— Я не знала, как быть женой, — быстро продолжила она, умоляюще складывая ладони на груди и слегка подаваясь ко мне. — Я не знала, как быть матерью. Нет. Особенно, я не умела быть матерью. Боялась, что причиню им вред. Боялась испортить их, как мои родители испортили меня.

— Вы, вообще, слушаете меня? — огрызнулась я.

— Я ушла ради их же блага, — сказала она в отчаянии. — Я ушла, чтобы Лэнс мог найти кого-то лучше меня, чтобы вырастить моих мальчиков. Мне нужно, чтобы они это поняли. Теперь, когда они стали взрослыми, полноценными, добрыми мужчинами, с хорошими женщинами и блестящим будущим, мне нужно, чтобы они поняли.

На этом я потеряла самообладание.

— Ладно, даже если мне не плевать на то, что вы сказали, а это не так, у меня сейчас нет времени вас слушать. Ради бога, вы настолько эгоцентричны, что не понимаете, что я только закончила смену, сегодня сочельник, у меня ребенок, мужчина, и я сказала вам, что в моем дома сейчас гости? Не говоря уже о том, что вчера вечером вы свалились как снег на голову и ошарашили моего парня, а я весь день работала и даже не могла узнать, как у него дела. Так что, сейчас я беспокоюсь не о вас, разве что немного, но лишь потому, что вы устроили беспорядок. Так что уйдите с моей проклятой дороги.

— Можешь ли ты себе представить, что не видела, как взрослеет твой мальчик, ради его же блага? Как он становится мужчиной?

— Я могу представить, как ударю вас по лицу, — пробормотала я.

Она моргнула и отшатнулась назад.

— Ни капельки не удивительно, — прошипела я. — Вы патологическая эгоистка. Вам насрать, как вы поступили с Тоби вчера. Вам насрать, что сегодня сочельник, и я не видела своего ребенка уже более суток, и хочу увидеть его, обнять, забыть о работе и насладиться праздником. Все, что вас волнует, это вы. Так что, нет, Сьерра. Я не буду убеждать своего мужчину и его брата выслушать вас. И скажу еще кое-что: если вы приблизитесь к любому из них, я сделаю вам больно. Не знаю, как, но я что-нибудь придумаю. А теперь отойдите от моей гребаной машины!

Закончила я на крике.

Она отошла от моей машины.

Я села за руль, завела двигатель, проверила зеркала, оглянулась и свалила нахрен.

Я не приняла во внимание тот факт, что, отъезжая, заметила, что у нас были зрители.

Просто поехала домой.

По дороге я позвонила Тоби.

Он не ответил.

Не удивительно. Пока я ехала домой, он принимал у меня четырнадцать человек.

И все равно я пробормотала: «Бл*ть, бл*ть, бл*ть».

Я отключилась и попробовала дозвониться до Иззи.

Она ответила, слава Богу.

— Адди?

— Да, дорогая, я сейчас еду домой. Буду через десять минут. Все в порядке?

— Веди осторожно. — Она поколебалась, а затем закончила: — Но езжай быстрее.

Что?

— Что случилось? — спросила я.

— Скажу, когда приедешь. Поторопись, куколка.

— Это плохо?

— Да, Адди. Это плохо.

Дерьмо.

— Сьерра добралась до Джонни? До Марго?

— Просто приезжай домой.

Бл*ть, бл*ть, бл*ть.

Проклятая женщина.

— Скоро буду, Из.

— Хорошо, детка. Люблю тебя. Люблю тебя сильно.

О, боже.

— И я тебя.

Мы отключились, и я ехала осторожно, но так быстро, как только могла.

Мне не показалось хорошим предзнаменованием то, что, свернув к дому, я увидела на подъездной дороге грузовики Тоби и Джонни, но ни грузовика Дэйва, ни машины Марго, ни каких-либо других транспортных средств.

Зажженные рождественские гирлянды весело светились, а елка в окне весело мерцала (хотя я и раньше заметила, что Марго права, нужно было подвинуть ее немного левее).

Но свет в передней части столовой не горел, а поскольку в доме было много людей, это было необходимо. Я видела свет на кухне сзади, исходивший из боковых окон.

Наверху темно.

Кроме этого, свет горел только в гостиной.

Я припарковалась, выключила зажигание, схватила сумочку и выбралась из машины.

Когда я вошла в прихожую, из гостиной появилась Иззи.

Я не слышала веселых голосов гостей, которые ели, пили и суетились во время радостного праздника.

Я даже не слышала рождественской музыки, а Тоби должен был ее обеспечить.

Я только видела лицо Иззи.

И от его выражения остановилась как вкопанная.

— Где Брукс? — спросила я.

Она шла ко мне, но кивнула в сторону гостиной.

— С мужчинами. С ним все в порядке, Адди. Все замечательно.

Она говорила тихо.

— Где все? — спросила я.

Она остановилась передо мной, потянулась ко мне и взяла за обе руки.

И тут я увидела слезы, блестящие в ее глазах.

ОБожеОБожеОБоже.

Мои пальцы сжались вокруг ее пальцев.

— Рассказывай, — попросила я шепотом.

— У Марго рак, — прошептала она в ответ.

ОБожеОБожеОБоже.

— Тоби хотел тебе сказать, но он… он... — Она покачала головой. — Они оба восприняли это очень тяжело.

Вот, почему все их сыновья приехали на Рождество.

Вот, почему Дэйв был в ужасном настроении.

Вот, почему нам нужно было заранее уладить все дела к свадьбе Иззи.

— Они... из-за мамы я уговорила их позволить мне рассказать тебе, — сказала она.

Я стояла неподвижно, держа ее за руки и глядя в глаза.

— Она собиралась рассказать им только после праздников, — продолжила Иззи. — Но вчера вечером рассказала об этом Лэнсу и Дэйву-младшему. Они... Джонни сказал, что они были уничтожены. Не могли этого скрыть. Все читалось на их лицах.

Они были уничтожены.

Рак можно победить.

За исключением некоторых видов.

Мы с сестрой слишком хорошо это знали.

И ее сыновья были уничтожены.

ОБожеОБожеОБоже.

Я высвободила одну руку и провела ею по ее щеке, подходя ближе.

— Как ты? — прошептала я.

По ее щеке скатилась слеза.

Отвечать ей не требовалось, но она сказала:

— Опустошена.

Я запустила руку в ее волосы и притянул ее лоб к своему.

Мы стояли так: моя рука в ее волосах, наши руки сцеплены, глядели друг другу в глаза и глубоко дышали.

Затем я резко отпустила ее, побежала по коридору в гостиную.

Добравшись туда, я притормозила.

Джонни сидел в кресле, повернувшись к Тоби.

Тоби сидел на диване спиной ко мне.

— Милый, — позвала я.

Тоби повернулся. Мужчины посмотрели на меня, и оба поднялись.

Тоби держал Брукса.

Брукс молчал, и я могла сказать, что он нервничал.

Он чувствовал атмосферу.

Я тоже ее чувствовала.

Видела по лицу Тоби.

ОБожеОБожеОБоже.

Ох, черт возьми.

— Пожалуйста, подойди сюда, — тихо сказал он.

Так быстро, как только могла, я пошла к нему.

Его рука обвилась вокруг меня, мои обвились вокруг него, и мы зажали Брукса между собой.

Брукс шлепал по нам ладошками там, куда мог дотянуться, и начал нервничать еще больше.

— Ты в порядке? — спросил Тоби.

— Ты в порядке? — спросила я в ответ.

— Ни в коей мере.

— Ох, дорогой, — выдохнула я.

— Мама, — подал голос Бруклин.

Я взяла сына у Тоби, прижалась к его шее и вдохнула, прижимая к себе.

Тоби обнял меня другой рукой.

— Ужин-сафари отменен, — сообщил он.

Я подняла лицо от шеи Брукса и посмотрела на Тоби.

— Да. Ладно.

— Из и Джонни ночуют у нас.

Близкие держатся вместе.

В свое первое совместное Рождество моя сестра и ее мужчина не могли проснуться у себя дома, заняться любовью, обменяться личными подарками под елкой, а затем приехать ко мне, как я подозревала, они и планировали.

Это отстойно.

Но в такие времена близкие держатся вместе.

Джонни кашлянул, и мы отстранились друг от друга.

Иззи была уже тут как тут и протягивала мне бокал вина.

— Мы все равно приготовили слойки со шпинатом, — сказала она. — Я поставлю их чуть позже.

Я кивнула.

Посмотрела на Джонни.

Он знал, чего я хочу, потому что дал мне это без моей просьбы.

— Дела плохи, дорогая, — мягко сказал он. — Она уже несколько недель проходит химиотерапию. Она не помогает. После Рождества у нее начинается облучение. Оно настолько сильное, что других сеансов у нее больше не будет. Надежды на лучшее нет.

Хотела бы я...

Хотела бы я...

Хотела бы я обладать железной волей, как у моей мамы, и выстоять.

Но не могла.

Я сорвалась.

С грохотом поставив вино на кофейный столик, я рухнула на диван и прижала к себе моего малыша.

Он начал извиваться, издавать такие звуки, будто собирался заплакать, и я обнаружила, что Джонни осторожно вытаскивает его из моей хватки, а Тоби притягивает меня в свои объятия.

Я растворилась в них.

— Это мне... следует тебя утешать, — сказала я.

— Ты очень ее любишь.

Я отстранилась и коснулась ладонями его лица, поглаживая снова и снова, будто отбрасывала волосы, густая прядь упала в сторону, вероятно, из-за того, что он провел сквозь нее пальцами, но все остальное еще держалось.

Боже, он был таким красивым.

Прекрасным.

Идеальным.

Я посмотрела ему в глаза.

Они были полны боли.

— Вставай. Прими душ, если хочешь. Переоденься. Мы приготовим что-нибудь перекусить. Включим музыку. Может быть, посмотрим фильм или что-то в этом роде. Марго хочет, чтобы завтра мы пришли на ужин. Так что почти все планы изменились, — поделился со мной Тоби.

Я кивнула.

Он прикоснулся к моим губам легким поцелуем.

Я взяла себя в руки.

И встала.

Подойдя к Джонни, крепко обняла его.

Он крепко обнял меня в ответ.

Я подошла к Из, которая теперь прижимала к себе любимого племянника.

Поцеловала моего малыша в головку, а сестру в щеку.

Затем взяла свой бокал, только сейчас увидела своего пса и позвала его к себе.

Он подошел и обнюхал мою протянутую руку.

Я подождала, прежде чем почесать ему за ушами и прошептать:

— Составь мне компанию, мальчик. Хорошо?

Он лизнул мою руку.

И, конечно же, последовал за мной из комнаты.

В этот момент я задалась вопросом: где моя сумочка.

После чего в отчаянии принялась ее искать.

Как только я вышла из гостиной, то увидела, что не заметила, как уронила ее на пол у двери.

Мы с Дэппер Дэном подняли ее.

Поднялись наверх в мою комнату.

И я закрыла за нами дверь.

Поставила бокал на тумбочку и все еще в пальто и униформе магазина села на край кровати, достала телефон, мой пес сел возле меня, прислонившись к моей ноге.

Я потрепала его за холку и набрала Марго.

— Аделина, моя прекрасная девочка… — ответила она.