— Считай, дело сделано.

Да.

Моя сестра.

Убивала меня.

Но делала это нежно.

— Здорово. Спасибо. Люблю тебя. Теперь мне нужно решить, что надеть, — сказала я.

— У нас рождественская вечеринка, поэтому зеленая блузка до бедер, с длинными рукавами и глубоким вырезом-лодочкой, обнажающим плечи. Тот золотистый пояс из цепочек, низко сидящий на бедрах. На шее ничего, из украшений только эффектные красные серьги с завитками и каплевидными кристаллами снизу. И джинсы, чтобы создать повседневный образ. Красная помада. Ярко- красная.

Я и так планировала накраситься красной помадой.

Но наряд был безупречен.

— Спасибо, Иззи.

— Без проблем, Адди. Не буду тебя задерживать. Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, детка.

— До скорого.

— Да, до скорого.

— Пока, куколка.

Как только мы отключились, я взяла телефон и написала Тоби: «С Иззи все улажено. Она рада за нас».

Затем я вернулась к сборам, оставила макияж и взялась за прическу, накрутила волосы на крупные бигуди, сбрызнула лаком и снова занялась макияжем.

В разгар приготовлений пришло ответное сообщение от Тоби: «Поговорил с Джонни. С ним тоже все улажено. До встречи, детка».

Прочитав это, в моей груди встрепенулось нечто странное.

Ладно, ох, боже.

Скоро мы снова встретимся, после горячего, быстрого и обалденного траха на краю его кровати, даже не сняв всей одежды, и проведем одни без Бруклина или кто-либо еще целых полчаса.

Ладно, ох, боже.

Я не была такой девушкой.

Я знала, что симпатичная. Меня родила Дафна Форрестер, Элиза была моей сестрой, и она была великолепна, и я походила на них обеих.

И мужчины всегда уделяли мне много внимания.

Но это было нечто большее.

Я была выжившей. Мне никто не был нужен.

Я сама оплачивала свои счета (или раньше могла оплачивать). Сама выносила мусор. Могла пригнать машину в автомастерскую, чтобы сменить масло.

Я не нуждалась в мужчине, который определял бы или дополнял меня.

И я излучала именно такую атмосферу, и некоторых мужчин она полностью отпугивала, но других привлекала.

Одним из таких «других» был Перри, считавший меня человеком, способным позаботиться о себе и, следовательно, о нем.

Еще одним «другим» был Тоби, считавший меня человеком, способным позаботиться о себе (в нормальных обстоятельствах), и это привлекало его, потому что он был достаточно самоуверен, чтобы не позволить моей уверенности свести к минимуму его.

И я хотела этого. Мне нужен был такой партнер, который был рядом, добивался и дополнял меня, позволяя дополнять его.

Итак, теперь впервые (я никогда не чувствовала этого с Перри) я нервничала.

Нервничала из-за того, чтобы все сделать правильно.

Нервничала из-за того, чтобы не облажаться.

Внезапно Дэппер Дэн вскочил на лапы и выбежал из ванной.

— Адди!

Он здесь!

Ладно, ох, боже.

Хорошо.

Ох, боже!

Во время раздумий мне удалось сделать макияж, но не прическу, и я не была одета.

— Спущусь через секунду! — крикнула я. — Возьми пива!

Сняв бигуди, я откинула волосы назад, чтобы они ниспадали на спину мягкими волнами.

Довольная результатом, я собиралась пойти в спальню одеваться, когда обернулась и увидела Тоби, прислонившегося к дверному косяку ванной и обхватившего пальцами бутылку пива.

Его джинсы были настолько свободными, что намекали на совершенство, таящееся под ними, но не бросавшееся в глаза, а теперь я знала, как выглядит его член. Он был идеален в обхват и длину, так что я знала об этом совершенстве не понаслышке. Я также видела его грудь и пресс, великолепно очерченные, покрытые легкой, но все же обильной черной порослью.

Теперь его торс был скрыт елово-зеленой рубашкой, подчеркивающей глубину его темных глаз, волосы блестели еще сильнее, были зачесаны назад и подняты кверху, а на фоне рубашки его борода казалась гуще.

Он тоже принарядился. Я не думала, что когда-либо видела его в чем-то, кроме футболок (кроме футболок с длинными рукавами и термобелье).

Скрестив ноги в черных ботинках на шнуровке в лодыжках, он смотрел на мои волосы.

И он с головы до ног выглядел достаточно аппетитно, чтобы хотеть его съесть.

— Ты испортил мне выход! — огрызнулась я.

Его взгляд переместился к моим глазам.

И в этот момент я перестала дышать, но соски начало покалывать.

— Наш последний раз длился, наверное, минут пятнадцать, так что я относительно уверен, что за это время смогу хорошенько тебя оттрахать и заставить кончить минимум три раза, а ты еще успеешь одеться до того, как все соберутся.

Мне очень хотелось быть «хорошенько оттраханной».

Чего я не хотела, так это иметь волосы и лицо, как после трех оргазмов, когда появится Марго.

— Мне потребуется не менее десяти минут, только чтобы правильно нанести помаду.

— Адди, ты и так чертовски правильная.

О, боже.

— Господи, — пробормотал он, скользнув взглядом по моему лицу и волосам, — не думал, что ты сможешь стать более великолепной. Но вот оно.

О, боже.

Мне нужно положить этому конец, иначе мы займемся этим на полу в ванной.

— Заводя меня, ты разрушаешь мое моджо «выглядеть секси для Тоби», — дерзко сказала я.

— Детка, если такова твоя цель, считай, что она достигнута, — ответил он, а затем приказал: — Иди сюда.

— Сам иди сюда, — ответила я.

— Ладно.

Потом он подошел ко мне, поставил пиво возле раковины, обнял меня и накрыл поцелуем мои губы, проникнув язык мне в рот, и полностью испортив мою прическу.

Мне было все равно.

Когда он прервал поцелуй, я задыхалась.

— Я передумал, — пробормотал он. — Я не буду тебя трахать. Ты трахнешь меня. Медленно. А я буду любоваться, как ты скачешь на моем члене. Только... позже.

— Хорошо, — прохрипела я.

— Ты видела гирлянды?

— Какие гирлянды?

Я совершенно не следила за ходом его мысли, потому что на языке ощущала вкус пива и Тоби, и в моих руках был высокий горячий парень, обнимающий меня, и я представляла, как позже буду скакать на члене Тоби, так что я даже не сосчитала бы, сколько будет два плюс два.

— На доме, — сказал он приглушенно, и его дерзкий вид сказал мне, что он прочитал мои мысли. Я надеялась, что он сохранит этот взгляд, когда я позже буду скакать на его члене.

— Ты их включил?

— Ага.

Я покачала головой.

— Там есть таймер. Он установлен на пять, но я включил их пораньше, чтобы мы могли посмотреть.

Я кивнула.

— Если ты оденешься, — добавил он.

— Для этого мне нужно, чтобы ты меня отпустил, — заметила я.

— Ага, — ответил он, но не отпустил.

— Тэлон.

— Леденец, дай мне еще пять секунд.

— Для чего? Чтобы просто стоять в ванной и обнимать меня?

— Да.

О, боже.

Этот мужчина.

Я погладила его по бороде и прошептала:

— Тоби.

— Я долго ждал этих пяти секунд, — прошептал он.

Это я услышала.

— Хорошо. Тогда давай превратим их в десять.

Он улыбнулся.

Держа меня в объятиях в ванной, Тобиас Гэмбл улыбался мне.

Господи.

Если не считать того дня, когда Бог подарил мне Бруклина, сегодня был лучший день на свете.

Прошло десять секунд (ну ладно, может быть, пятнадцать), прежде чем он наклонил голову, чтобы коснуться моих губ, пощекотав бородой и усами, и с сожалением отпустил меня.

— Сегодня ты пьешь пиво или вино? — спросил он, хватая со стойки пиво.

— Вино. Красное.

— Сейчас налью. Одевайся, — приказал он, выходя из ванной. — И поторопись.

— Приказ получен, Тэлон.

Он улыбнулся мне через плечо (горячо) и исчез в моей спальне.

Я повернулась к зеркалу, поправила, как могла, волосы, затем сняла халат, взяла духи, которые тоже заканчивались, и брызнула ими.

Я не стала долго возиться с бюстгальтером и трусиками (сексуальным комплектом, приобретенным до Брукса), джинсами, блузкой, ремнем, сережками, носками и ковбойскими сапогами.

Я потратила время на помаду, потому что плохо нанесенная красная помада имела плачевный результат.

Затем я направилась на кухню, за окном уже начало смеркаться, и оставалось всего десять минут до приезда всех, что было отстойно.

Мне хотелось провести с Тоби больше времени.

Он прислонился бедрами к раковине, все еще держа в руке пиво, но на островке стояла открытая бутылка красного вина и один из бокалов Иззи, приземистый, с тиснением в виде маленьких пчелок на дне. Этот бокал был наполнен здоровой порцией вина.

Вину я уделила полсекунды своего внимания и намного больше выражению лица Тоби, которое показывало, что мой наряд ему понравился.

Открыто показывало.

Также как ему понравилось то, что он увидел в ванной, искренне сказал, что считает меня великолепной, а ранее, без колебаний или даже малейшего намека на ложь, заявил, что я ему нравлюсь.

Речь больше не шла о хождении вокруг да около, но это не означало, что нельзя было играть в игры.

Тоби не играл ни в какие игры.

Тоби Гэмбл не был игроком.

По его словам, у нас все начиналось.

И, как я поняла ранее, когда мужчина Гэмбл находил то, что хотел, он начинал действовать.

Что он и сделал.

Ладно, черт.

Почему мне хотелось заплакать?

Я не заплакала.

Я была Аделиной Форрестер.

Девочкой Форрестер.

Мы были сделаны из более прочного материала.

По крайней мере, я (Из и мама все время плакали, но под всей этой мягкой шерсткой все равно скрывалось железо).

Чтобы не заплакать, я решила дерзить.

— Ты не можешь меня поцеловать, моя помада идеальна, и я тебя испачкаю, — заявила я.

— Адди, думаешь, после того как я тебя трахнул, мне не плевать, что ты испачкаешь меня помадой?

Его нужно остановить.

Хотя бы на несколько часов.

— Знаешь, твой брат, моя сестра, двое людей, которые помогали вас растить, Дианна, Чарли и мой сын будут здесь через десять минут. Все, что происходит с нами, для них так же ново, как и для нас, поэтому нам нужно научиться вести себя так, будто мы не хотим прыгнуть друг на друга.

— Я много чего могу, детка, но когда дело касается тебя, особенно когда ты выглядишь так, как сейчас, думаю, это невозможно.

Да, ради Тоби стоило приложить усилия.

Я подняла свой бокал.

— Попытайся. А теперь... гирлянды?