10 КАМИЛА

Я тяжело всхлипываю, когда дверь открывается без предупреждения и входит Исаак.

Он встает передо мной, небрежно прислонившись к каминной полке, и ухмыляется, от чего мои яичники дрожат.

— Извини, что прерываю вас двоих, — растягивает он.

Я захлопываю книгу и кладу ее рядом с собой.

— Эдит сказала, что в ответ на мое приглашение на ужин ты сказала несколько слов, — добавляет он.

У него такая манера наблюдать за мной. Как будто он замечает каждое мое движение.

Запоминание. Видеть во мне то, что никто другой никогда не видел и никогда не увидит.

— Это ты бы назвал «приглашением»? — возражаю я. — Опять же, я думаю, ты назвал это похищение «свадьбой», так что, возможно, ты просто не знаешь, что означают эти слова.

— Ты недовольна платьем?

Я прищуриваю на него глаза. — Я тебе кажусь мелкой, пустоголовой куклой?

— Приношу свои извинения, — говорит он, хотя в его тоне нет ничего даже отдаленно извиняющегося. — Я просто хотел убедиться, что тебе комфортно.

— Комфортный? — недоверчиво повторяю я. — Ты честно…

— Это не обязательно должно быть сражение, Камила.

— Знаешь что? Я думаю, что да. Я думаю, что это именно то, что будет.

Он вздыхает, как будто я веду себя неразумно. — Я ожидаю, что ты присоединишься ко мне за ужином сегодня вечером, — наконец говорит он.

— Тогда ты будешь разочарован.

Я решаю не смотреть прямо в эти незабудки-голубые глаза. У них есть способ гипнотизировать меня, даже когда я настороже.

— То, что ты приводишь меня в красивый дом и даешь мне красивую комнату и красивую одежду, не меняет того факта, что я здесь против своей воли.

— Иногда все не так черно-бело, как все это.

— Что имеется в виду?

— Это значит, что я действовал в твоих интересах.

Я закрываю глаза и потираю переносицу. — Ты меня разыгрываешь.

— Я не шучу, kiska

Его непоколебимое спокойствие не только тревожит, но и невероятно расстраивает. Я в нескольких секундах от того, чтобы вырвать себе волосы с корнем.

Я вскакиваю со своего места. Маленькие женщины с грохотом падают на пол, но мне плевать.

— Ты, — выдыхаю я, тыча в него пальцем, — используешь меня. Ты используешь меня точно так же, как твой кузен использовал меня, то есть якобы. Это означает, что я была и остаюсь лишь пешкой между двумя влиятельными людьми с таким большим эго, что они думают, что имеют право уничтожать жизни, не задумываясь.

Он ничего не говорит. Синева в его глазах кружится, как инопланетные океаны.

— Ты знаешь, сколько я потеряла? — спрашиваю я, чувствуя, как эмоции засоряют несколько красноречивую речь, которую я тренировала в своей голове почти шесть лет. — Знаешь, скольким мне пришлось пожертвовать, потому что ты решил прервать мое свидание той ночью?

Он моргает. Он дышит. Он не отвечает.

— И даже после всего, что произошло, и мне пришлось перевернуть всю свою жизнь и начать сначала… даже тогда ты все еще вовлечен. Алекс, Максим, кто бы он ни был… Он решил, что я важна для тебя, и взял меня. Из-за тебя. Шесть лет! — Я кричу. Мой голос повышается на октаву. — Из-за тебя я потеряла шесть лет жизни.

Затем, наконец, он говорит. — Я знаю.

Я хмурюсь.

— Я все это знаю, Камила. Вот почему я остановил свадьбу. Вот почему я здесь. Вот почему ты здесь. Я хотел спасти тебя от того, чтобы ты потеряла остаток своей жизни из-за человека, который просто использовал тебя.

— Делая что? — возражаю я. — Заменить его собой и сделать то же самое?

— Я не такой, как Максим.

— Ты прямо как Максим, — огрызаюсь я. — По крайней мере, у него хватило порядочности попросить меня выйти за него замуж.

По его лицу скользит тень. Это рябь гнева, смешанная с чем-то еще, что я не могу вовремя уловить.

— Я никогда не умел притворяться, — говорит он.

— Это твое оправдание?

— Я не оправдываюсь, — отвечает он. — Просто объяснения.

Он делает шаг ко мне.

Мой непосредственный инстинкт — отодвинуться, но я не хочу доставлять ему удовольствие.

Что говорят о хулиганах? Они слабы, когда сталкиваются с силой. Я не уверена, что это правило работает здесь, но я все равно придерживаюсь его.

— Ты хочешь дать мне объяснения? — Я спрашиваю. — Тогда скажи мне, почему я вообще здесь.

Он поднимает брови. — Поужинай со мной, и, может быть, я тебе расскажу.

Я скрещиваю руки на груди. — Ха! Вот слово, которое ты не привык слышать: нет.

Его глаза так быстро холодеют, что я почти задыхаюсь. Это как прыгнуть в замерзшее озеро, малейшая перемена в его выражении лица высасывает воздух из моих легких.

Затем он движется. Он на мне в одно мгновение. Бедра соприкасаются с моими. Его лицо заполняет мое поле зрения. Меня поглощает его запах — тот самый прохладный, мускусный одеколон, который я шесть лет пытался забыть, но так и не смогла.

— Не принимай это за партнерство, kiska, — рычит он мне в лицо. — Это компромисс. То есть либо ты даешь, либо я беру. В любом случае, я получаю то, что принадлежит мне. Это единственный способ, которым ты когда-либо заработаешь свою свободу.

У меня перехватывает дыхание. Все, чего я хочу, это отшатнуться, убежать от его яростного лица.

Но я не могу.

Потому что я чертовски хорошо знаю, что он серьезно относится к каждому слову, которое говорит.

— Значит, если я поужинаю с тобой, — сглатываю, — ты меня отпустишь?

Он смягчается, откидывается назад и кивает. — В конце концов.

— Когда?

— Ты будешь здесь столько, сколько потребуется, чтобы устранить угрозу, которую представляет Максим.

— Что это значит?

— Это тебя не касается.

Я качаю головой. — Типичный.

— Что такое?

— Ты. Такие, как ты, — огрызаюсь я. — Ты используешь, командуешь и таскаешь людей, как тебе удобно. Ты ожидаешь, что мы будем в твоём распоряжении, но я? Я исключена из решений, причин, планирования.

— Это Братва.

— Угу, и?

— И если ты хочешь занять место за столом, ты должна заслужить место за столом.

— Я не хочу сидеть ни за одним столом, за которым ты сидишь, — возражаю я, как ребенок.

— Тогда довольствуйся тем, что тебе говорят, — говорит он. — Я ожидаю увидеть тебя за ужином в восемь. Не заставляй меня тащить тебя вниз.

Мне хочется сказать ему, чтобы он снова пошел на хуй, когда он поворачивается, чтобы уйти, но подавляю желание. Я могу говорить о большой игре, но я не заблуждаюсь. Я знаю, что у меня здесь нет силы и ресурсов. Если есть хотя бы шанс, что он меня отпустит, я должна сотрудничать. Но это не значит, что я должна лечь навзничь и поблагодарить его за то, что он ходил по мне.

— Исаак.

Он останавливается на пороге и оглядывается через плечо.

У меня снова перехватывает дыхание, и в десятый раз с тех пор, как он повернулся в холле, чтобы открыться мне, я хочу, чтобы он не был таким греховно привлекательным. Было бы намного легче ненавидеть его, если бы он выглядел как злодей.

— Да?

— Я могу сотрудничать, — говорю я ему. — Но я кое-что хочу.

Он ждет. Дышит. Оставляет меня болтаться в тишине.

— Я хочу делать видеозвонки каждый день, — заканчиваю я. — И я хочу уединения, когда я это делаю.

Он медленно поворачивается ко мне. — И кому это ты звонишь?

— Это мое дело.

— Ты обнаружишь, что все, что происходит в этом доме, — мое дело, — произносит он.

Глубоко вздохнув, я позволила ему выговориться. По крайней мере, частичная правда. — Моя сестра, — говорю я. — Я просто хочу поговорить с моей сестрой.

— Та, кто убедила тебя пойти на свидание с придурком?

Мои брови мгновенно поднимаются. — Ты помнишь?

— Я все помню, Камила.

Я вздрагиваю. У него есть манера говорить вещи, которые, кажется, значат гораздо больше, чем то, как они влияют на то, что происходит здесь и сейчас. Как будто в каждом слове есть вес и важность. Это всегда держит меня в напряжении.

— Очень хорошо, — вздыхает он. — Ты можешь получить свой ежедневный телефонный звонок.

— Без присмотра?

— Пока ты не докажешь, что не заслуживаешь этой привилегии. Но ты должна знать, что если я узнаю, что ты пытаешься связаться с кем-то, кроме своей сестры, будут последствия.

Вот оно снова. Еще одно слово, которое означает гораздо больше, чем должно.

Последствия. Это заставляет меня думать о кнутах и цепях.

— Увидимся в восемь.

Затем он выбегает, и я остаюсь совсем одна в этом великолепном замке с привидениями. Я, может быть, одержала небольшую победу в этом сражении, но я не сомневаюсь, что Исаак Воробьев намерен выиграть войну.