Я посмотрела на Дианну и увидела, как она откровенно улыбается.

— Вовсе и не двадцать минут, а дом виден с дороги сквозь деревья, — указала Марго.

— Едва ли, — пробормотал Дэйв.

— И что подумают соседи, если увидят в окне Аделины неправильно стоящую ель? — продолжила Марго, будто Дэйв ничего не говорил.

— Между Адди и ее соседями по меньшей мере три акра земли, большая часть которых покрыта лесом, так что не думаю, что их это будет волновать, — ответил Дэйв.

— Ну, а меня это волнует, потому что тот, кто увидит эту ель, будет знать, что ее поставил, по крайней мере, Тобиас, и они подумают, что он недостаточно заботится об Аделине и Бруксе, чтобы выровнять дерево, — возразила Марго.

— Они, скорее, будут болтать о том, что Тоби и Джонни до Нового года выравнивали елку, вместо того, чтобы украсить чертово дерево, а затем поужинать цыплятами, булочками и пирогом, который выглядит так, будто его создали руки бога, а не Иззи, — возразил Дэйв.

— Я знаю только, что ваша ссора из-за этого не помогает, — вставил Тоби.

Я посмотрела на него и увидела, как он поймал взгляд Джонни.

— Здесь, — заявил он.

Они поставили ель.

— Нужно подвинуть влево! — вскричала Марго.

Тоби посмотрел на меня и поступил так, как поступал всегда, когда не хотел связываться с Марго.

Проигнорировал ее.

Теперь Джонни... Джонни подшучивал над ней. Он дразнил ее до безумия.

Не Тоби.

— Детка, у тебя есть коврик под елку? — спросил он.

Я мотнула головой через комнату.

— Вон в той коробке, милый.

Он направился туда.

— Детка, — пробормотала Иззи.

— Милый, — пробормотала Дианна.

Обе захихикали, даже Дианна, которая никогда не хихикала.

Ладно, возможно, окружающие заметили разницу в наших отношениях с Тоби.

Но заметив ее, они лишь начали подкалывать меня по этому поводу.

— Видела гирлянды снаружи? — спросила Иззи.

— Конечно, — ответила Дианна.

— Это все Тоби, — просветила ее Из.

— Ничего себе, — ответила Дианна.

Да, они прилагали все усилия, чтобы подкалывать меня по этому поводу.

— Ди, — предупредил Чарли.

— Что? — спросила она мужа.

Он знал, что лучше не бороться с этим.

Поэтому вздохнул.

Дианна посмотрела на меня.

— Говорила же тебе: назревает шторм.

Я закатила глаза.

— И он разразится по всему Мэтлоку, — заключила она.

— У меня такое ощущение, что сегодня в доме Тоби тоже кое-что разразилось, — вставила тихим шепотом моя добрая, прямолинейная Из.

Они рассмеялись.

— Кто-нибудь, убейте меня, — пробормотала я.

Смех Иззи перешел в хихиканье.

Дианна улыбнулась мне.

Чарли еще раз вздохнул.

— Я займусь ковриком для ели, — заявила Марго.

— Женщина, опустишься вниз и больше никогда не встанешь, — сказал Дэйв, и температура теплой и уютной гостиной, с растущим рождественским настроением и огнем в камине, который разжег Тоби, пока все собирались, упал на пятнадцать градусов, когда Марго бросила на Дэйва убийственный взгляд.

— Если продолжишь говорить ерунду, Дэвид, сам упадешь так, что больше никогда не поднимешься.

Было трудно, но я даже не фыркнула, сдерживая смех.

— Додо!

Мое внимание вернулось к Тоби как раз вовремя, чтобы увидеть, как он берет моего сына на руки.

Большую часть времени я была крепким орешком.

Но в такие моменты?

Каждый раз.

Я млела от умиления.

— Джонни, когда Марго закончит с ковриком, можешь зажечь гирлянды на елке? Я хочу показать их Бруксу, — обратился Тоби к Джонни.

— Конечно, брат, — пробормотал Джонни, нагнувшись, чтобы помочь Марго с ковриком.

В этот момент я перестала смотреть, как Тоби прижимает моего сына к груди.

В этот момент я огляделась вокруг.

Джонни и Марго расстилали коврик под деревом.

По всему полу валялась упаковка от украшений.

Дэйв сидел на подлокотнике дивана Иззи и наблюдал за действием, разворачивающимся под деревом.

Чарли сидел на диване рядом с Дианной и держал у бедра бутылку пива, на его губах играла легкая улыбка, и он мудро хранил молчание.

Дианна сидела на диване, а мы с Из, скрестив ноги, на полу среди распакованных украшений.

Дэппер Дэн копался в упаковке.

В камине трещал огонь.

Воздух наполнял аромат жареной курятины.

Тихая рождественская музыка доносилась из Bluetooth-колонки, которую принесли с собой Джонни и Иззи.

Я посмотрела на сестру и увидела, как она, запрокинув голову, что-то говорила Чарли, но что именно, я не вникала.

В августе она выходила замуж за любовь всей своей жизни, планирование свадьбы шло полным ходом, ее лицо светилось счастьем, и теперь ничто на этой земле, абсолютно ничто, даже я, не тяготило ее.

Но замуж ее будет выдавать Чарли.

Потому что мамы уже не было, а о папе почти не осталось воспоминаний.

Это было ее первое Рождество с Джонни. Свой дом и елку они уже украсили, как и должно быть.

Но у нас никогда не было этого, всего этого, ни во взрослой жизни, ни определенно, когда мама была жива.

Не было сырных шариков.

Наша ель всегда была самой убогой в округе, потому что обычно доставалось маме даром или, в крайнем случае, была украдена.

Не было ни тыквенного пирога, ни ссор любящей пожилой пары. Никаких чертовски дешевых, потому что они были подержанными, но все же красивых, гирлянд, мерцающих над камином и дверными проемами, потому что у нас никогда не было камина, а иногда и дверных проемов.

Я повернула голову и посмотрела в окно за елью.

Золотисто-красное сияние гирлянд Тоби освещало ночь и затмевало лунный свет.

— Детка.

Глядя на этот свет, я внезапно почувствовала себя опустошенной.

Мама бы полюбила Джонни.

Но она бы обожала Тоби.

Нам с ней нравились плохие парни. Нас привлекала дикость.

В этот момент она бы танцевала с Бруксом на руках, или флиртовала бы с Чарли, или шутила бы с Дэйвом, или ворчала бы с Марго из чисто женской солидарности.

И она была бы вне себя от радости, что нас окружают такие люди, и какой жизнью живут ее девочки.

Но она умерла еще до того, как мой сын появился на свет.

Она никогда его не касалась.

Даже никогда не видела.

— Детка.

Я вздрогнула, и мой взгляд упал на Тоби, который присел рядом со мной.

— Мама, — сказал Бруклин, потянувшись ко мне ручкой, затем передумал и вцепился в шею Тоби.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Мама была бы рада.

— Детка, — прошептал он, подняв руку и проведя большим пальцем по моей щеке.

— Я в порядке, — сказала я ему. — Иногда на меня находит. Обычно, когда я счастлива. Просто мне хотелось бы поделиться с ней этим счастьем.

Он нежно улыбнулся мне.

Затем наклонился и коснулся губами моего лба.

Когда он отстранился, Брукс крикнул:

— Мама! Додо!

Кто сказал, что малыши плохо соображают?

Я ухмыльнулась сыну.

Тоби поднялся и отошел.

— Больше я не считаю эту тему с «детой» смешной, — пробормотала Дианна.

— Я тоже, — поддержала ее Иззи.

Чарли хмыкнул.

— Пора зажигать елку, — объявил Джонни.

Мы все встали, и когда я направилась к Тоби и Бруксу, ко мне подошла Марго.

Она отвела мои волосы мне за плечо и заявила:

— Мне нравится твоя прическа, Аделина. Она тебе очень идет.

Марго.

Эта женщина ничего не упускала из виду.

Мама бы ее полюбила.

Но я ее обожала.

— Спасибо, Марго.

Она пристально посмотрела мне в глаза. Должно быть, увидев то, что ей было нужно, она подмигнула мне.

Затем подошла к Дэйву.

Все собрались.

Тоби прижал меня к себе, обняв за плечи одной рукой, а другой удерживая моего сына.

Я скользнула рукой по его талии, что позволило мне обнять моего мальчика.

— Готовы? — спросил Джонни, присев на корточки у розетки.

— Готовы, — ответили все.

Джонни зажег елку.

Простые белые гирлянды.

Но всегда выглядящие ослепительно.

Бруклин ликующе завизжал, пытаясь хлопать в ладоши и промахиваясь.

Глядя на моего сына, Тоби усмехнулся, и белозубая улыбка сверкнула в его бороде.

Да.

Безусловно.

За исключением того дня, когда родился Бруклин.

Сегодня был лучший день на свете.

Возможно, даже лучше, чем тот день, когда родился Бруклин.

Потому что в тот день я обрела Бруклина.

Но сегодня и я, и мой мальчик обрели всё.