Я пожимаю плечами.

– Ты не ответила на мой вопрос.

Она притягивает мои руки к себе и кладет их внешней стороной на пол, обнажая мои ладони во всем их красном великолепии.

Аида растягивает губы, чтобы заговорить, когда очень холодный, резкий крик наполняет воздух, затмевая смех снаружи, потрескивание огня, свист ночного бриза. Он отдается эхом между скалистыми островами даже после того, как кончается. Мы смотрим друг на друга, когда взмах птичьих крыльев и их карканье заканчивают атакующий призыв.

Этот брачный зов был гораздо ближе, чем предыдущий.

К моему удивлению, Аида возбужденно улыбается, как будто все мысли о Лейте и Делине исчезли из ее мыслей. Ее легкомысленная улыбка останавливает меня от того, чтобы испуганно отпрянуть и броситься к деревенским, где их тревожный шепот теперь сливается с морским бризом.

– Почему ты улыбаешься?

– Ты не слышала слухов? – спрашивает она вместо этого.

Мне начинает казаться, что в последнее время она не любит отвечать на вопросы.

– Каких слухов?

– Неделю назад к нам прибыл посланец от одного из северных прилежных племен. Она принесла новости.

Аида останавливается, набирая мазь на пальцы.

– Какие новости?

Она намазывает мазь на мои ладони, и я морщусь, изо всех сил стараясь не сжать пальцы и не отдернуть руки.

– Крики, это драконы. Они спариваются во время красной луны.

Мои глаза сужаются.

– И из-за этого стоит улыбаться?

Мое сердце все еще колотится, но теперь оно гремит. Драконов не видели еще до поколения моего деда, и о них говорили только как о страшных гигантских чудовищах из легенд. Они были зверями, которые заполняли небо, могли управлять погодой и пожинать разрушения по всей Земле, изменяя ее по своей прихоти.

Зато… Красная комета не пересекала наше небо так долго.

– Несколько охотниц из одного из этих племен отправились собирать пищу и наткнулись на спящего дракона в глубине равнины неподалеку от своего дома. Неуклюжий бурый зверь с зубами длиной с наши руки, с хвостом, который мог бы хлестать облака, и телом, которое охватывало сотню из нас, лежащих.

Я вырываю свои руки из ее рук и обхватываю себя.

– Я все еще не понимаю твоей ухмылки. Как мы можем защитить себя от таких существ? Особенно если у них течка? Если они хотят создать молодых?

– Очевидно, одна из охотниц предложила себя в качестве приманки, чтобы прогнать дракона с их земель. И с усилием она попыталась разбудить зверя прикосновением, преодолевая потребность почувствовать его…

– Идиотка, – бормочу я.

– Возможно, но то, что произошло потом, было поистине чудесно. Дракон превратился в человека, Исса, в человека!

Я разинула рот.

– Не просто мужчина, а мужчина сильный, мощный, как зверь, которым он был. Он взял охотницу, которая прикоснулась к нему, и наполнил ее своим семенем. Пока мы говорим, она с молодыми, и с тех пор этот человек-дракон не покидал ее.

Я с трудом верю тому, что она мне говорит. Но ее волнение, ее улыбка так полны надежды, что трудно отрицать. Аида никогда не увлекалась историями и суевериями. Она никогда не пойдет на неоправданный риск и не покинет свою деревню без всех запасов, которые могли бы обеспечить ее выживание. Поверить в такое трудно, но, глядя в ее лицо и широко раскрытые темные глаза, я вижу надежду – такую редкую вещь, чтобы быть свидетелем – это заразительно. Я хочу, чтобы меня поймали. Мне нужно, чтобы меня поймали.

– Как ты можешь верить в такое?

– Исса! – вырывается мое имя из ее горла, как будто я его не понимаю. – Посланник искал потенциальную будущую пару для ребенка. Будущий союз.

Мои глаза расширяются.

– Как? Комета только началась. Откуда они знают, что эта охотница беременна, что это мальчик?

– Дракон знает, – выдыхает Аида, вызывая холодок по моей коже.

Затем она задумчиво вздыхает.

– Я собираюсь найти себе такого, – говорит она серьезно.

Ее слова остаются со мной до глубокой ночи. Еще долго после того, как я покидаю ее и ложусь на койку, предназначенную для моего пребывания, я лежу без сна, глядя на звездное ночное небо и комету.

«Если то, что говорит Аида, правда, единственное прикосновение к шкуре дракона – это все, что нужно для нашего спасения?»

«И визг… это значит», – я едва могу сформулировать мысль из-за страха разочарования, – «что поблизости может быть один из этих драконов».