ДВА

ДВА

ЛИАМ

Спустя пару часов и несколько сэндвичей Купера с арахисовым маслом и джемом, мы въезжаем на парковку клуба. Бар вот-вот откроется, так что место пока пустует. Я паркуюсь на своём обычном месте между байками Оуэна и Деклана и глушу двигатель. Оуэн вернулся в клуб раньше нас, упомянув о возможной работе. Я надеялся, что он расскажет мне об этом позже.

Снимаю маску и потираю глаза, ощущая глубокую усталость, укореняющуюся где-то за коричневыми зрачками. Хотя на улице ещё светло, я готов завалиться спать на остаток вечера.

Я слезаю с байка и хватаю сумку с подголовника в тот момент, когда Таннер и Хейден глушат свои двигатели. Оба толкают друг друга, направляясь к автомастерской.

Я замечаю, как Эйс встаёт с байка. Его тёмные глаза устремлены на спину Таннера, и выражение лица отражает глубокую хмурость. Я не могу точно сказать, от неприязни это или от беспокойства.

Я подавляю собственное хмурое выражение и отбрасываю мысли о том, что эти двое когда-нибудь поладят, пока плетусь внутрь. С главного входа это место скорее напоминает бар, чем наш дом. Когда вы входите, первое, что вы видите, - это огромный L-образный бар. Полки с бутылками алкоголя аккуратно расположены на фоне большого зеркала, тянущегося за ними. За этим односторонним зеркалом находится не только конференц-зал нашего клуба, но и складское помещение, где хранятся всё — от выпивки до оружия. Рядом с входной дверью находится лестница, ведущая к нашим маленьким квартирам. Если пройти мимо бара, то найдете кухню, которой только Купер умеет управлять, а затем общественные туалеты.

Барная зона украшена тёмными, потёртыми кожаными кабинками, несколькими бильярдными столами и расставленными столиками с креслами для гостей. Многие местные жители часто заходят сюда как в любимый бар, и мотоклуб получает некоторый доход от продаж. Но наш основной источник дохода — это охранная фирма, которой мы управляем.

— Я собираюсь отнести свое барахло наверх и завалиться спать, — говорю я, глядя на Дека, который стоит за баром, открывает себе пиво и продолжает подготовку к ночи. Уже поздно, и сейчас пятница, что значит, скоро начнут подтягиваться местные. Сегодня дежурство за баром у Дека, но я знаю, что Куп тоже будет помогать. Из всех нас именно Куперу больше всего нравится роль бармена.

Дек кивает, прежде чем сделать большой глоток пива.

— Оуэну нужно с тобой поговорить. У нас, возможно, будет встреча с потенциальным клиентом через пару дней, но пусть он сам расскажет тебе подробности, — говорит он, когда отрывается от бутылки.

Я закидываю сумку на плечо и киваю ему.

— Поговорю с ним позже, — отвечаю, зевая, и направляюсь к лестнице. Я мельком задумываюсь, какую работу мы можем взять на этот раз, но не беспокоюсь об этом. Оуэн отлично умеет отсеивать дерьмовую работу и обеспечивает нас только выгодными контрактами. А как его вице-президент, я знаю, что он никогда не возьмётся за работу, не посоветовавшись со мной.

Достигнув верха лестницы, я осматриваюсь. Весь этот клубный дом — своего рода переделанный склад. Здесь есть шесть разных студий наверху. У каждого из нас есть своё личное пространство, где мы можем размяться, когда нам это нужно. И это хорошо. Я люблю своих братьев, но время от времени каждому нужен перерыв.

Когда я захожу в свою комнату, тихо прикрываю за собой дверь и включаю свет. В тот момент, когда комната наполняется искусственным светом, я вздыхаю с облегчением. Никогда еще не было так хорошо дома.

Я снимаю сумку с плеча и с излишним рвением бросаю её на стол в углу комнаты. Сумка пролетает по столу, сбивая бумаги и скидывая рамку с фотографией на пол. Она разбивается при ударе.

— Отлично, — бормочу я, тяжело ступая к разбитой рамке. Наклоняюсь, чтобы собрать осколки, но вместо этого застываю, глядя на фотографию. Это снимок с свадьбы моего старшего брата в прошлом году. Вся семья Сантос стоит вместе, окружая его прекрасную рыжеволосую жену. Лица у всех яркие и сияющие, отражающие праведную честность, которая присуща моей семье.

Вздыхая, я встаю и смотрю на все эти сияющие лица, а затем на себя. Мрачный злодей в семье героев. Каждый член моей семьи — хороший человек во всех смыслах этого слова. Дэймон — детектив, Оливер — адвокат. Чёрт, даже Софи — гребаная, медсестра. Моя семья полна хороших людей, делающих добрые дела. И, есть я.

Я никогда не чувствовал призыва стать лучше, чем я есть сейчас — татуированный байкер, который не боится испачкать руки кровью. И мне никогда не было дела до предвзятых мнений других людей обо мне. Только когда я нахожусь рядом со своей по-настоящему хорошей семьей, различия, мягко говоря, очевидны.

Я ставлю рамку обратно на стол, забывая о разбитом стекле, и поворачиваюсь, направляясь к комоду. Тяжело опираюсь на массивную деревянную поверхность, и большое зеркало над комодом гремит, привлекая моё внимание и заставляя посмотреть на человека в отражении.

Первое, что я замечаю, — это тёмные круги под глазами, которые могут дать понять даже самому невнимательному человеку, насколько я устал на самом деле. И дело не в сегодняшней перестрелке. Нет, что действительно выматывает, так это сон, который уже год, а может, и больше, ускользает от меня.

Мои шоколадного цвета глаза кажутся такими же тусклыми, как и моё внутреннее состояние уже довольно долгое время. С тех пор как Дэймон сказал мне, что собирается жениться, будто кто-то щёлкнул выключателем в моей голове, сделав невозможным спать дольше нескольких часов подряд. Не пойми меня неправильно, я рад за своего брата. Но немного нервирует то, что я официально остался последним из братьев Сантос, кто ещё не устроил свою жизнь. Конечно, моя сестра так же одинока, как и я, но она младшая в семье. Никто не ожидает, что она выйдет замуж в ближайшее время.

И каждый раз, когда я думаю о том, насколько болезненно я одинок, мысли о той, которая ушла, не покидают меня ни в бодрствующем состоянии, ни во сне. Кажется, куда бы я ни посмотрел, все вокруг напоминает о Тейтум. И каждое напоминание о ней ощущается как удар ножом в живот. Она — единственная женщина, которую я когда-либо встречал, кто так великолепно принял жизнь в мотоклубе. Может, это был её внутренний дух журналистки-путешественнищы; она видела много дерьма в своей работе, и ничто, казалось, не могло её выбить из колеи. Она идеально подходила для моего мира, и это моя тупая задница все испортила. По крайней мере, так я себя почувствовал, когда вернулся с работы, а её уже не было.

Воспоминания о том, что когда-то было моей реальностью, преследуют меня, пока я снимаю куртку. Бросив её на комод, я медленно подхожу к кровати, волоча ноги в тяжёлых ботинках. Чёрное постельное бельё по-прежнему в безупречном состоянии, точно так же, как я оставил его этим утром. Я мельком смотрю на гобелен с логотипом мотоклуба, висящий над железной спинкой моей кровати.

Запоминаю, как языки пламени лижут угрожающий череп с острыми зубами. Эмблема на этом гобелене означает гораздо больше, чем могут понять многие. Для нас, носить эти цвета — это не просто символ, это значит отбросить прошлое и устремиться в будущее. Открываем себя для перспективы обрести семью, о которой некоторые из нас никогда не знали. Это настоящее братство, хотя большинство восприняло бы искусную демонстрацию и предположило бы, что “Коварная Семерка” - не более чем банда, ищущая неприятностей.

Я отрываю взгляд от знака моего места в этом мире, пытаясь не думать о Тейт в миллионный раз только за этот месяц. Всплывают образы её длинных, ярко-рыжих волос, разметавшихся вокруг неё, словно огненное пламя, обрамляющее всю ту кремовую кожу, каждый дюйм которой я изучил языком. Хотя цвет её волос был искусственным, всё остальное в ней было мучительно реальным. Все те тихие звуки, которые она издавала, когда я впервые попробовал ее на вкус. Как её глаза темнели от страсти, когда она смотрела на меня, как на своё единственное спасение.

Сдавленный стон вырвался из моего горла, когда возбуждение разлилось по моей крови. Я падаю лицом вниз на кровать, не утруждая себя тем, чтобы снять одежду. Я слишком устал, чтобы заботиться о том, что засну полностью одетым. Обнимаю подушку и крепко закрываю глаза, пытаясь отогнать образы, что атакуют мой разум.

Все в Тейтум привлекало меня с того момента, как я впервые увидел ее. Она была сумасшедшей сукой, и я наслаждался этим дерьмом, словно смаковал самым сладким десертом после солёного блюда. Она была полной загадкой для меня с самого начала. Она влетела в город, как гребаный ураган, сея хаос на каждом шагу.

Первое, на что я обратил внимание, помимо огненных волос, которые любой здоровый мужчина захотел бы намотать на кулак, были её чрезвычайно выразительные глаза. Они были тёмными, как самая глубокая ночь, но в них отражались все возможные эмоции, которые человек способен испытывать. Невозможно было не заметить гнев в этих глазах, а также животную страсть, которую я видел в них не раз.

Это была точно такая же ночь, как эта, когда я впервые встретил женщину, которая преследует меня в моих снах. Пятничные ночи в Новом Орлеане славятся своей дикостью, особенно во время Марди Гра. Тейт прилетела на этот сезон вечеринок, но в итоге задержалась ради меня.

Я до сих пор помню, как она выглядела, когда я вошёл в бар около полуночи той ночью. Она запрокинула голову, демонстрируя изящную линию шеи, когда рассмеялась громким, раскатистым смехом, полным абсолютной свободы. На ней были низко сидящие джинсы с разрезами, разбросанными по светлой ткани, обнажающие мягкую, загорелую и татуированную кожу, находящуюся на расстоянии вытянутой руки. Её белый укороченный топ оставлял мало места для воображения, открывая её живот, а низкий вырез позволял всем увидеть кремовую гладь ее декольте. Я до сих пор помню, как под тонким топом проступали её пирсингованные соски.