Чарльз встал и снова огляделся.

Боклеру удалось подняться на ноги, и нетвердой походкой он подошел к своей дочери. Он сел на землю примерно в футе от нее и протянул руку, чтобы коснуться ее волос. Она вздрогнула, и он начал петь ей по-валлийски.

Ar lan y môr mae lilis gwynion

Ar lan y môr mae ’nghariad inne

У него был хороший голос. Хотя и не такой эффектный, какой Чарльз ожидал услышать от фейри высокого ранга и силы, но хорошая подача и приятный тон, несмотря на непролитые слезы в его голосе. И эта песня не входила в число любимых Чарльзом. Он предпочитал те, в которых была история, мощные образы или, по крайней мере, лучшая поэзия.

Чарльз сделал шаг вперед, и, хотя Боклер не поднял глаз и не прекратил петь, почувствовал, что внимание фейри сосредоточилось на нем. Это походило на внимание гремучей змеи перед тем, как она нападет.

– У моря, – тихо сказал Чарльз, наблюдая за языком тела Боклера.

Повелитель фейри перестал петь и поднял глаза. Чарльз увидел, что тот правильно его понял. Боклер был готов защищать свою дочь от любого, кто подойдет слишком близко. Как и Айзека, его сильно потрепали, и он выглядел немного ошеломленным, хотя сначала Чарльз этого не заметил. Ранение делало фейри еще более опасным. В его здоровой руке снова появился длинный нож, и он выглядел очень острым.

– Ar lan y môr, – спел Чарльз и, увидев, что Боклер немного отступил, добавил для него еще несколько строчек. – Мы союзники, помнишь? Нам нужно посадить всех на лодку. Может, попросить ведьму Айзека сделать что-нибудь для твоей дочери, чтобы черная магия не съела ее. Не знаю, видишь ты это или нет, но я вижу ее. И нам нужно вылечить твое запястье. 

 Боклер закрыл глаза и убрал нож. То ли магия, то ли просто ловкость рук. Фейри кивнул, затем поморщился.

– Верно, – ответил он. – Нам нужно отвезти ее в безопасное место на случай, если рогатый лорд вернется. Я не могу нести ее.

– Я могу это сделать, если ты позволишь мне, – предложил Чарльз. При необходимости он продемонстрировал бы Боклеру такое же доминирование, какое показал Айзеку. Но Боклер не волк. Это может сработать на секунду, но также может привести к тому, что он ударит Чарльза ножом в спину, когда он отвлечется. Лучше заручиться реальным сотрудничеством.

– Ее колено, – сказал Боклер.

– Я знаю. Будет больно, независимо от того, как мы это сделаем. Но этот остров не такой большой. Дорога не займет у нас много времени.

Боклер поднял глаза и слегка улыбнулся ему.

– Сначала мы должны встать и подняться по лестнице.

– Да, – согласился Чарльз.

– Он может поджидать нас там, наверху.

Чарльз хотел кивнуть, но заговорил братец волк. Старый волк, возможно, и не знал рогатых лордов, но знал добычу, и Чарльз доверял его суждению.

– Белого оленя давно нет.

Боклер застыл.

– Ты видел его в виде белого оленя?

Чарльз кивнул.

– Когда мы боролись с ним, он не был в своей истинной форме. – У него было время подумать об этом. Чарльз знал, к чему прикасался, и это напоминало человеческое тело с ногами, похожими на задние ноги лося. – Но он взбежал по лестнице и превратился в оленя – как раз в тот момент, когда его невидимость исчезла.

– Она не исчезла, – возразил Боклер. – Он специально сбросил очарование. Почему ты его не преследовал?

– Я был не в той форме, чтобы справиться с ним в одиночку, – указал Чарльз на свое плечо. – Даже все вместе мы, возможно, не смогли бы его победить. И я не собирался оставлять вас здесь раненых и уязвимых.

Анна фыркнула. Она знала его и прекрасно понимала, кого именно он не хотел оставлять.

– Мне следовало знать, что сын Брана будет слишком упрям, чтобы его получилось водить за нос с помощью магии, даже магии белого оленя. Если бы ты погнался за ним, то не смог бы его догнать, пока от твоих ног не остались бы кровавые обрубки или ты не умер.

Чарльз посмотрел на него.

– Спасибо за предупреждение.

Боклер рассмеялся.

– Сын Брана, никто не может защититься от белого оленя, а знать, кто он такой, и охотиться на него в любом случае очень опасно. Даже опаснее, чем охотиться в неведении. Если бы белый олень прошел мимо меня две недели назад, я бы не стал идти за ним. Но если бы увидел его сегодня вечером, после того как он украл мою дочь, я бы следовал за ним, пока один из нас не погиб.

– Я думал, фейри бессмертны, – сказал Чарльз. – По крайней мере, такой сильный.

Боклер начал что-то говорить, но замолчал, когда Чарльз поднял руку.

Над ними послышались шаги. Кто-то был наверху.

– Айзек? – позвал Малкольм.

– Мы здесь, – крикнул Чарльз, расслабляясь, хотя братец волк расстроился. Команде следовало оставаться в безопасности там, где он их оставил.

Малкольм, ведьма и агенты ФБР пришли на помощь, принеся с собой много шума и хаоса. Гольдштейн и Лесли Фишер взяли руководство на себя, и Чарльз, уставший, с болью в каждой косточке тела, позволил им.

Лесли сняла с себя непромокаемую куртку до колен и помогла Боклеру закутать в нее его дочь. Что-то ворча, ведьма порылась в своей сумке. Наконец она нашла пакетик с солью, заставила их снять с девушки куртку и рубашку Боклера, после чего посыпала Лиззи солью с головы до ног.

Жестоко, но эффективно. Черная магия рассеялась, но соль причиняла боль из-за открытых ран. Лиззи плакала, но, похоже, была под сильным воздействием того, чем ее напичкали похитители, чтобы сильно протестовать. Чарльз почувствовал запах кетамина и чего-то еще.

– Мы могли бы искупать ее в океане, – предложила Холли. – Но холод не принес бы ей никакой пользы. Лучше использовать соль. Полчаса должно хватить, но больше не повредит. Это также предотвратит заражение.

Они снова укутали Лиззи, и Чарльз взял ее на руки, к ее очевидному огорчению, несмотря на то что в ее организм были введены какие-то лекарства. Она находилась в руках похитителей недолго – чуть больше дня – но ее пытали, и кто знает, что еще делали. Вряд ли она хотела иметь дело с мужчинами.

Но Анна не могла измениться обратно, а Лесли была человеком и не донесет Лиззи до лодки.

Чарльз попытался спеть ей ту же песню, что пел ее отец. Боклер и Малкольм присоединились, и музыка, казалось, помогла.

Гольдштейн использовал палку и полоску от нижней части своей хлопчатобумажной рубашки, чтобы наложить шину на запястье Боклера. И когда они начали подниматься по лестнице, он подставил плечо под руку фейри и помог ему удержаться на ногах, очевидно, решив, что Боклер будет его личной ответственностью. Боклер бросил на Чарльза удивленный взгляд и позволил помочь себе.

Айзеку явно было больно, он тяжело дышал, но поднялся на ноги и последовал за Малкольмом, который уверенно шел рядом с ним. Чарльз некоторое время внимательно следил за ними, волки могли быть немного непредсказуемыми, когда более доминирующий волк ранен. Это подходящее время, чтобы устранить доминанта и занять его место. Обычно такого не случалось, когда рядом еще более доминирующий волк вроде Чарльза, который поддерживал мир и защищал стаю, но лучше перестраховаться. К счастью, Малкольм, казалось, искренне беспокоился о своем альфе.

Анна иногда шла рядом с Чарльзом, но в основном бегала широким кругом вокруг них, высматривая опасность. Лесли прикрывала тыл, вытащив пистолет и приготовившись стрелять. Холли шла впереди них, указывая дорогу, и по большей части игнорировала их всех.

Они шатались и спотыкались, раненые, но торжествующие, распевая старую валлийскую народную песню «Ar Lan y Môr». И если и было что–то странное в том, что, возвращаясь с битвы, они распевали о лилиях, розмарине, камнях – и по непостижимой для Чарльза причине – о яйцах у моря, по крайней мере, у троих из них неплохо получалось. Хорошо, что только Чарльз и Боклер знали валлийский язык.