Эпилог

НАЧАЛО

Дождь продолжается и на следующий день, хотя гром и молния давно исчезли. Мы были заперты, и одна вещь, которую я узнала о жизни с человеком-драконом, это то, что они не любят тесных, ограниченных пространств. Они это ненавидят.

Но ни драконицы, ни альфа-дракона с моря не видно, и Каос уверяет, что мы видели их в последний раз.

– Венера – огромный мир, в конце концов, – говорит он мне. – Они не будут гнездиться рядом с людьми.

И все же я беспокоюсь за Лейта, Аиду и Охотничьи угодья. И хотя мне приходится ждать, пока буря пройдет, прежде чем я смогу найти их, погода не мешает мне готовиться к путешествию. Держать руки занятыми, это единственное, что я могу сделать, единственное, что Каос позволяет мне сделать, когда он проливает в меня семя снова и снова.

И, по-видимому, посев – тяжелая работа для такого тела, как у него, потому что он уже съел половину моего соленого мяса и сушеной рыбы.

Я заметила, что фрукты не годятся для людей-драконов. Мясо годится.

«Эта задача меня измотает». – Я улыбаюсь. – «И я бы не хотела ничего иного».

Отложив в сторону костяной нож, – я точила кончик старого копья, – прижимаю руку к животу. Я не могу дождаться того дня, когда Каос со всей уверенностью скажет мне, что я беременна. Я мечтала иметь собственную семью, и с трудом могу поверить, что это действительно возможно сейчас, хотя Каос напоминает мне об этом ежечасно… в очень физическом смысле.

Он расхаживает вокруг меня. И когда он не ходит, он ест или трогает и спрашивает обо всем в моей хижине, проверяя их, используя их в своих руках. Но сейчас, по мере того как день удлиняется, он расхаживает взад-вперед, ожидая действий, и это меня тревожит.

И когда я начинаю беспокоиться, он становится еще более встревоженным. Наши эмоции перетекают друг в друга. Я делаю глубокий вдох и заставляю себя успокоиться, призывая к терпению. А также чтобы не вскочить на ноги и не поцеловать его снова.

Старейшины племени уже знают о его существовании. Утром отец первым делом постучал в дверь, разбудив нас. Тулия и несколько моих сводных сестер стояли по бокам от него.

Его шок – их шок – было на что посмотреть. Мои сводные сестры спорили и обменивались предметами, делая ставки на безумие Тулии.

– Значит, ты дракон? – спросил Эстей, мой отец, настороженно глядя на Каоса. – Мужчина из джунглей?

– Я был драконом. Теперь нет. Возможно, вы слышали мой рев несколько дней назад, глубокий и ужасный. Я не всегда был человеком.

– Но теперь ты человек…

Каос раздраженно фыркнул.

– Да.

– А эти штуки у тебя на руках, что это? Почему ты зеленый, молодой человек?

Это было интересное утро. Я снова рассказала свою историю, и Каоса засыпали вопросами. Отец не понимал существования Каоса, но к концу утра он понял, что Каос значит для меня и что мы не можем расстаться. Что мы отказались расстаться. Что если его не примут в племя, они потеряют меня… потому что я не оставлю его.

Отец и мои сестры оставили нас, зная это.

Они ушли, чтобы подготовить нашу защиту к предстоящим переговорам со старейшинами.

В какой-то момент Эстей вернулся с подарком в виде кожаных штанов для Каоса, сделанных из крокодиловой кожи, чтобы заменить скудное покрытие его сетчатой накидки. Они сидели плохо, но мне не потребовалось много времени, чтобы добавить полоски кожи по бокам, улучшая посадку. И все же они доходили только до середины голени. Проблема на потом.

И все же дождь не давал нам убежать, он не дает нам убежать и сейчас. Мне не терпится показать ему красоту моего дома, кристально чистую лагуну и русалок рядом с нами. Охотиться вместе с ним. Чтобы разделить мою жизнь с ним.

Мне также интересно, вернулись ли Элаэ, Джай и Ида до того, как разразилась буря. Интересно, почему они не ответили на мое пение в то утро, когда я покинула Охотничьи угодья?

Но нет, дождь и ветер продолжаются.

И погода – это не совсем то, почему я беспокоюсь, или почему Каос ходит взад и вперед, иногда рыча.

Нет, старейшины обсуждают Каоса и его включение в наше племя, мой отец возглавляет Совет. Мы ждем, когда нас вызовут.

Поэтому, когда позже вечером в дверь наконец-то постучали, мы оба мгновенно вскочили на ноги, и снова Каос встал передо мной. Он подходит к двери и открывает ее. Налетает порыв дождя и ветра.

Отец стоит у входа. Он пришел забрать нас для старейшин.

– Пора, – говорит он.

Мы с Каосом следуем за ним к центральной общинной хижине на неглубоком краю лагуны, построенной почти над полудюжиной деревьев, некоторые из которых нависают над водой. Близость к воде облегчает жизнь русалкам, которых мы считаем частью нашего племени.

Она была построена давным-давно, но поддерживается, как и любое здание в Скалистой местности, даже если они не используются. Сейчас хижин больше, чем нам нужно, но, возможно… мы наполним их еще раз. Я бросаю взгляд на Каоса.

Общинная хижина – основа нашего племени. Здесь происходят праздники и трапезы, важные беседы, и именно здесь собираются старейшины и встречаются посланцы и путешественники из других племен. Она круглая, с несколькими комнатами, ответвляющимися от большой средней, где хранятся продукты, медицинские принадлежности и гостевые койки. Когда-то она использовалась ежедневно, как место сбора, но теперь она в основном занята только старейшинами.

Рядом с ней, вдоль берега лагуны, есть большая яма для костра, но в нее уже несколько месяцев не клали свежих дров. «В любом случае, не похоже, что сейчас может произойти пожар», – замечаю я. – «Старое дерево, все еще стоящее на месте, промокло».

Глядя на воду, прежде чем мы войдем, я не нахожу русалок. Я думаю, что огромный водяной дракон, которого видела вчера, может иметь к этому какое-то отношение.

Нет, сегодня не будет никаких фанфар по поводу добавления мужчины в племя. Это должно было бы меня огорчить, но не огорчает. Каос обнимает меня одной рукой, держа над моей головой шкуру животного. Как крыло дракона. Я улыбаюсь про себя.

Мы следуем за отцом в здание, и Каос бросает мокрую шкуру на пол – как будто крючков нет. Моя улыбка становится шире.

«Его сердце горит для меня».

Все остальное… это просто другое.

Мой взгляд останавливается на женщинах и паре мужчин, сидящих на табуретах вокруг центрального очага внутри. Никто не смотрит на меня, все с благоговением смотрят на Каоса. Я не могу их винить. Если бы кто-то из других племен привел к нам Каоса, я бы сделала то же самое. Хотя я знаю, что мои глаза задержались бы, и я была бы напряжена от некоторой ревности. Схватив руку моей пары, я заявляю на него права перед моим народом.

Это заявление не осталось незамеченным.

Пернис, мой дед, встает со своего места и откашливается. Его седые волосы коротко подстрижены, спина сгорблена от многолетнего труда, но тело все еще мускулистое. Мужчина, который есть и всегда будет сильным.

– Так это и есть мужчина... – говорит он, принимая во внимание все странные черты и отличия Каоса.

Чувствуя, как кончики крыльев Каоса касаются меня, я киваю.

– И ты нашла его глубоко в запретных джунглях, как гигантского зверя? – спрашивает Пернис.

– Да, дедушка.

Некоторые старейшины кашляют и что-то напевают.

– Откуда нам знать, что он не превратится обратно в одно из этих гигантских существ?

Каос делает шаг вперед. Пернис выпрямляется.

– Я связан с Иссой, как и проклятие, наложенное Красной кометой на моих сородичей, мы принимаем человеческий облик, когда к нам прикасаются.

– Невероятно, – ворчит Олед. – Говорят, ты был драконом. Ваш род никогда прежде не украшал эти земли – по крайней мере, при моей жизни. Почему ты сейчас здесь? Почему мы слышим громкий рев ветра? Стоит ли нам беспокоиться?

– Мой вид всегда был здесь, человек.

Каос устремляет свой стальной взгляд на Оледа.

– Эта лагуна лежит между двумя территориями альф-драконов, моей, которая была на юге, покрывая большую часть джунглей, и другой – на севере, которая управляет глубиной воды. То, что вы нас не видели, не означает, что нас там нет. Я пробудился от долгого сна, когда ко мне подошла Исса. Возможно… слишком долгого сна.

– Это угроза? – рявкает Олед.

Дедушка хватает Оледа за плечо.

– Не надо, старина. Если он тот, за кого себя выдает, он мог бы уничтожить нас давным-давно. Он и теперь может причинить нам вред. И все же он этого не сделал.

– Я ему не доверяю, – бормочет Олед.

– Тебе и не нужно.

Эстей стучит ладонью по столу.

– Достаточно. Доверие придет со временем.

Отец снова поворачивается ко мне и Каосу.

– Стоит ли нам беспокоиться об этом другом драконе?

– Нет, он зациклен на одном, – мрачно бормочет Каос. – И только одном.

Его рука жжет мою, заставляя меня волноваться, заставляя краснеть мои щеки.

– Он будет преследовать драконицу, проходящую через наши территории, чтобы спариться с ней. У них не будет причин искать вас или причинять вам боль, до тех пор, пока вы не будете искать их или причинять им боль, – добавляет он. – Я против последнего.

– Молодой человек, – начинает Пернис.

– Я намного старше тебя, человек, – огрызается Каос. – Более древний.

– Значит, Каос? – спрашивает дедушка.

– Это мое имя.

Пернис успокаивается и смотрит на меня, прежде чем одарить Каоса своим стальным взглядом.

– Ты держишь за руку мою внучку. Что у тебя на уме для нее?

– Спариваться с ней, плодиться и защищать наш выводок и ее до конца наших жизней.

Я напрягаюсь, потрясенная его упущением, темным желанием в его голосе. Оторвав взгляд от деда, я испытываю волнение и смущение. Я краснею еще сильнее.

С наступлением тишины становится еще хуже. Я сглатываю, жалея, что не удивляюсь мыслям, которые проносятся в их головах.

Тогда мой дед продолжает, еще больше унижая меня.

– А твои дети будут людьми?

– Да, – говорит Каос так буднично, что я бросаю на него взгляд.

– Ты бы спаривался с другими женщинами нашего племени?

Мое сердце замирает от этого вопроса.