему дорого.

– Что ты имеешь в виду? – он раздражённо фыркнул.

– Убить его дочь – это одно, но для Эзода… Для таких, как он, автомов или людей, нет ничего дороже власти. Кровь, золото и драгоценные камни – всё это стоит на втором месте после места в Совете, командования армией. На первом месте для него власть. Единственный способ по-настоящему уничтожить Эзода – это лишить его власти.

– Значит, ты по-прежнему хочешь мести? – сказал Бенджи почти раздражённо. – А Революция тебя не интересует.

Эйла уставилась на него. Как он не поймёт? Она умоляюще повернулась к Роуэн.

– А ты меня понимаешь?

– Понимаю, – Роуэн протянула руку, взъерошила волосы Бенджи, улыбнулась, когда он увернулся, а затем для пущей убедительности взъерошила волосы Эйле. – Бенджи, дорогой, это и есть Революция. Правитель – это голова великого зверя. У каждого из нас есть причины отрубить эту голову. И рано или поздно кто-то это сделает.

– Кроме того, я буду ближе к Эзоду, – добавила Эйла. – Роуэн, что ты знаешь о Киноке?

– О скире? – Роуэн нахмурилась.

– Он не просто скир, – Эйла взволнованно наклонилась ближе. Она так и не смогла полностью избавиться от дикого желания произвести впечатление на Роуэн, заставить её… гордиться что ли. – Раньше он был Хранителем.

– Что? – переспросил Бенджи. – Это… это невозможно. Хранители не покидают Сердце. Никогда. Они посвящают всю жизнь его защите.

– Не знаю, как он покинул свой пост, но он это сделал. А теперь он здесь и собирается жениться на леди Крайер.

– И он по-прежнему знает, где Сердце, – сказала Роуэн. В её голосе было что-то приглушённое, почти благоговейное.

– У него не только связи, – сказала Эйла, сдерживая лукавую усмешку. – Он много чего известно: как оно работает, как туда добраться, торговые маршруты. Может быть, даже... слабые места, уязвимые точки. Как знать!

Бенджи открыл рот, чтобы сказать что-то ещё, но Роуэн перебила его:

– Звёзды и небо, пташка моя, – сказала она, и её карие глаза засверкали на солнце.

Она была непохожа на воробья, а больше на... на воина, свирепого, блестящего и полного надежды. Как воин, которым она была во время прошлых восстаний; как воин, которым она станет снова. Революционер, лидер.

– Эйла, дорогая, – сказала она. – Это невероятно, это... лучший шанс, который у нас был за годы. Ты можешь быть нашими глазами и ушами во дворце, дорогая. Работать прямо в сердце паучьего логова, только представь. И… личной служанкой леди Крайер? Боги, они будто сами напрашиваются на государственный переворот.

– Значит, ты считаешь, что нужно воспользоваться моим положением? – сказала Эйла, не в силах скрыть торжества в голосе, хотя и видела, что Бенджи нахмурился ещё сильнее. – Считаешь, что я должна быть шпионом?

– Да, – сказал Роуэн. – Да, боги, конечно. Хотя… – тут её голос немного изменился, стал твёрже. – Это будет опасно. Эйла, ты должна сосредоточиться на скире. Он единственный, кто знает о Железном Сердце. Может быть, у него даже есть карта гор Адерос или торговых путей, реестр всех торговцев сердечником, что угодно. Что бы ты ни нашла, это будет бесценно, – она улыбнулась резко и ярко и обхватила лицо Эйлы обеими руками, запечатлев поцелуй на её лбу. – Ты умная девочка. Умная и опасная.

Эйла улыбнулась в ответ, но мысли уже путались. Возможно ли это? Возможно ли, чтобы у скира Кинока действительно была карта гор Адерос – карта, которая приведёт их прямо к Железному Сердцу?

Если она есть...

Больше никаких белых платьев, висящих над рыночной площадью, как призраки.

Потому что людям не придётся убивать автомов, чтобы освободиться. Автомы умрут все сразу. В течение первого года работы Эйлы при правителе Эзоде сады почти полностью съела саранча. Весна была необычайно тёплой: из тех, когда конец зимы ощущается не как возрождение, не как стряхивание тяжести снега с плеч и облегчение после него, а скорее как медленное погружение в кипящую воду. Воздух был густым и влажным, как пар. Иногда даже дышалось с трудом. Когда налетела саранча, опускаясь на сады живой, жужжащей тенью, даже они, казалось, немного устали от жары. Они ели медленно: сначала распускающиеся плоды, затем цветы, затем листья. Они ели без остановки несколько дней. Все слуги были в панике, потому что никто не знал, что делать с потерей урожая фруктов. А что будет, когда саранча объест фруктовые деревья догола? Улетят ли они или просто примутся за сады, поля ячменя и морской лаванды? Сожрёт ли саранча весь урожай этого года?

Их спасла Несса – старшая служанка. Нессе пришла в голову идея обрызгать саранчу облаками отравленной воды. Деревьям это не повредило, они и так в большинстве стояли голые и мёртвые, а вот саранча стала дохнуть в ту же секунду, как отрава касалась их блестящих зелёных панцирей.

В течение одного дня деревья опустели. Земля под их ветвями была усеяна миллионами трупиков саранчи, покрывавших землю по щиколотку. Эйла была одной из служанок, приставленных убирать их. Босиком она пробиралась через фруктовые сады, снова и снова наполняя корзину дохлой саранчой, а затем грузила корзины на тележку, тащила её к утёсам и выбрасывала содержимое каждой корзины за край в ожидающее море. Крошечные переливающиеся крылышки саранчи сверкали на солнечном свету, падая в море; Эйле казалось, что с каждой корзинкой высыпает пригоршни сверкающих драгоценных камней.

Один день работы – и вся саранча уничтожена; сады спасены.

Вот что произойдёт, если уничтожить Железное Сердце и лишить автомов пыли камня-сердечника. Работа на один день – и живая тень исчезнет.

Эйла моргнула, вспомнив, что Роуэн по-прежнему ждёт её ответа. Бенджи не смотрел ни на кого, уставившись в земляной пол и двигая челюстью.

– Я буду работать у леди Крайер, – сказала Эйла. – Я буду шпионить за скиром и узнаю всё, что смогу, о Железном Сердце.

– А как же твоя месть? – пробормотал Бенджи.

– Не будем торопиться, – пообещала она.

Не было смысла говорить Бенджи, что огонь в ней не угас – даже вырос. Этот убийственный огонь внутри неё – Бенджи необязательно знать, как долго и жестоко он горел, сколько ожогов и шрамов она из-за него получила. Где-то в глубине сознания эхом отдавался голос брата. Действуй только тогда, когда шансы на твоей стороне, Эйла. Рискуй хлебом и монетами, но не своей жизнью.