Глава 10

Лунный свет и моторное масло

Адди

Женщина припарковалась перед гаражом со стороны Тоби, а это означало, что он не мог заехать туда и оставить ее снаружи.

У меня не было возможности посоветовать ему сдать задним ходом и свалить отсюда.

Он проехал вперед и припарковался на моей стороне гаража.

Не успела я моргнуть, как Тоби уже отстегнул ремень безопасности и вышел.

Так что, теперь я тоже пыталась быстрее отстегнуться и выпрыгнуть из машины, чтобы добраться до него.

Дерьмо.

Я не знала, что делать, и у меня не было времени для принятия решения. Женщина подошла к багажнику своей машины, а Тоби уже стоял рядом с ней.

Итак, времени у меня не было.

Поэтому я сделала единственное, что могла.

Бросилась к нему, прильнула сбоку, пока не вынудила его обнять меня, и обвила руками его талию.

И замерла.

— Тобиас… — начала женщина.

— Не надо, — прогремел он так тихо, что это было не рычание, а приглушенный раскат грома.

— Тобиас, пожалуйста, — попросила она, слегка подавшись к нему.

Я посмотрела на нее.

И увидела это.

Поняла.

Или, по крайней мере, для меня кое-что прояснилось.

Густая шевелюра, насколько мне было видно в одном лишь лунном свете, бело-седых волос, длинных и ниспадающих мягкими волнами ей на плечи. Высокая, стройная, даже гибкая, и я это видела, несмотря на то, что на ней был женский вариант объемного бушлата.

Потрясающая.

Как и ее лицо.

Идеально пропорциональные женские черты не только привлекли бы внимание мужчины, но и захватили бы его ум и сердце и не отпустили.

Она выглядела как зрелая модель. Будто могла прямо сейчас сняться в рекламе виагры и заставить половину мужчин-участников Американской ассоциации пенсионеров потянуться за телефонами, чтобы записаться на прием к врачу.

— Сьерра, я не знаю, что ты здесь делаешь… — начал Тоби, и при звуке ее имени она резко дернула головой, — но могу сказать тебе прямо сейчас, это бесполезно.

— Пожалуйста, Тобиас. Дай мне тридцать минут. Я два часа ждала твоего возвращения домой. На холоде. И…

Я поняла, что она сказала что-то не то, когда почувствовала, как мышцы Тоби натянулись как струна.

— Вот же дерьмо, Сьерра, — перебил он ее. — Два часа? Хреново тебе пришлось. Черт, ожидание — полный отстой. Уж мне ли не знать. Видишь ли, я ждал тридцать гребаных лет, чтобы моя мать вернулась домой.

О, боже.

Мой мужчина.

Я прижалась к нему крепче.

От его слов Сьерра вздрогнула.

— Возвращайся, откуда пришла, я не хочу слышать твое дерьмо, — закончил Тоби.

Она протянула руку, когда показалось, что Тоби собирается нас увести.

— Пожалуйста. Пожалуйста, — взмолилась она.

Тоби начал нас уводить.

— Я знаю, что твой отец умер, — выпалила она. — Мне очень жаль. Правда, жаль, Тобиас. Он был еще слишком молод.

Тоби остановился.

Она опустила руку.

— Мой отец? — переспросил он. — Мой отец?

Вот дерьмо.

Ее присутствие здесь было совершенно неправильным. Все, что выходило из ее рта, было неправильным.

Но сейчас она сказала что-то совсем не то.

— Да, Сьерра, мой отец умер. Но кроме этого, умер твой муж.

Да, то, что она сказала, было очень неправильно.

— Тоб…

Он снова прервал ее.

— Давай скажу тебе прямо: ты, пи*дец как сильно, облажалась с ним, но он никогда не был глупым. Он изменил свое завещание, Сьерра. Оставил все нам с Джонни. Если ты приехала за деньгами, подумай еще раз.

Она отпрянула назад.

— Я здесь не ради денег.

— Это хорошо, потому что ты ничего не получишь.

— Тобиас, я хочу объяснить.

— Объяснить, что? — Настала очередь Тоби податься к ней, и, поскольку я не отлипала от него, он потянул меня за собой. — Мне было три.

— Сын…

— Я не твой гребаный сын, — прорычал он. — Ты для меня никто. Ты никто для Джонни. Ты — ничто, кроме плохих воспоминаний.

— О, боже, — выдохнула она, глядя на него, ее лицо побледнело в лунном свете.

Тоби этого не упустил.

— Ты ожидала другой реакции? — спросил он, выпрямляясь вместе со мной. — Серьезно? Я останусь только ради этого, потому что мне любопытно. Чего ты ожидала, Сьерра? Слёз и объятий, и слов, как сильно я по тебе скучал? Ну, так знай: я не скучал по тебе. Я, черт возьми, не знал тебя. У меня не было в голове образа матери, которая выносила бы меня в своем чреве и не бросила. Я задавался вопросом: какого хрена со мной не так, с моим отцом, с моим братом, что она могла уйти без всяких объяснений, и так и не вернулась. Но я не скучал по тебе.

— У меня были причины. И я прошу тебя оказать мне любезность и выслушать их.

— В половину двенадцатого, за полчаса до сочельника, когда ты устраиваешь мне засаду у моего дома? — выпалил он в ответ.

— Может, подумаешь о том, что я не знала, как подойти к тебе, — пробормотала она. — И не ожидала, что ты вернешься домой так поздно.

— Ни хрена я не собираюсь думать, Сьерра, потому что, видишь ли, я бы никогда не поступил так, как поступила ты. Наверно, для тебя это, тяжело, но я не могу выразить, как мало меня это волнует. Уходи. Меня не интересует то, что ты скажешь. Я не собираюсь выслушивать твое дерьмо, ни когда ты заявишься ко мне домой в качестве особенного рождественского сюрприза, ни когда отправишь мне письмо с просьбой встретиться на нейтральной территории. И чтобы тебе было кристально ясно: я не буду тебя слушать ни сейчас, ни потом, ни когда-либо в будущем.

С этими словами Тоби повернул нас в сторону и пошел прочь.

Я собиралась отпустить его и изменить положение, чтобы идти нормально, когда она выпалила:

— Я знаю, что Джонатон живет на мельнице.

Тоби остановился как вкопанный, и мы оба повернули головы к ней.

— Это угроза? — спросил Тоби.

— Я... я провела в городе некоторое время. Наблюдала за своими мальчиками. Пыталась понять, как... лучше…

— Значит, ты следила за нами, — сказал Тоби.

— Присматривалась к вам, — тихо поправила она. — Наблюдала за своими мальчиками.

Она потянулась к нам, и я не знала, что на меня нашло, но я наклонилась к ней и оскалила зубы.

При виде моей реакции она опустила руку.

— Вы оба сделали правильный выбор, — тихо сказала она Тоби. — Лучше, чем твой отец.

— Да неужели? — огрызнулся Тоби.

— Я обрадовалась, Тобиас, увидев вас обоих остепенившимися и такими счастливыми. — Ее взгляд остановился на мне. — У тебя очаровательный сын.

Боже.

Эта ужасная женщина следила за мной, Тоби и...

Бруксом.

— Вы меня очень пугаете, — выплюнула я.

— Это мои мальчики, — ответила она.

— Уходите, — ответила я.

— Это мои мальчики, — жалобно повторила она. — Уверена, ты понимаешь меня, как никто другой.

— Вы ненормальная? — спросила я. — Нет, я не понимаю.

— Но…

— Уходите, — потребовала я.

— Я…

Я отстранилась от Тоби, развернулась к ней и рявкнула:

— Уходите, или я позвоню в полицию. Вы нарушаете границы. Мы неоднократно просили вас уйти. Значит, вы еще и преследуете нас. — Я понятия не имела, правда ли это, но продолжила в том же духе: — И вы признались в преследовании. Если не хотите, чтобы ваше возвращение в Мэтлок сопровождалось тюремным заключением, садитесь в машину и уезжайте.

С этими словами я схватила Тоби за руку и потащила его к входной двери.

Он не сопротивлялся, спокойно шел со мной. Его ноги были длиннее моих, он обогнал меня и, в итоге, сам потянул вперед, поэтому я начала двигаться в два раза быстрее.

Мы прошли по длинной веранде, тянувшейся сбоку от гаража (где действительно можно было бы разместить несколько стульев или крутую скамейку), и он вставил ключ в замок входной двери.

Зайдя в дом, он включил светильники над кухонным островком.

Ему нужны были лампы. У него была только одна, стоящая возле дивана.

К сожалению, рождественские идеи посетили меня слишком поздно.

Хотя мой подарок ему понравится.

После того, как Тоби зажег свет, я закрыла дверь.

Заперла.

Повернулась к нему.

Сжав его руку, я прошептала:

— Мне не нравится говорить это, милый, но, думаю, тебе нужно позвонить и предупредить Джонни.

— Да, — пробормотал он.

— Я послежу за ней. Если она не уедет, я позвоню в полицию. Ты с этим согласен?

— Меня это полностью устраивает.

Послышалось то раздраженное рычание, которое я так любила (точнее, любила, когда оно не было адресовано мне).

Он отпустил мою руку и прошел вглубь дома.

Я повернулась, чтобы выглянуть за дверь, и с опозданием осознала, что оставила сумочку в машине, а телефон находился в ней.

Дерьмо.

К счастью, очень скоро я увидела свет задних фар, удаляющихся с подъездной дорожки Тоби.

— Джонни, да, извини, нет. Все в порядке, но не все в порядке, — услышала я Тоби.

Задние фары свернули направо, и только тогда я вошла в гостиную, стягивая пальто.

— Она уехала? — спросил он меня.

Я кивнула.

Он вернулся к разговору.

— Да, я знаю, извини, что поздно, и спасибо, рад, что с Бруксом все в порядке, но…

Длинная пауза.

— Бл*ть... — рявкнул он и больше ничего не сказал.

Я пошла на кухню, чтобы порыться в шкафах.

Обычно Тоби пил пиво.

Он мог бы попробовать водку Иззи, но только потому, что ему нравилась моя сестра.

А иногда он, его брат и Дэйв наслаждались прекрасным бурбоном из Кентукки.

У меня создалось ощущение, что пришло время бурбона.

— Бл*ть, брат, ладно, смягчить это невозможно, — сказал он. — Мы с Адди вернулись домой, и на подъездной дорожке нас ждала Сьерра.

Я нашла бурбон и переключилась на поиски стакана.

— Да, знаю. — Пауза. — Нет, было плохо. Адди пришлось пригрозить ей звонком в полицию, чтобы заставить уйти. — Пауза. — Да, она это сделала. Сьерра уехала. — Пауза, затем более низким голосом: — Я знаю, Джонни.

Со стаканом и бутылкой я повернулась к островку и пристально посмотрела на него.

Он стоял у дальней стены, склонив голову, с телефоном у уха.

Я открыла бутылку и налила.

— Сказала, что хочет объясниться. Сказала, что наблюдала за нами. Она знает об Аделине, Элизе и Бруклине. И сказала, что знает, что ты живешь на мельнице. — Пауза. — Да, как угроза. Она может заявиться к тебе, Джонни.

Я приблизилась к нему, и он поднял голову.

Я протянула ему стакан.