— Ты… ты вернешь мне Братву?

Возможно нет.

Я смотрю на своего кузена, недоумевая, как такой толстяк, как он, может иметь со мной одну кровь.

— Вернуть тебе Братву? — Я повторяю. — Ничего подобного я тебе не предлагаю. Единственное, что я предлагаю тебе, это положить конец войне между нами. Ты сохранишь свою жизнь и свою отколовшуюся маленькую империю.

— Удобно, — рычит Максим, его верхняя губа скривилась. — Для тебя.

— Это щедрое предложение. И ты получаешь его только из-за своей фамилии.

— Все эти разговоры о получении, когда ты только и делаешь, что берешь, берешь, берешь. Ты забрал у моего отца…

— Не валяй дурака, — шиплю я.

Я не повышаю голос, но ледяного тона достаточно, чтобы он заткнулся. Я делаю угрожающий шаг вперед. Я не скучаю по тому, как его рука дёргается к правой стороне пальто.

— Твой отец чуть не сжег Братву дотла. Его не интересовало лидерство. У него не было чертовых амбиций. Империя, построенная нашим дедом, распалась и распродалась, как металлолом. Он бы прикончил нас полностью, если бы не вмешался мой отец. Я продолжаю его дело. Воробьева братва моя. И так будет всегда. Так что, если ты ждёшь, что я передам ключи и уйду, то ты ещё больше облажался, чем я изначально думал.

Он молчит, неподвижен, бесстрастен. Его глаза ничего не выдают.

— Я даю тебе шанс сохранить то, что у тебя есть, — говорю я ему. — Я предлагаю тебе шанс жить своей собственной жизнью и построить свой собственный мир — при условии, что ты будешь держаться подальше от моего.

Выражение его лица становится жестким. — Ты предлагаешь мне объедки и говоришь, чтобы я был благодарен.

— Это просто пиздец, да? — Я рычу. — Я не должен тебе ничего предлагать. Мы Братва, Максим. Мы не ждем, когда нам предложат. Мы не ждем, чтобы нам дали. Мы берем то, что хотим.

Он медленно кивает. — Тогда я возьму ее. Я заберу все, что ты украл у меня.

— Черт возьми, — говорю я, закатывая глаза. — Ты не что иное, как испорченный маленький мальчишка, ноющий обо всем, чего не получил. Приходи ко мне любым удобным для тебя способом. Но помни, ты проиграешь. И я сделаю больно.

Мы закончили. Я собираюсь отвернуться, когда он заговорил, его тон пропитан скрытой горечью.

— Ты ее трахнул?

Я медленно оборачиваюсь. — Прошу прощения?

— Я спросил, трахнул ли ты шлюху.

Его руки сжались в кулаки. Мои сжимаются так же.

И я слышу голос отца, эхом отдающийся в моей голове из далекого прошлого.

Инстинктивно я смотрю на свою руку. Теперь это закрыто, но я знаю точное место шрама, который я получил за то, что не усвоил один из его самых важных уроков.

Никогда не проявляйте эмоций в присутствии врага. Никогда не теряйте контроль.

Мужчину, который не может подавить свои эмоции, можно подстрекать, манипулировать и использовать.

Человек, который не может подавить свои эмоции, не может прочитать своего врага, потому что он слишком погружен в собственную голову.

Неудивительно, что мы с Максимом сегодня оказались здесь. Все, что нам нужно сделать, это посмотреть на наших учителей, чтобы понять наследие, которое дало нам жизнь.

У Максима была Светлана.

У меня был Виталий Воробьев.

— Что случилось, Максим? — Я насмехаюсь. — Ты все испортил? План состоял в том, чтобы заставить ее влюбиться в тебя. Ты пошел и совершил ошибку, влюбившись в нее?

Он поднимает глаза на мои. Я могу видеть все это там, под его черным выражением лица.

Он знает, что провалил эту встречу. Он знает, что находится в более слабом положении.

— Влюбился в нее? — усмехается он. — Она была всего лишь меткой. Способ причинить тебе боль.

— И какой цели это служило? Она у меня сейчас. Так кто кому вредит?

— Я верну ее, — клянется он.

— Ты только что заявил, что она ничего для тебя не значит, — указываю я. — Зачем бороться за женщину, на которую тебе плевать?

— По той же причине, по которой ты ее у меня украл, — с жаром говорит Максим. — Она силовая игра. Последний ход на доске перед матом. И я планирую победить.

Я смеюсь. — Боюсь, сначала тебе придется убить меня. Потому что, пока я жив, Ками моя.

— Да будет так.

Он действует почти сразу. Но я предвкушал этот шаг с того момента, как приехал. Как только его рука перемещается к правой стороне куртки, я направляю свой кулак ему в лицо.

Я оборачиваюсь вокруг него и крепче обнимаю его за шею, хватая пистолет в его куртке.

— Он сделал первый шаг, — рычу я в свою проволоку, как раз в тот момент, когда по зданию эхом разносится грохот приближающихся шагов.

Я также не думаю, что эти шаги людей работают на меня.

Но, как я сказал с самого начала, для меня это не имеет значения. Исаак Воробьев в итоге всегда побеждает.

К тому времени, как его люди ворвались на второй этаж, я уже наставил пистолет Максиму в голову. — Если кто-то из вас, ублюдки, шевельнется, я нажму на курок.

— Ты все равно это сделаешь, — плюется Максим, впиваясь ногтями в мою руку.

— Я должен. Но я не буду. Считай это уплатой долга, кузен, — шиплю я ему на ухо. — Скажи своим людям бросить оружие.

— Пошел ты.

— Не испытывай, блядь, мое терпение, — рычу я, пятясь к лестнице позади меня.

Мне не нужно покупать намного больше времени. Мое подкрепление уже в пути, и я достаточно близко к окнам, чтобы видеть, когда они прибудут.

Я быстро осматриваю людей Максима и считаю. — Господи, — рычу я с отвращением.

— Ты привел пятнадцать человек. Чертов трус.

— Я знал… эээ… ты не… не сдержишь своего слова.

Я закатываю глаза. — Оглянись, Максим. Мои люди стояли в миле отсюда. И я пришел без оружия. Как мы и договорились. — Я обязательно повышаю голос, чтобы его солдаты услышали наш разговор. — Мы не можем жить по законам страны или правилам общества. Но у нас есть собственный кодекс, которому мы должны следовать, Максим. И ты его нарушил. Дважды. — Я смотрю на его людей. — Это тот дон, за которым ты следишь? Потому что я считаю, что его сильно не хватает.

Я слышу визг колес. Краем глаза я вижу, как прибывают мои люди.

Я смотрю, как Лахлан выпрыгивает из джипа еще до того, как он остановился.

Богдан прямо за ним. Двое из них являются первыми на складе.

— Запомни этот момент, кузен, — говорю я ему. — Я мог лишить тебя жизни. Но я решил пощадить тебя. Это последняя милость, которую ты когда-либо получишь от меня.

В тот момент, когда Лахлан, Богдан и другие войска Воробьева врываются в пространство, я швыряю Максима на пол перед собой. Где он принадлежит.

Затем раздается первый выстрел, и начинается самое интересное… Драка.