— Нет! Рэйвен, нет! — кричит кузина с кровати, ее нижняя половина полностью обнажена. Я скрежещу зубами и сдерживаю себя, чтобы не убить этого ублюдка за то, что он так прикасается к своей дочери.

Но Рэйвен слишком далеко зашла. Мне не нужно видеть ее глаза, чтобы понять, что они черны как ночь. Сейчас в ней нет ничего, кроме темной души, ведь она забирает жизнь своей тети. Моя кровь теплеет, а кости гудят от возбуждения, когда я наблюдаю за тем, как сука передо мной делает последние вздохи.

Она задыхается, каждый вздох задушен и сжат, ее пальцы хватаются за цепи, которыми она заперла собственную племянницу в подвале. Рэйвен, чертова сила, стоит над ней, голая, избитая, в синяках, ее пальцы побелели, пока она тянет, тянет, тянет за эти цепи, пока тетя не затихает.

Мертва. Покинула этот мир.

— Нет! — кричит кузина с кровати, из ее горла вырываются ужасные вопли.

Ее дядя падает на землю, мои пальцы растягивают его рубашку, когда он падает под меня.

Рэйвен отпускает тетю, и ее тело с тяжелым стуком падает на землю. Ослабив цепи на шее тети, она встает, ее взгляд устремлен прямо на дядю.

— Ты ублюдок, — рычит она, ее голос не похож на ее собственный. Она говорит как одержимая, и так оно и есть. Яростью. Ненавистью.

Местью.

Я отпускаю дядю, отступая назад, но все еще блокируя его выход. Ему некуда идти. Ему нечего делать.

— Рэйвен, нет! Остановись! — кричит Ария, приподнимаясь и готовясь броситься на Рэйвен. Я делаю шаг к кровати, удерживая ее. Рэйвен слишком далеко, чтобы даже признать свою кузину. Она хватается за конец цепей, размахивает ими и бросает в дядю.

Они ударяются о его голову, и он падает на пол, в агонии прижимая руки к черепу.

Рэйвен бьет его снова. И еще раз.

И еще раз.

Она бьет собственного дядю на глазах у кузины, не заботясь ни о чем и ни о ком. Кровь разлетается по воздуху и по ее обнаженному телу.

Меня должен беспокоить тот факт, что я возбуждаюсь от крови, окрашивающей ее кремовую кожу. То, что она совершает убийство и разрывает на части единственного члена семьи, который у нее есть.

Она безумна. Маниакальна. Полностью перевернута с ног на голову.

И она никогда не была так прекрасна.

Я держу ее кузину, кричащую от кровавого убийства перед нами, и я никогда не слышал, чтобы кто-то кричал о жизни больного ублюдка так сильно, как эта девушка. Ее крики настолько отчаянны, что голос трещит, становится хриплым, словно она курит уже пятьдесят лет.

Я опускаю взгляд на дядю. Его лицо превратилось в кашу. Сейчас невозможно разобрать ни черты его лица, ни даже кожу. Его внутренности — это его внешность.

Я наклоняюсь вперед, протягиваю руку и хватаю Рэйвен за плечо.

Ее глаза расфокусированы, с лица капает кровь, волосы прилипли к коже. Она в полном беспорядке. Но, черт возьми, безупречна.

— Он мертв, Рэйвен.

Она смотрит вниз, пальцы отпускают цепи, и она отступает назад.

— Нет! Почему! Почему! — кричит ее кузина, ее тело содрогается в моей хватке.

Рэйвен моргает, как будто впервые замечает здесь свою кузину.

— О, черт, — шепчет она, делая шаг вперед.

Кузина отшатывается назад, пока не ударяется спиной о стену позади нее.

— Оставь меня в покое! Оставь меня в покое, Рэйвен!

Лицо Рэйвен бледнеет и краснеет одновременно.

— Он трогал тебя, Ария!

Словно только что заметив, что она обнажена по пояс, она натягивает простыню на ноги.

— Он хотел убедиться, что я не грешу! — По ее лицу текут слезы, а по носу стекают сопли. Она вытирает их тыльной стороной ладони. — Может, они и не правы... но они были моими родителями, Рэйвен! И ты их убила!

Рэйвен отводит взгляд от кузины, ее глаза встречаются с моими, и моя грудь сжимается от взгляда в ее глазах.

Пустота.

Просто чистая пустота.