Айзек ухмыльнулся, его лицо просветлело, обычная для альфы резкость ушла.

– Сью даже Джессике Альба не изобразить сильной.

Анна притворно горестно вздохнула.

– Мне нравятся фильмы о супергероях. Все-таки это лучше, чем «Женщина-кошка».

– Так ты собираешься меня вырубить? – снова спросил Айзек.

Анна помахала рукой и пошевелила пальцами в своей лучшей манере театрального фокусника, хотя уже пустила в него очарование омеги, когда он сказал «вуду». Она скривилась и произнесла совершенно серьезным голосом, которому научилась у Чарльза:

– Считай, что ты потерпел поражение.

Они дружно прошагали целый квартал.

– Я не чувствую себя побежденным.

– А что ты чувствуешь? – спросила она.

Айзек сделал еще три шага, прежде чем напрягся и остановился.

– Я не был пьян с тех пор, как меня изменили, – прошептал он. – Что ты со мной сделала?

– Ты не пьян. У тебя нет физических или умственных отклонений.

Айзек склонил голову, разминая руки, затем повернулся и снова пошел спиной вперед, глядя на нее. Анна последовала за ним, внимательно следя за тем, во что он может врезаться или споткнуться. Она задумалась, делал ли Айзек это постоянно и, если да, то как он еще не попал в газеты с подписями типа «Местный альфа спотыкается о ребенка» или «Волк против уличного знака, уличный знак побеждает».

– Я снова стал самим собой, – пробормотал он, и его лицо почти расслабилось от удивления. – Здесь только я. – Он постучал себя по лбу. – Осталась одна ночь до полнолуния, а я не хочу охотиться или вонзить зубы во что-нибудь. – Он быстро моргнул и снова отвернулся, чтобы она больше не могла видеть его лица. Через мгновение он сказал с беспокойством: – Как будто волк ушел.

– Нет, – ответила Анна. – Он просто в покое. Ты мог бы начать меняться прямо сейчас, если бы захотел.

– Неудивительно, что у моего заместителя потекли слюнки при мысли о тебе. Ты не боишься, что тебя похитят? – Его голос стал немного беспокойным. – Я слышал, что Чарльз спас тебя, когда с тобой жестоко обращались. – Он взглянул на нее, его глаза светились светло-желтым. Доминирующие волки всегда испытывали инстинкт защищать омегу.

Анна кивнула.

– Чарльз спас меня. Моя первая стая изменила меня и держала под надзором. Старая волчица была сумасшедшей, и ее пара думал, что я помогу сохранить ей рассудок. Когда Чарльз разобрался с ними, он научил меня, как защищаться. – Чарльз вернул ей уверенность в себе. Но независимо от того, насколько научилась защищаться, Анна знала, что в конечном итоге только Чарльз спас ее от волчьих стай, которые хотели иметь собственную омегу. – Если кто-то попытается похитить меня, Чарльз выследит их. Ты знаешь много волков, которые готовы встретиться с ним лицом к лицу?

– Страшилище маррока? – фыркнул Айзек. – Нет. – Он на мгновение замолчал. – Особенно если они видели, как он дерется. Холли сказала, что не сможет увидеть фейри, просто будет знать, что он рядом. Но Чарльз сражался так, как будто точно знал, где существо находится. И я никогда не видел, чтобы кто–то – ни оборотень, ни вампир, вообще никто – двигался так быстро.

– Это его дар, – согласилась Анна. И его проклятие. Возможно, если бы он не был таким хорошим бойцом, его отец послал бы кого-нибудь другого поддерживать порядок в стаях. Но такое не обсуждали публично. Ей нужно сменить тему. – Итак, куда мы направляемся?

Закусочная была бы идеальным вариантом – немного обшарпанной, с потрескавшимися сиденьями и потертыми столами из пластика, плохо имитирующими древесину, где кофе подавался всем в белых чашках, а все блюда готовились на растопленном жире: притон копов, клише любого фильма или романа о копах.

– Когда Гольдштейн позвонил мне, я предложил провести вечеринку в «Ирландском волкодаве», – сказал ей Айзек. – Пабе, который принадлежит нашей стае. Там есть большой зал для вечеринок.

Анна была немного разочарована.

– Я надеялась на закусочную.

Айзек рассмеялся.

– В «Волкодаве» лучше готовят, и у нас меньше шансов принять незваных гостей. – Веселье исчезло с его лица, и его улыбка стала натянутой и несчастной. – Как уже говорил, в полиции есть люди, которые нас недолюбливают и с удовольствием спровоцировали бы драку под предлогом чрезмерного употребления алкоголя. Таким образом, над этим делом работают только нормальные люди, и большинство из них слишком рады спасению Лиззи, чтобы беспокоиться о том, как это было сделано.

– Мне кажется, мы рано празднуем, ведь еще не поймали убийц, – заметила Анна.

Айзек кивнул.

– Это как во время моей учебы в старшей школе. На первом курсе наша футбольная команда отлично играла. Годом раньше, годом позже они хорошо играли. Но в том году они были просто прекрасны. Никто им не мог забить гол до последней игры сезона. Другая команда забила гол с поля в четвертой четверти, и трибуны взорвались. Можно было подумать, что они выиграли игру, а не проиграли с перевесом в тридцать с лишним очков. Они сделали то, чего не удавалось сделать никому другому.

– Понятно, – сказала Анна.

Айзек сверкнул белоснежными зубами.

– Мы не выиграли эту битву. Но и не проиграли.

– Ты ведь не был в той футбольной команде, верно? – Что-то в его голосе и в том, как он называл свою школьную команду «они», его выдавало.

– Нет. Я был маленьким придурком, которого полузащитник футбольной команды любил запихивать в шкафчики спортзала ради забавы, когда капитана команды не оказывалось рядом. Иногда, когда у меня плохое настроение, я бы хотел снова встретиться с Джоди Уивером, и пусть попробует затолкать меня в шкафчик сейчас.

Анна засмеялась. Она не разбиралась в футболе, но ее отец и брат были футбольными фанатами.

– Я знаю это имя. Джоди Уивер. Он важная шишка, верно?

Айзек кивнул.

– Стал богатым и знаменитым, и все еще ублюдок. Это лишний раз доказывает, что жизнь несправедлива.

– Кстати, о несправедливости, – сказала Анна, – ты что-нибудь слышал о Лиззи? Я звонила Лесли ранее, но она сказала только, что состояние ее здоровья стабильное и что ее уже перевезли в операционную для лечения коленного сустава.

Айзек покачал головой.

– Ты знаешь больше меня. Я оставил сообщение на телефоне Боклера и пригласил его сегодня вечером. Но подозреваю, что он не уйдет из больницы.

– На острове нашли какие-нибудь улики?

Из разговора с Лесли Анна уже знала, что криминалисты мало что отыскали. Но была вероятность, что Айзек или его ведьма могли найти что-то, о чем не говорили властям.

Айзек покачал головой.

– Нет. Убийцы как будто подозревали, что остров будут обыскивать оборотни, поэтому вся территория тюрьмы облита нашатырным спиртом. Копы нашли несколько личных вещей, которые помогли определить, что Джейкоба, Оттена и пару других жертв держали там.

– Если бы они знали, что мы приедем, то перевезли бы Лиззи, – сказала Анна.

Айзек кивнул.

– Верно. Я полагаю, готовились к наихудшему сценарию. Они убивали оборотней. И не хотят, чтобы мы выясняли, кто они такие.

Объяснение Айзека имело смысл. Вероятно, он прав. А если нет, они разберутся, когда ублюдков поймают.

Когда они добрались до паба, лил дождь. Ирландские пабы в Бостоне, как заметила Анна, чем-то похожи на пиццерии в Чикаго: их было много, и в большинстве из них подавали довольно вкусную еду.

Прямо за дверью притаился деревянный ирландский волкодав в натуральную величину. По мнению Анны, ростом он лишь немного меньше Чарльза, но примерно на четверть шире. На его шее была табличка с надписью «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ДРУГ».

Айзек махнул рукой хозяйке, а другой рукой обнял Анну за поясницу и направил к грубо сколоченной деревянной лестнице. Наверху лестницы, сразу за туалетами, была дверь с надписью «Частная вечеринка».

За дверью оказалась большая комната с четырьмя столами, стульями и скамейками вперемешку, заполненная людьми, большинство из которых Анна не знала. Кельтская музыка лилась из динамиков в потолке, а на всех столах стояли кувшины с пивом и водой.

Официантка вошла через дверь в задней части зала. Она прижала пальцы ко рту и свистнула. Анна заткнула уши, как только пальцы девушки коснулись ее губ, но пронзительный звук все равно причинил боль. Она могла отличить оборотней среди собравшихся, потому что они все поморщились от свиста. И, конечно, узнала Малкольма, но в комнате были еще трое.

Наступила тишина.

– Итак, леди и джентльмены. На столе пиво и вода, и мы будем держать кувшины полными до девяти вечера. Если вы хотите выпить чего-нибудь другого, наш Айзек сказал, что он за все платит. – Она замолчала, прерванная одобрительными возгласами. Айзек поклонился и кивнул официантке, чтобы та продолжила. – Ресторан открыт до девяти, после этого еду и напитки придется оплатить из своего кармана. Мы будем приходить за заказами на еду. Наше фирменное блюдо – сосиски с пюре, но сегодня у нас отличное тушеное мясо, а за рыбу с жареной картошкой можно умереть. Наслаждайтесь!

Она ушла, захлопнув за собой дверь под аплодисменты, а двое молодых людей и женщина средних лет вошли через ту же дверь и начали принимать заказы.

Анна огляделась. В комнате около тридцати человек – если семеро были оборотнями, это означало, что полицейских – двадцать три. Это слишком много, а потом она увидела Лесли. Агент ФБР сидела рядом с гигантом, который выглядел так, словно мог запихнуть кого-нибудь в шкафчик. Он больше Лесли в два раза, и пока она разговаривала с парой полицейских в штатском, держал большую руку у нее на затылке. Видимо, это и есть тот муж-футболист, о котором говорила Лесли.

Если бы все привели с собой пару, цифры имели бы больше смысла. Анна заметила одного из двух агентов КНСО, напарника Хойтера. Его имя начиналось на «П». Кажется Патрик Моррис. Он разговаривал с Гольдштейном. Так что здесь были не только полицейские. Она решила избегать его по возможности, на случай, если он разделяет взгляды Хойтера на оборотней.